- Небольшая просьба, Шьям. Передай семье, чтобы не беспокоили нас. Ты же понимаешь, первая брачная ночь затянется надолго. Мы хотим сполна насладиться друг другом.
О, видеть лицо Шьяма в этот момент было особым удовольствием. Его очередь гореть от ревности и ненависти, повторяя мои чувства, когда я увидел Кхуши в его объятиях.
- Кхуши… она… моя. – Делая акцент на каждом слове, просипел Шьям. – Ты пожалеешь, если посмеешь прикоснуться к ней, шурин. Она УЖЕ моя и никогда не станет твоей!
- Oh, really?... зять… я проверю. – Жесткий взгляд, полный ненависти, и замок на двери щелкнул, отгораживая нас с женой от всего мира. Картина сидящей на моей кровати молодой и желанной девушки стоит в моих глазах, даже когда я не смотрю на неё. Той, которую люблю. Той, которую ненавижу. Я поворачиваюсь к ней, чувствуя убыстряющийся ток крови по венам. Страх. Ее эмоции это чистый страх, какого черта она так боится меня? Да, я ненавижу ее, но она этого не знает. Или знает? Я вспомнил, как тащил ее в храм, как рывком поставил перед собой, одел, словно ошейник на рабыню, мангалсутру, и щедро нанес синдур на пробор. Заклеймил…
Секунды тягуче падают в пустоту. Я не могу отвести от нее взгляд. Красавица. Падший ангел. И эта поза. Такая покорная, теперь абсолютно доступная мне. «Я всего лишь не хочу отказываться от ее тела» – убеждал я себя, отторгая желание любить жену. Она принадлежит мне, и я имею на нее право. Нет, не так. Только Я имею на нее право. Я медленно подхожу к ней, поднимаю пальцем ее подбородок. Глаза наполнены слезами, губы дрожат. Как же долго я желал ее поцелуя, как долго эти губы не давали мне спать по ночам. Я берег ее, уважал ее невинность, эти чертовы традиции и ее веру! Как же я был слеп. Моя невинная чистая Кхуши в это время охмуряла зятя семьи Райзада! Что она отдала ему? Свои первые поцелуи? Или свою девственность тоже? Ярость клокотала внутри меня, смешиваясь с животным желанием самца, чья самка предпочла другого. Я должен был дать выход терзающей меня боли, которая уничтожала меня, съедая все тепло и нежность, разливавшиеся в душе при взгляде на нее.
Мой рык:
- Дешевка! – и занесенная для хлесткого удара по щеке рука...
Кхуши зажмурилась, ожидая неизбежного... время снова отсчитывало секунды. Ничего не происходило. Я сжал руку в кулак. Нет, я не смогу ударить ее. Просто не смогу. Я не стал анализировать причины, по которым в последний момент смог сдержать свой удар, который, видит ее Богиня, она заслужила! Вся злость и ненависть трансформировались в желание. Мужское желание, которое требовало немедленного удовлетворения.
Она вздрогнула и открыла глаза, с удивлением посмотрев на мою руку, которая поглаживающими движениями двигалась по ее щеке, спускаясь на шею. Задержалась, чуть надавив, на бешено бьющейся венке на шее. Я с трудом сглотнул образовавшийся в горле комок. Кхуши подняла на меня взгляд, в котором начала зарождаться паника. Это хорошо, дорогая. Я отошел от нее на шаг назад и начал расстегивать свой пиджак, глядя ей в глаза.
- Ты правильно меня понимаешь, дорогая жена, – слова были сухими и тяжелыми, как и мой взгляд, бесстыдно освобождающий ее от одежды. – Помнишь, что я сказал в храме? Я не признаю тебя в качестве своей жены, но исполнение супружеского долга я не отменяю. Ты будешь со мной тогда, когда я этого захочу, так часто, как я этого захочу, так, как я этого захочу, в такой позе, как я этого захочу! – С каждым брошенным в нее словом мой голос наливался силой и злостью, а ее плечи опускались все ниже. И вот она уже сидит, обхватив колени руками и спрятав в них лицо. Мелкий озноб пробегает по ее телу. Боится? Прекрасно. Пиджак полетел на кресло. Очередь рубашки.
– Ты не хочешь помочь мне, Кхуши? У тебя ведь, наверное, был опыт? – хорошо скрывая свой страх положительного ответа, спросил я жену. Она ошарашенно вскинула голову, взглянув мне в лицо. Паника в ее глазах достигла пика. «Нет, я уверен, что нет», – прошептал я про себя. Скинув рубашку, и взявшись за ремень на брюках, я подошел к кровати. Кхуши заторможено смотрела в мои глаза, словно пытаясь остановить меня взглядом. Нет. Я не остановлюсь. Не сегодня. Не сейчас.
Рывком за руку я поднял ее с кровати. Сила инерции швырнула ее на меня, руки скользнули по моим плечам, послав мириады импульсов в каждую клеточку моего разгоравшегося тела. Крепко прижав ее к себе, губами я скользнул по щеке, коснулся мочки уха, прикусив ее зубами. Она охнула от неожиданности, попытавшись вырваться, уперлась руками в мою грудь.
- Не смей! – прошептал я. – Не отталкивай меня.
Мой шепот был похож на просьбу, что вызвало во мне очередной прилив злости. Нет, я не собираюсь выпрашивать, я собираюсь брать! Резким рывком, глядя в ее глаза, я разорвал сари на груди. Не отводя взгляда от стремительно краснеющего лица, накрыл ладонями ее грудь. Какая нежная кожа... шелковая, теплая. Желание начало захлестывать меня с головой. Мои ладони идеально подходили к ее груди, накрывая упругие холмики полностью. Руки начали поглаживать и мять идеальные выпуклости, большие пальцы ласкали выступающие соски. Кхуши, опустив голову, всхлипнула. Ее губы беззвучно что-то шептали. Ее трясло. Мое прерывистое дыхание шевелило волоски на ее затылке. Медленно я спустил испорченное сари с ее плеч, провожая его затуманенным взглядом, ощупывая глазами каждый сантиметр открывающегося моему взору тела. Как же она красива... Она совершенна. Я никогда не видел более прекрасной фигуры. Как она смела скрывать ее от меня под своими нелепыми одеяниями. Кхуши так и стояла, не поднимая глаз, пока мои руки жадно изучали ее тело, скользя по талии, животу. Губы повторяли пройденный руками путь. Мои руки сжали упругие ягодицы, прижимая ее к давно напрягшейся плоти.
- Не надо... – тихо умоляла Кхуши, упираясь руками мне в грудь – Арнав,