С семи лет я самостоятельно чистил лошадей, ездил на них один, совершенно не боясь. И соседские дети – мои друзья – все наперебой тоже хотели со мной покататься. Однажды я поехал пасти лошадей в поле, где росла высокая трава. И конь по кличке Шах меня понёс. На нём не было достаточного обмундирования, а только недоуздок, которым остановить животное очень тяжело. Тем более, если тебе 7 лет! Я кричал, а он только быстрее и быстрее бежал. Шах был в прошлом цирковой, очень умный и хитрый, всё понимал. Он мне очень нравился. И вот, Шах бежит и резко встаёт между забором и деревом. Я не удержал равновесие и со всего маха ударился коленом об дерево. Упал. Потом хромал 2 недели.
Однажды мы поехали кататься с Фёдоровым. Он увидел стог в конце поля и говорит: «Давай до стога наперегонки?» Ну, и помчались. И вдруг пошли кочки. Его лошадь споткнулась и припала на колено. Но, к счастью, не упала, а понеслась дальше. А вот Фёдоров упал. А моя лошадь продолжает скакать во всю мощь. Я оглянулся. Смотрю, он сидит и смотрит на меня. А я всё быстрее удаляюсь от него. Я ведь как размышлял – догоню коня Фёдорова и вернусь с ним к нему. Но мне никак не удавалось это сделать. А умные лошади побежали домой! Фёдоровская и за ней – моя. На полном скаку мы влетели во двор. Дома рассказал, что случилось. Тётя вскочила, побежала к нашему соседу и другу семьи, известному музыканту Сергею Леонидовичу Доренскому. Натягивая на ходу штаны, он озабоченно бормотал: «Вот так я и знал, что это добром не кончится». Мы на его машине поехали искать Фёдорова. А я и не помню, где он упал! Все поля вокруг совершенно одинаковые. Минут 40 ездили туда – сюда. Вдруг видим: Фёдоров идёт по дороге. И по всему его облику видно, что он очень зол. Первое, что я от него услышал:
– Ты меня предал! Бросил одного, упавшего!
Я в слезы.
– Я же за конём поехал, хотел вам коня привести!
Но он не слышал меня, ругался и ругался. Только через полчаса смогли объясниться. Тогда я твёрдо понял, что не должен НИКОГДА бросать человека в беде.
И снова вспоминаю прогулку на лошадях. Скорость развили хорошую. Вдруг впереди показалась большая лужа. Лошадь резко затормозила и шарахнулась вбок. А Фёдоров продолжал лететь вперед. Упал. И сразу выяснилось, что он вывихнул плечо. Когда встал, смотрю – нет плеча. Это, конечно, очень больно. Но на его лице не отразилось никаких эмоций. Сжал зубы. Заехали к соседу, тоже нашему другу и очень спортивному человеку Владимиру Иосифовичу Солонцову. О чём-то они переговорили, и вскоре проблема вывиха была решена. Владимир Иосифович подложил под мышку бутылку шампанского и хорошенько рванул руку. Плечо встало на место. Конечно, боль была нестерпимая. Но это нужно было делать срочно. Пока мышцы и связки горячие, вывих вправить легче. А когда остынут, уже только в больнице под наркозом. Дома плечо перебинтовали поплотнее, и вскоре он совсем забыл о том, что была такая травма.
Было у меня на даче ещё одно увлечение – старый катер.
Приехал как-то Фёдоров к себе на дачу, а у него на участке на прицепе стоит огромный катер. Старый. Наполовину сломанный.
– Что это? – спрашивает.
– Это катер соседа, дяди Володи. Но он старый и давно не спускался на воду, потому что сломанный. Дядя Володя говорит – починю катер, могу забрать себе…
– Ну-ну, – отвечает дядя. – А по глазам вижу – не верит, что у меня получится. – Дерзай!
Ух, как я обрадовался! У меня же была давняя мечта – иметь свой катер, чтобы кататься на водных лыжах. Я с энтузиазмом взялся за работу. Фёдоров с интересом наблюдал, но явно не верил в успех этого предприятия. Это меня немного задевало, поэтому я старался ещё лучше. Всё лето строгал, прибивал, пилил. Даже мышцы накачал, пока возился с ним. Всё-таки я сделал его! Считаю, что для 16-летнего паренька это очень неплохо.
И вот наступил торжественный момент, когда мы спустили катер на воду. И оказалось, что сам катер работал прекрасно, но на водных лыжах с ним кататься было невозможно! Катер был слишком тяжёлый и шёл довольно медленно, поэтому лыжник находился по колено в воде. Я тут же потерял к нему всякий интерес. Зато дядя Володя обрадовался, забрав его назад.
Как-то раз, когда мне было лет 12, Фёдоров у меня спросил:
– Хочешь сходить со мной в операционную? Посмотреть, как глаз оперируют.
– Конечно, хочу! – воскликнул я.
Я и мечтать не смел об этом – сам бы, наверное, тогда ещё не решился попроситься к Фёдорову в операционную. Как же тут оказалось интересно! Под микроскопом глаз объёмнее и больше. А на экране монитора кажется огромным, космическим каким-то. После этого я понял, что хочу быть только офтальмологом. Дальше я всю свою учёбу и занятия строил под это. Я налегал на биологию и химию.
Я выбрал 3-й мединститут, потому что мне нужно было попасть в институт Фёдорова, на кафедру глазных болезней, где преподавал сам Фёдоров. Его институт микрохирургии глаза был офтальмологической базой именно 3-го мединститута, ММСИ им. Н. А. Семашко.
Институт Фёдорова был лучший в стране и в мире, в него приезжали учиться врачи-офтальмологи из других стран, даже из США Они хотели научиться делать радиальную кератотомию – самый современный и эффективный на тот момент метод коррекции зрения, и ещё много других интересных вещей. Это был оплот офтальмологии.
Я много занимался перед поступлением, знал, что там конкурс – 10 человек на место. Экзамены я сдал хорошо. И довольно легко поступил в институт. Не знаю, помогал ли при этом Фёдоров. Мне это было неизвестно. Но, думаю, вряд ли…
Видимо, жажда жизни передалась от Фёдорова и мне. Я много чем интересовался, в том числе и спортом. Мне всегда было интересно научиться хорошо владеть своим телом. Особенно это актуально сейчас, когда много времени проводишь за операционным столом. Нужно что-то, что помогает сбросить избыточное напряжение.
С 14 лет я занимался восточными единоборствами. Мне всегда нравились фильмы с Брюсом Ли. Но карате в СССР тогда было запрещено. И с большим трудом я нашёл тренера, который занимался с ребятами тайком в подвале. У нас, в Красногорске. Я и сейчас продолжаю заниматься. У меня второй дан по