Когда все закончилось, Отис увидел зеркало… вот только в нем отражалось чужое лицо.
…когда я вошла в зал, то услышала какой-то шум. Мне это показалось странным, в нашем замке все добропорядочные слуги уже спят, да и никто из членов семьи бессонницей не страдает. Знаете, у нас ночью так тихо — сидишь и не единого звука…
— Ближе к сути, пожалуйста, — когда истина известна, лишние подробности утомляют. И это тоже часть платы, правда, лишь незначительная часть.
— Хорошо, — девушка оскорбилась, но старательно маскировала свои настоящие чувства. — В дальнем углу зала я заметила какую-то тень, когда же приблизилась, оказалось, что это молодой мужчина, совершенно мне не знакомый. В руках он держал серебряное блюдо — одна из семейных реликвий, знаете ли, моим родителям очень дорога эта вещь. Я, конечно же, окликнула вора, но он тут же набросился на меня и стал покушаться на мою честь.
— Неужели? Как интерееееесно… и что случилось потом?
— Потом, Ваше Благолепие, на шум борьбы прибежали слуги и скрутили негодяя. Он, конечно же, всячески отрицал свою вину. Собственно, только по этой причине я стою сейчас перед Вашим Благолепием.
— Понятно, — Отис слегка склонил голову. — Я услышал достаточно, Леди Анибаль, но где же обвиняемый?
— Он тут, Ваше Благолепие, — девушка тряхнула головой, так что роскошная копна волос черным водопадам обрушилась с плеч.
А она красива… даже слишком. Отис осторожно, так, чтобы никто не смог заметить, сжал зубы. Да, память так просто не убить, остается лишь с переменным успехом загонять воспоминания поглубже… Судья силой воли отбросил посторонние мысли, вновь обращая все свое внимание на рассматриваемое сейчас дело.
— Я здесь, Господин Последний Судья, — молодой человек, совсем еще юноша, одетый в скромный, но очень аккуратный костюм, приблизился к Отису. — Я пришел просить справедливости.
— Да? Я полагал, что все мы присутствуем в этом месте с подобной целью, — судья изобразил улыбку. Насквозь фальшивую. — Вы слышали, что сказала Леди Анибаль, юноша?
— Да! Это… это все неправда! Все было не так! — пылко произнеся эти слова, обвиняемый вдруг густо покраснел, немало удивив окружающих. Всех, за исключением Отиса и Анибаль.
— Ага. Значит, все было не так? А как все было? — осведомился Господин Последний судья, ласково взирая на обвиняемого. — Рассказывайте, юноша, не стесняйтесь.
— Я… я не вор! Я проник в замок тайком не потому, что хотел стащить что-то ценное, меня пригласила одна леди… Леди Анибаль. Мы встречались так не первый раз… но леди посчитала, что тот раз будет последним. Мы поссорились… Я… Я виноват, я сказал много плохих слов… я бы не в себе… Как я мог так говорить с ней?!.. Нет мне прощенья!
— Не отвлекайтесь, юноша, не отвлекайтесь.
— Хорошо… Итак, мы поссорились, я очень нелестно отозвался о леди, на что она сильно обиделась… Анибаль перестала владеть собой, понимаете? И… и начала бросать в меня все эти кубки, чашки, тарелки… А они тяжелые, если попадут… Ну, вот я и взял самую большую тарелку, чтобы защититься от гнева леди… А потом на шум прибежали слуги, схватили меня… А теперь говорят, что я вор…
Голова юноши устало упала на грудь, присутствие в этом месте давалось ему с трудом, но пока удавалось держаться… Впрочем, Отис не собирался затягивать с решением.
— Леди Анибаль?
— Да, Ваше Благолепие?
— Скажите… А что вы делали ночью в том зале? Благовоспитанные леди в это время видят десятые сны.
— Я… Я просто… Я просто гуляла. Знаете ли, ночью так тихо и спокойно… Полумрак коридоров и залов тревожит душу… Разве леди не может быть романтичной?
— Может, конечно, может, — пожалуй, пора заканчивать. Отис слегка кивнул, соглашаясь с этой мыслью. — Стража! Убейте ее.
Один из воинов, стоящих по обе стороны судейского стола, сделал несколько шагов вперед, одновременно выхватывая кривую саблю. Воздух прочертил стальной блик, голова девушки, отделившись от тела, с глухим стуком упала на пол. Воин, недовольно рассматривая красные капельки, испачкавшие идеально острое лезвие, достал из-за пазухи какую-то засаленную тряпку и тщательно протер свое оружие.
Судья, смерив презрительным взглядом зрителей, пребывающих в глубочайшем шоке от такого решения, но не осмеливающихся протестовать, обратился к тому, кто исполнил его приказ.
— На полу тоже, пожалуйста.
Воин, что-то проворчав про себя, склонился и повозил тряпицей по каменным плитам, скорее размазывая кровь, чем наводя чистоту. Впрочем, Отису было все равно, он преследовал свои цели.
— Спасибо.
Воин, сердито глянув на судью, одним плавным движением вернулся на свое место. Отис же, которому и дела не было до чувств окружающих, внимательно смотрел в мертвые глаза Леди Анибаль. Слегка расширившиеся от ужаса, заполнившего сознание девушки за миг до смерти, с застывшим навсегда выражением непонимания, смешанного с обидой. По-прежнему потрясающе красивое лицо… Отис дернул головой, прогоняя наваждение.
— Перерыв! — Последний Судья, Хранитель Справедливости, с силой ударил молотком по столу, привлекая внимание. После чего встал, молча развернулся и быстро ушел в свою комнату, что была прямо за его спиной.
— Они Вам этого не простят.
— Уффф… знаю, — Отис удобно устроился в любимом кресле и закрыл глаза. — Я бы тоже не простил.
— Но почему, господин Отис? Разве стоит иллюзия справедливости того, чтобы напрашиваться на вполне реальные неприятности со стороны знати?
— Справедливость тут не при чем… можно было оставить девушку в живых.
— Но она мертва…
— Да, мертва. Потому, что я захотел, чтобы так было, — Отис с силой сжал подлокотники. — А знаешь, что послужило причиной? Неуважение.
— Неуважение? — на обычно спокойном лице слуги появилось выражение крайнего удивления.
— Именно. Видишь ли… она пришла искать справедливости, пришла, на деле ища неправедного суда, пришла, уверенная в том, что я не посмею пойти против этой семьи. Леди Анибаль не нужна была справедливость, она хотела «справедливости», иллюзии беспристрастного суда, чтобы заставить слухи, неумолимо расползавшиеся по столице, утихнуть навсегда.
— Слухи?
— Ну да, ведь у девушки с тем юношей был роман.
— Да, но…
— Вот именно — но. Роман романом, обычное дело ведь, никто бы даже и внимания не обратил. Да вот только Леди Анибаль оказалась недостаточно ловкой, чтобы сохранить все происходящее в тайне, поползли слухи.
— …и она решила, что таким образом сможет очистить свою репутацию. Понятно.
— Все просто, все понятно, все привычно. Да вот только зря она пришла ко мне… Нет, должность Последнего Судьи это скорее пугало, чем реальная возможность что-то изменить, я давно уже смирился с таким положением вещей… Они считают меня чем-то вроде ручной акулы на цепи, опущенной для надежности в бассейн без воды, страшный, но безобидный зверь, опасный только,