— Постараюсь, — кивнул я.
С Печатями у меня были слишком сложные отношения, чтобы что-то обещать.
Софи посмотрела на Херефорда.
— Ну а я надену намордник на этого имперского пса, чтобы он больше не путался у тебя под ногами.
* * *
Чтобы собрать вокруг себя всех защитников города, что отбивали площадь, я воспользовался тем же приёмом, который уже применял при встрече с вожаком харпагов.
Достал мечи из-за спины и пустил через них кодо.
Его было не так много, как с Печатями, но достаточно, чтобы клинки вспыхнули. В темени ночи они заискрились алым огнём и озарили заваленную трупами и окровавленную площадь.
По пути я сшиб клинками нескольких не добитых агентов. И продолжал идти, держа скрещенные мечи над головой. Мой молчаливый и яркий призыв увидели все.
И люди, и монстры.
Сахиры опустились на брусчатку, сложили крылья и встали ровным рядом, готовые к любому приказу. Адепты и воины Хэдшира собрались у здания вокзала. Да, их было совсем мало. Не наберётся и тысячи человек. Уставшие и истерзанные люди смотрели на меня и мои горящие клинки. Алый свет освещал их лица и глаза, наполненные надеждой и решимостью.
Среди собравшихся я заметил белобрысую макушку Дарта Орривана. Он стоял в первых рядах, а вот младшего брата с ним уже не было. Рядом с Дартом замер Хинниган с неизменной винтовкой на плече. С другой стороны толпы я увидел высокую фигуру мастера Изао, чуть дальше — профессора Капелли и ещё пару преподавателей из школы Сильвер.
Я опустил горящие мечи, ещё раз всех оглядел и громко произнёс:
— Часть вражеской армии осталась у ворот! Переходим в контрнаступление! Сахиры — во фронте, адепты — по флангам, хэдширские отряды — замыкающие на резерве! Добьём армию Лэнсома! Ни один имперский солдат не отправится сегодня домой!
В ответ мне раздался хор разнородных голосов, человеческих и звериных:
— Да здравствует Ронстад!
— Пой, сердце!
Сахиры поднялись в воздух, но не слишком высоко, на уровень первого этажа, чтобы не маячить в небе. Адепты заняли боковые позиции, а парни из Хэдшира с винтовками и уцелевшими гаубицами взяли роль добивающих.
Больше я не стал говорить ничего. Всё и так было понятно: решалась судьба города.
До ворот наша стихийная армия добралась стремительно, по пути выбивая остатки тех, кто успел войти в город. К нам присоединились ещё адепты, и боковые колонны разрослись на треть. Однако лобовой удар должны были обеспечить сахиры. Монстрам я отводил главную роль. В конце концов, не зря же отдано столько сил этим грёбанным порталам.
Сахиры не подвели.
Такого наглого ответа от покорённого Ронстада армия Лэнсома не ждала совсем. Для имперских командиров город уже пал. Но когда гигантские ящеры вылетели через пробитые ворота и разрушенные стены, когда они обрушились на первые ряды военных машин, реакция была примерно той же, что на площади.
Началась паническая и отчаянная оборона артиллерии.
В сахиров полетели ядра и гранаты. Пару монстров снесло орудиями сразу, но остальные успешно атаковали и за первые минуты боя смяли стройные ряды противника.
В это же время адепты устроили штурм с флангов.
Такой бури кодо я не видел никогда. Даже после падения стены.
Во врага устремилось всё, что только могло: огненные и ледяные потоки, лавины камней, каскады боевых рун, чёрные демонические вихри, эрги, стальные пики, молоты и кинжалы, горящие и мутирующие на лету.
Я ворвался в бой, окружённый сахирами.
Мои мечи принялись кромсать и резать вражескую плоть без разбора. Лицо забрызгало кровью, окутало жаром тел и запахом палёных волос. Я давно заметил, что в такие моменты у меня сносило разум, оставалась только жажда битвы.
Этот раз не стал исключением.
Чёрные клинки несли смерть всем, кто оказывался рядом. Усталость почти сразу покинула тело, кодо набрало силу, скопившееся напряжение превратилось в мощь. Ну а тех, кто умудрился уцелеть, добивали стрелки из Хэдшира, их легкая артиллерия гремела беспрестанно.
Ронстад отбивался на пределе сил.
Боевая армада Лэнсома каждую минуту теряла десятки солдат и военных машин. Теряла и теряла. Пока под напором контратаки последние ряды имперской армии не начали отступление. Только никто не собирался их отпускать.
С воздуха сахиры замечали всех, кто пытался бежать и прятаться. Чувствовали тех, кто делал вид, что мёртв, лёжа среди убитых. Ни одно живое вражеское сердце не укрылось от их слуха. Ящеры летали над землёй, как коршуны, и безжалостно добивали любого.
Я убрал клинки и медленно огляделся.
Поля у западных стен Ронстада почти до самых холмов были покрыты трупами людей и монстров, покорёженными машинами, поваленными пушками, осколками гранат, ядрами и брошенными винтовками. Костры коптили небо. Земля отдавала жаркому воздуху ароматы сырой плоти.
Городские стены стояли полуразвалившиеся, и на их каменные обломки поднимались горожане, сотни горожан. Уже не армия. Это были выжившие после нападения харпагов женщины, старики и дети. Они молча смотрели на поле отгремевшего боя и будто не до конца осознавали, что остались живы.
Победа досталась городу чудовищными потерями.
Их ещё предстояло осознать. Да и неизвестно, чем теперь обернётся Ронстаду эта кровавая ночь.
Я стоял посреди поля трупов и тяжело дышал, ещё приходя в себя. Только сейчас до меня добралась боль. Оказывается, кто-то успел пропустить пулю через моё левое бедро, правое плечо двигалось с трудом, в затылке ныло и пульсировало, пот жёг глаза и порезы на лице, кровь капала с пальцев.
Сахиры опять выстроились в ряд. Из восьмисот их осталось девять, и именно эти поющие создания изменили сегодня исход битвы.
Я медленно кивнул им в благодарность.
Они кивнули в ответ и, взмахнув крыльями, поднялись в ночное небо. Их провожали тысячи глаз, пока тёмные твари не исчезли во мраке. Я уже на них не смотрел, а поковылял в сторону разрушенных ворот.
* * *
В городе творилась суета.
Убитым не было числа, уцелевшие помогали раненым, кто-то куда-то бежал, кто-то что-то нёс, кто-то кричал, кто-то стонал от боли, причитал или плакал навзрыд от потери.
Люди мельтешили и шумели, а я всё шёл вперёд, прихрамывая на простреленную ногу. Шёл очень медленно и очень долго, и чем дольше шёл, тем сильнее ощущал боль во всём теле.
На какое-то время я даже забыл, что в моём нагрудном кармане лежат три Печати. Три из пяти. Буйвол, Ворон и Паук. Выходило так, что хранитель одного из двух недостающих перстней и есть тот, кого я ищу. Тот, кто испортил мне жизнь. И его ещё предстояло вычислить.
Когда я дошёл до городской ратуши, то увидел Софи.
Она поспешила мне навстречу и, подойдя, обхватила за плечи. От её прикосновения по телу снова пронеслась боль.
— Тебе бы на перевязку, Рэй, иначе истечёшь кровью. Ронстаду нужен живой Адепт Возмездия.
Я поморщился.
— Вы можете