Некоторое время разбойники пили молча, а потом Дейнар сказал:
— Слушай, а давай двинем отсюда?
Хлок, успевший чуток вздремнуть, поднял голову и приоткрыл один глаз.
— Чего?
Дейнар сплюнул в грязь и солому, покрывающую каменный пол.
— Я говорю, двинем. Свалим!
Второй глаз Хлока открылся через секунду, и вор попросил повторить еще раз, сославшись на то, что в ухо попала меховинка.
Дейнар повторил.
— Куда? — спросил Хлок.
— Без понятия. А просто возьмем — и тю-тю! — Дезертир помахал ручкой, очевидно репетируя это перед выступлением, заготовленным для Хринга Кривоноса. — И пускай сидит в своем Паучьем Логове, нам-то чего? Чего, я нанимался в уборщицы?
Хлок зачесал голову, взбаламутив тамошний зверинец.
— Слушай, по-моему, это я говорил?
— Чего говорил?
— Что не хочу в эти, уборщицы наниматься.
— Ну вот, значит, ты со мной согласен!
Разбойники скрепили это рукопожатием и выпили еще по кружке.
— Суть в том, — сказал Дейнар, принимая умный вид. — Что нас тут не ценят типа того. Кореша вон прикалываются постоянно, а мы должны это с удовольствием хавать, что ли?
— Не-е…
— За кого вообще Хринг нас держит? — Дейнар вскочил и тут же оказался на полу. — Я в войске королевском не давал никому об себя ноги вытирать! И, пропади я пропадом, если дам здесь! Типа обрыбятся!
Сверху донесся громовой раскат смеха. Эхо долетело до подземелья.
— Слыхал? Вот! — сказал Дейнар, садясь у стены и вытягивая ноги. — И, помяни мое слово, когда делить добычу из обоза будут, нам шиш достанется. Мы, дескать, в налете не участвовали, так что нам во! — Разбойник вытянул в воздух руку с фигой, сформированной на другом ее конце.
Хлок долго пялился на сие произведение.
В глубинах его темного разума мысли толпились и перебивали друг друга безо всякого толка. От пива гудело в ушах, словно кто-то поселил в каждом из них по целому рою злых шершней.
Но, начал подозревать Хлок, Дейнар дело говорит. Нередко и ему приходило это на ум, особенно в часы нудных и унизительных дежурств в конюшне или вот как сейчас, на «боевом посту».
Нет ни карт, ни костей, чтобы время убить. И закусить никто не дал, ни одной паршивой косточки с вот таким кусочком мясца.
Подобной справедливости, считал разбойник, вселенная не знала.
От жалости к себе Хлок причмокнул толстыми губами.
…А бывали времена, когда он считал себя королем мира. Казалось, все пути для него открыты. Выбирай любую дорожку, и в конце ее тебя ждет успех. Точнее даже Успех. Столица Дулкании даже самому пропащему воришке давала шансы пробиться наверх, а ведь Хлок был одним из лучших. Мечтой его было наворовать побольше и купить дом, чтобы открыть в нем… Здесь существовали варианты, из всей совокупности которых он склонялся к харчевне. Доходно и приятно.
Дейнар убрал фигу, посчитав, что приятель достаточно налюбовался, и спросил, жив ли тот.
— Не знаю. Что-то как-то не того…
— Насчет чтобы дрыснуть?
— Ну!
— Ты же сам мне долдонил это битый час! — вылупил глаза дезертир.
— Ага… — Хлок яростно расчесывал космы. — Это непросто, брат. Если Хринг нас поймает, шкуру спустит. Помнишь Улоя Рыбу? Он поджарил его в соответствии с его погонялом.
Приятели замолчали, вспоминая об ужасной участи Улоя.
— Эх! — сказал Дейнар, стукнув кулаками по коленям. — Жизнь — стервоза!
Голова Хлока покачивалась, а в ней билась, словно муха в пустой банке, одна навязчивая мысль: «Бежать! Бежать! Бежать!»
Воспринимал он слова Дейнара с трудом. Логика увязала в тяжелой и липкой завесе глубокого опьянения.
В какой-то момент, видимо, заснув, Хлок понял, что кто-то трясет его за плечи. Вскрикнув, разбойник профессиональным жестом выхватил нож и приставил его к горлу приятеля.
— Ты чего, сдурел? — спросил тот.
— А! А?
— Слушай сюда! — торжественным шепотом сказал бывший дезертир. — Слушай, баранья башка! Я придумал! Я гений!
— Иди-ка ты… спать охота…
Хлок сделал попытку отмахнуться, но куда там.
Дейнаром овладел такой азарт, что остановить его не было никакой возможности.
— Не проспи великое будущее! — прошипел разбойник.
— Отвали! Засохни, плесень!
Погружающийся в бездны пьяного сна Хлок получил затрещину и вскинул голову. Подземелье, тяжелая дверь, пустые бочонки и Дейнар вдруг значительно прояснились.
— Слушаешь?
— Ну да!.. Чтоб твои кишки сгнили, чего пристал!..
Дейнар что-то прорычал в ответ. Ему пришлось напрячься, чтобы усадить подельника прямо и начать рассказ. Состоял рассказ из огромного количества горячих комментариев, касающихся его, Дейнарова, гения, и совсем небольшого — фактов.
В результате первое победило второе и помешало Главной Идее дойти до много раз ушибленных Хлоковых мозгов.
Разбойник, чуть не плача, признался, что ничего не понял.
Дейнар повторил.
— Ну, теперь доперло?
— Ага! Круто. Это круто, — ответил, еле ворочая языком, Хлок и съехал по стенке.
Через секунду он уже храпел. Дейнар, красный больше обычного, медленно вытащил из-за голенища бритвенно острый кинжал.
Глава вторая
Дверь подземелья медленно открылась. Хорошо смазанный замок не издал ни одного, даже самого робкого скрипа, поэтому ничто не могло предупредить пленниц о вторжении. Петли, тоже хорошо умасленные, хранили стойкое молчание.
На пороге скорчились две фигуры, одна повыше, другая пониже. Та, что пониже, долго возилась с лампой и чиркала огнивом. Наконец, зажегся неяркий свет.
— Идем, — сказал Дейнар. Выше был именно он. И по праву роста первым шагнул к грязному топчану, на котором лежали обряженные в лохмотья эльфийки.
Хлок причмокнул, следуя тем же курсом. Идти было нелегко. Темнота и пиво всерьез нарушали координацию, и в результате тяжелого сражения за равновесие Хлок оказался в противоположном углу комнаты. Там он встретился с чем-то твердым, что едва не переломало ему ребра.
Дейнар выругался. Постоял, думая, что сделать в первую очередь.
— Помоги! — позвал из темноты Хлок.
Пожелав ему мысленно провалиться куда подальше, бывший дезертир исполнил дружественный долг. А еще пообещал, что прирежет Хлока, если тот еще раз поставит под угрозу «операцию».
Слово это, упав на хорошо унавоженную почву воровского мозга, дало моментальные всходы. Хлок надулся от осознания важности происходящего.
Разбойники вернулись к топчану. Дейнар поднял лампу, пытаясь разглядеть спящих девиц. Сестры спали глубоко, прижавшись друг к другу. Снежно-серебристые волосы рассыпались по грязным холщевым подушкам. Стресс от первого общения с людьми из другого мира напрочь вырубил красавиц. Проснулись они лишь, когда разбойники вытащили ножи и приступили к делу.
— Ты какую берешь? — спросил Дейнар.
— Не знаю…
— Ну, короче или длиннее?
— Длиннее…
— Нет, я выше тебя, значит, которая длиннее — моя.
Сестры проснулись и лежали, одеревенев от ужаса. При этом, как бы ни хотелось заорать во все горло, из ртов их не вырвалось ни звука. На каждом лежала