на одной струне,
О явь и речь, зрачки расширьте мне,И причастите вашей царской мощи,И дайте мне остаться в сторонеСвидетелем свободного полета,Воздвигнутого чудом корабля.О два крыла, две лопасти оплота,Надежного как воздух и земля!СНЕЖНАЯ НОЧЬ В ВЕНЕ
- Ты безумна, Изора, безумна и зла,Ты кому подарила свой перстень с отравойИ за дверью трактирной тихонько ждала:Моцарт, пей, не тужи, смерть в союзе со славой.
- Ах, Изора, глаза у тебя хорошиИ черней твоей черной и горькой души.Смерть позорна, как страсть. Подожди, уже скоро,Ничего, он сейчас задохнется, Изора.
- Так лети же, снегов не касаясь стопой:Есть кому еще уши залить глухотойИ глаза слепотой, есть еще голодуха,Госпитальный фонарь и сиделка-старуха.
* * *
И я ниоткудаПришел расколотьЕдиное чудоНа душу и плоть,- Державу природыЯ должен рассечьНа песню и воды,На сушу и речь.
- И, хлеба земногоОтведав, прийтиВ свечении словаК началу пути.
- Я сын твой, отрадаТвоя, Авраам,И жертвы не надоМоим временам,
- А сколько мне в чашеОбид и труда…И после сладчайшейИз чаш —никуда?
* * *
Струнам счет ведут на лиреНаши древние права,И всего дороже в миреПтицы, звезды и трава.- До заката всем народомЛепят ласточки дворец,Перед солнечным восходомНаклоняет лук Стрелец,
- И в кувшинчик из живогоПерсефонина стеклаВынуть хлебец свой медовыйОпускается пчела.
- Потаенный ларь природыОтмыкает нищий царьИ крадет залог свободы —Летних месяцев букварь.
- Дышит мята в каждом слове,И от головы до пятШарики зеленой кровиВ капиллярах шебуршат.
ЗЕМНОЕ
- Когда б на роду мне написано былоЛежать в колыбели богов,Меня бы небесная мамка вспоилаСвятым молоком облаков,
- И стал бы я богом ручья или сада,Стерег бы хлеба и гроба, —Но я человек, мне бессмертья не надо:Страшна неземная судьба.
- Спасибо, что губ не свела мне улыбкаНад солью и желчью земной.Ну что же, прощай, олимпийская скрипка,Не смейся, не пой надо мной.
ЗАГАДКА С РАЗГАДКОЙ
- Кто, еще прозрачный школьник,Учит Музу чепухеИ торчит, как треугольник,На шатучем лопухе?
- Головастый внук Хирона,Полувсадник-полуконь,Кто из рук АнакреонаВынул скачущий огонь?
- Кто, Державину докука,Хлебникову брат и друг,Взял из храма ультразвукаЗолотой зубчатый лук?
- Кто, коленчатый, зеленыйЦарь, циркач или божок,Для меня сберег каленый,Норовистый их смычок?
- Кто стрекочет, и пророчит,И антеннами усовПятки времени щекочет,Как пружинками часов?
- Мой кузнечик, мой кузнечик,Герб державы луговой!Он и мне протянет глечикС ионийскою водой.
КОРА
Кора (греч.: Дева) — Персефона.
- Когда я вечную разлукуХлебну, как ледяную ртуть,Не уходи, но дай мне рукуИ проводи в последний путь.
- Постой у смертного порогаДо темноты, как луч дневной,Побудь со мной еще немногоХоть в трех аршинах надо мной.
- Ужасный рот царицы КорыУлыбкой привечает нас,И душу обнажают взорыЕе слепых загробных глаз.
ЗИМОЙ
- Куда ведет меня подруга —Моя судьба, моя судьба?Бредем, теряя кромку кругаИ спотыкаясь о гроба.
- Не видно месяца над нами,В сугробах вязнут костыли,И души белыми глазамиГлядят вослед поверх земли.
- Ты помнишь ли, скажи, старуха,Как проходили мы с тобойПод этой каменной стенойЗимой студеной, в час ночной,Давным-давно, и так же глухо,Вполголоса и в четверть слуха,Гудело эхо за спиной?
ДО СТИХОВ
- Когда, еще спросонок, телоМне душу жгло и предо мнойОгнем вперед судьба летелаНеопалимой купиной, —
- Свистели флейты ниоткуда,Кричали у меня в ушахФанфары, и земного чудаХодила сетка на смычках,
- И в каждом цвете, в каждом тонеИз тысяч радуг и ладовОкрестный мир стоял в коронеСвоих морей и городов.
- И странно: от всего живогоЯ принял только свет и звук, —Еще грядущее ни словаНе заронило в этот круг…
* * *
Стихи попадают в печать,И в точках, расставленных с толком,Себя невозможно признатьБессонниц моих кривотолкам.- И это не книга моя,А в дальней дороге без веселИдет по стремнине ладья,Что сам я у пристани бросил.
- И нет ей опоры верней,Чем дружбы неведомой плечи.Минувшее ваше, как свечи,До встречи погашено в ней.
ОДА
- Подложи мне под голову рукуИ восставь меня, как до зариПодымала на счастье и муку,И опять к высоте привари,
- Чтобы пламя твое ледяноеСиней солью стекало со лбаИ внизу, как с горы, предо мноюШевелились леса и хлеба,
- Чтобы кровь из-под стоп, как с предгорий,Жарким деревом вниз головой,Каждой веткой ударилась в мореИ несла корабли по кривой.
- Чтобы вызов твой ранний сначалаПрозвучал и в горах не затих.Ты в созвездья других превращала.Я и сам из преданий твоих.
III
* * *
На черной трубе погорелого домаОрел отдыхает в безлюдной степи.Так вот что мне с детства так горько знакомо:Видение цезарианского Рима —Горбатый орел, и ни дома, ни дыма…А ты, мое сердце, и это стерпи.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
- Еще в скорлупе мы висим на хвощахМы — ранняя проба природы,У нас еще кровь не красна, и в хрящахШумят силурийские воды,
- Еще мы в пещере костра не зажглиИ мамонтов не рисовали,Ни белого неба, ни черной землиБогами еще не назвали,
- А мы уже в горле у мира стоимИ бомбою мстим водороднойЕще не рожденным потомкам своимЗа собственный грех первородный.
- Ну что ж, златоверхие башни смахнем,Развеем число ГалилеяИ Моцарта флейту продуем огнем,От первого тлена хмелея.
- Нам снится немая, как камень, земляИ небо, нагое без птицы,И море без рыбы и без корабля,Сухие, пустые глазницы.
КНИГА ТРАВЫ
- О нет, я не город с кремлем над рекой,Я разве что герб городской.
- Не герб городской, а звезда над щиткомНа этом гербе городском.
- Не гостья небесная в черни воды,Я разве что имя звезды.
- Не голос, не платье на том берегу,Я только светиться могу.
- Не луч световой у тебя за спиной,Я — дом, разоренный войной.
- Не дом на высоком валу крепостном,Я — память о доме твоем.
- Не друг твой, судьбою ниспосланный друг,Я — выстрела дальнего звук.
- В приморскую степь я тебя уведу,На влажную землю паду,
- И стану я книгой младенческих трав,К родимому лону припав.
МОГИЛА ПОЭТА
Памяти Н. А. Заболоцкого
1
За мертвым сиротливо и пугливоДуша тянулась из последних сил,Но мне была бессмертьем перспективаВ минувшем исчезающих могил.- Листва, трава — все было слишком живо,Как будто лупу кто-то положилНа этот мир смущенного порыва,На эту сеть пульсирующих жил.
- Вернулся я домой, и вымыл руки,И лег, закрыв глаза. И в смутном звуке,Проникшем в комнату из-за окна,
- И в сумерках, нависших, какв предгрозье,Без всякого бессмертья, в грубой прозеИ наготе стояла смерть одна.
2
Венков еловых птичьи лапкиВ снегу остались от живых.Твоя могила в белой шапке,Как царь, проходит мимо них,Туда, к распахнутым воротам,Где ты не прах, не человек,И в облаках за поворотомВосходит снежный твой ковчег.Не человек, а череп века,Его чело, язык и медь.- Заката огненное векоНе может в небе догореть.
ЛАСТОЧКИ
- Летайте, ласточки, но в клювы не беритеНи пилки, ни сверла, не делайте открытий,Не подражайте нам; довольно и того,Что вы по-варварски свободно говорите,Что зоркие зрачки в почетной вашей свитеИ первой зелени святое торжество.
- Я в Грузии бывал, входил и я когда-тоПо щебню и траве в пустынный храм Баграта —В кувшин расколотый, и над жерлом егоВисела ваша сеть. И Симон Чиковани(А я любил его, и был он мне как брат)Сказал, что на земле пред вами виноват —Забыл стихи сложить о легком вашем стане,Что в детстве здесь играл, что, может быть, БагратИ сам с ума сходил от ваших восклицаний.
- Я вместо Симона хвалу вам воздаю.Не подражайте нам, но только в