Оба охранника с недоумением уставились на меня.

— Девушка? Какая девушка?

— В больничном халате.

Парни переглянулись и усмехнулись друг другу.

— Он про ту медсестру, что ли?

— Похоже на то.

Мои кулаки сжались сами собой.

— Значит, подходила? А куда ушла?

Оставалась надежда, что Хлоя, натолкнувшись на серьёзную охрану, решила не рисковать, но когда оба парня нахмурились, так и не вспомнив, что случилось после того, как к ним подошла девушка, я понял, что всё плохо — Хлоя применила рунное влияние.

— Ладно, с девушкой потом разберёмся, — отмахнулся я. — Мне вообще-то надо увидеть одного из заключённых. У меня разрешение на посещение его камеры.

— Прошу предоставить, сэр, — тут же отреагировал старший из охранников.

— Не понял. — Я изобразил оскорблённый и злой вид.

— Извините, сэр, но даже вам… — усатый замялся, — даже вам нужно письменное разрешение патриция Орривана. Простите, я… я уточню у начальника тюрьмы… у мистера Николаса.

Охранник скрылся за воротами, второй же натянуто мне улыбнулся: вроде как, он тут совсем не при чём и вообще человек маленький.

Я покосился на вышки по обе стороны ворот. Неужели Хлоя умудрилась повлиять даже на тех, кто находился там? Их ведь не меньше десятка человек. Это ж надо было создать их фантомы, да ещё и одной здоровой рукой.

Охранник вышел уже через пять минут.

За ним показался и сам начальник тюрьмы — его форма и поведение не оставляли в этом никаких сомнений.

Вёл он себя, как хозяин, будто заправлял не тюрьмой, а рестораном. Радушно раскрыл объятья и заговорил густым баритоном:

— Мистер Ринг! Бога ради, прошу простить нашего работника. Он порой слишком усердствует. У нас тут всё строго. Повышены меры безопасности.

Высокий и упитанный мужчина хлопнул меня по плечу и приоткрыл передо мной одну створку ворот.

— Прошу вас, мой принц. Так кого вы хотели посетить?

— Мне нужен тот, кто сидит в карцере из дериллия, — ответил я. — И побыстрее бы. Я тороплюсь.

Начальник тюрьмы заметно напрягся.

— Хм, это вы про того… э… человека?

— Про того, — подтвердил я и шагнул во внутренний двор тюрьмы.

Мрак, безнадёга и теснота — именно эти ассоциации вызывала городская тюрьма. Пыльный двор, окружённый глухим забором, и трёхэтажное здание из красного камня. Монументальное, с колоннами, зато почти без окон.

Оно хранило в себе сотни камер.

В сопровождении начальника тюрьмы и двух охранников я вошёл внутрь здания, преодолел пару тусклых и холодных коридоров и спустился в подвальный этаж.

Массивные двери с решётками открывались передо мной одна за другой, впуская в самое сердце тюрьмы, всё дальше и дальше в мрак и стынь.

Скрипели шарниры, со скрежетом проворачивались ключи в замочных скважинах, эхом раздавались шаги, порой слышались выкрики заключённых, бурчанья надзирателей и стук железных засов. Пахло сыростью и плесенью.

В самом конце подвального коридора, у двери, выкрашенной красной краской, мы остановились. По пути охранники прихватили керосиновые лампады, и в их свете дверь казалась ещё более жуткого окраса, будто её измазали кровью и ржавчиной.

Прежде чем открыть карцер, начальник тюрьмы повернулся ко мне.

Он вынул из нагрудного кармана платок и промокнул им потный лоб. Вздохнул и предупредил:

— Мистер Ринг, не подумайте, я нисколько не сомневаюсь в вашем благоразумии, но всё же прошу вас соблюдать правила. Не заходите за белую ограничительную полосу, не приближайтесь к заключённому, не провоцируйте его и сами не реагируйте на провокации, не передавайте заключённому никаких предметов. Могу дать вам на всякий случай двух своих ребят.

— Нет, это лишнее, — отказался я. — Мне нужно поговорить с заключённым наедине.

— Ну что же… тогда прошу вас.

Мужчина убрал с двери массивный засов и, не торопясь, открыл ключом два внешних замка. Хрустнули запорные механизмы, в потолке зловеще пророкотало эхо.

— Заходите, мистер Ринг. Только помните о правилах. Не приближайтесь к заключённому. Как только завершите допрос и решите выйти, воспользуйтесь колоколом у двери.

— Понял.

Взяв у одного их охранников лампаду, я переступил порог карцера.

Начальник тюрьмы и два его помощника остались за массивной дверью. Вся суета осталась там, в тусклом и гулком коридоре: звуки, запахи, люди. А вот сам карцер больше напоминал могилу. Воздух здесь остекленел в неподвижности и темноте.

Я прошёл дальше и приподнял лампаду, освещая тесную камеру.

Она делилась надвое полосой белой краски. Слева, в клетке с толстыми прутьями, содержался заключённый, а справа стоял один-единственный стул.

На стуле сидела Хлоя.

* * *

Её больничный халат пятном выделялся в тюремном мраке и совсем не вписывался в обстановку. На ногах девушки, оголённых до середины бедра, темнели шрамы. На щеках блестели дорожки от слёз.

Рунная ведьма сидела с револьвером в вытянутой руке.

Ствол она направляла на клетку, но когда я вошёл в камеру, девушка даже не пошевелилась и не повернула головы в мою сторону.

Казалось, она не воспринимала реальность и ничего не слышала. Замерла в оцепенении, уставившись на заключённого.

Я посмотрел туда же.

Херефорда держали как зверя.

Распятые в цепях руки, ноги в колодках, из одежды на заключнном были только оборванные штаны. Могучий торс пестрел ожогами и порезами, бескровные раны уже затянулись и засохли струпьями.

Раскуроченное выстрелами лицо выглядело почти нормальным. Нормальным для чёрного волхва: серокожего, лысого, большеглазого, безносого, с мерцающими полосами между нижними веками и подбородком.

Херефорда с ног до головы окружал дериллий: цепи, колодки, прутья, ошейник. И штыри, вбитые в грудь и спину рукой Софи. Они в нём так и остались.

Распятый и обессиленный, волхв не шевелился. Стоял с закрытыми глазами и опущенной головой. Лишь приподнимающаяся грудь говорила о том, что заключённый ещё жив.

В гробовой тишине я подошёл к Хлое, поставил лампаду на каменный пол и положил ладонь на ствол револьвера. Потом медленно-медленно отвёл руку девушки вниз.

Почувствовав моё прикосновение, Хлоя вздрогнула и подняла на меня глаза, яростные и злые.

— Он убил Джо, — прошептала она. — Убил Габриэль. Он убил почти всех, кого я знала.

Продолжая молчать, я вытянул револьвер из её ослабевших пальцев, отжал курок и сунул оружие в карман кителя.

Вот теперь можно было и поговорить.

— Ты его всё равно не убьёшь, — негромко сказал я. — Только себя обнаружишь. И придётся тебе потом в соседней камере сидеть за то, что ты в тюрьму проникла.

— Именно, — подал хриплый голос Херефорд, не открывая глаз и не поднимая головы. — Скажи этому милому созданию, Рэй, что зря она сюда пришла. Ну сколько можно пялиться на меня. Лучше бы себе руку долечила.

Услышав его голос, Хлоя вскочила со стула и кинулась через разделительную полосу к клетке. Правда, добежать не успела — я бросился следом и ухватил её за локоть. Грубо отдёрнул обратно, прижав к себе.

— Хлоя, чёрт! Не лезь к нему.

— Ненавижу его! Ненавижу! — выкрикнула Хлоя, ударив меня по плечам. — Отдай мне револьвер! Отдай! Я буду всаживать в него пулю за пулей, потом вытаскивать их из его тела и снова всаживать! И так