На стене у полок висело сегодняшнее расписание. Лима взяла карандаш, сделала в нем пару отметок. После уборки ей предстояло носить мешки с грунтом. Работа нелегкая и однообразная - такую она оставляла на потом, если Полифем, руководитель всего хозяйства, не подгонял.
Чего же ей по-настоящему хотелось, так заниматься цветами, но для этого нужно учиться, стажироваться у мастера и получить квалификацию. Если все сложится удачно, в будущем она станет такой же, как Полифем. Даже в свои годы он не утерял мастерства, и его руки были воистину волшебными. Сколько сортов цветов ему удалось вывести за свою жизнь? Наверное, Полифем и сам не помнит. Да, Лиме выпал счастливый жребий очутиться по его крылом.
Девушка сняла перчатки, положила их на полку и посмотрела на себя в зеркальце, висящее на стене. Комбинезон расстегнут. Не по правилам. Бесполезно объяснять, что в нем слишком жарко. Для поборников порядка, подобных Кадии, такие вещи, видимо, сродни кощунству. Особенно подвернутые штаны. Глупости какие... Вот Полифем никогда не делал ей глупых замечаний, зато всегда предупреждал, что может прийти проверяющий, которому лучше на глаза не попадаться.
Лима вздохнула и развернула штанины обратно. Ладно, если Кадия так хочет, она будет одета по форме.
Старик умел передвигаться бесшумно, и ему снова удалось застать Лиму врасплох. На стук в приоткрытую дверь она развернулась стремительно. Не то чтобы каждую минуту Лима ждала нападения, просто такая у нее была реакция.
- Я только на минутку зашла, - сказала девушка, беря другие перчатки, в которых было лучше таскать мешки. - Уже иду?
Старик покачал головой.
- Не торопись, Лима. Никуда твоя работа не убежит, - сказал он.
Девушка замерла.
Полифем осмотрел ее сарайчик и улыбнулся.
- Здесь довольно уютно, а я все думал, почему ты здесь отсиживаешься?
Лима кашлянула.
- Если вам это не нравится, я могу?
- Не бери в голову. Я не про это. - Старик взял стул, стоявший в углу, и сел на него, растирая колени. - Знаешь, думаю, мне надо ускорить твое обучение, - прибавил он, - хочешь?
- Еще бы! - выпалила она. - Конечно!
Полифем смотрел в пол, покачивая головой.
- Чувствую, мне осталось не так много? Пятьдесят лет среди цветов, а начинал я, когда мне было? двадцать. Как раз получил вольную, вместе с отцом. Он был рабом в Олимпии? Неплохо, да?
- Еще бы, - покраснев, отозвалась Лима. - Значит, вы научите меня всему?
- Сколько успею, - ответил старик. - Ты способная, хотя, надо заметить, бываешь удивительно безалаберной. Это поправимо, ничего. Причина в твоем неумном любопытстве, да?
- Да, - призналась Лима. - И отец так говорит. И все. И вечно я лезу куда не надо и задаю дурацкие вопросы. - Она попыталась найти его взгляд, но Полифем предпочитал смотреть в сторону. - Кадия рассказала вам?
- Да.
- Я извинюсь, - предложила девушка искренне, хотя эта мысль показалась ей вдруг нелепой. Извиняться? С чего вдруг? Вот если бы она и вправду была провокатором, то другое дело?
- Я побеседовал с Кадией, - заверил старик. - Объяснил, что ей нечего бояться.
Лима мяла в руках перчатки.
- Вы говорили про охоту, а я случайно подслушала. Думала, Кадия тоже кое-что знает.
Старик только сейчас посмотрел на нее.
- Ты больше не ребенок, тебе скоро восемнадцать. Понятно, ты имеешь право знать.
- В прошлом году охоту проводили в Южном секторе, - перебила его Лима, - а в этом нет?
- Прошлый год, - поморщился Полифем. - Прошлый год был плохим для Южного сектора. Их наказали за волнения, за неподчинение и дерзость. Эфоры решили официально объявить, кто будет целью, чтобы напугать смутьянов. Лишить надежды. Преподать урок другим секторам. Освежить в горячих головах мысль, что Олимпия сильнее всех и каждый, кто посягнет на ее власть, получит по заслугам. - Старик помолчал, разглядывая узоры на своих натруженных ладонях. Узоры эти напоминали трещины в земной коре. - Урок получился очень наглядным.
Лима помрачнела. Она помнила телетрансляции с охоты, которые нельзя было пропустить: за неисполнение этого закона полагалось наказание. Ей приходилось смотреть, как вооруженные до зубов гоплиты[4] устраивали резню в домах илотов. Они просто приходили в какой-нибудь квартал и бросали жребий, кто будет жертвой сегодня. Дом могли сжечь вместе со всеми жителями, могли выволочь всех на улицу и отрубить несчастным головы перед толпой соседей.
Лима видела, как повесили целую семью с тремя маленькими детьми. Свидетели радостно хлопали расправе под дулами автоматов и благодарили убийц за оказанную честь.
Обычно охота длится месяц. В последний день над главной улицей Блока 7, главного города Южного сектора, появился боевой вертолет. Он пролетел над толпой, идущей на работу на фабрику, поливая безоружных людей свинцом. Лиме это кровавое безумие снилось до сих пор. Части тел, кровь, реками бегущая вдоль тротуаров, и крик, такой, какой невозможно забыть никогда.
- Вы правы, - шевельнула Лима помертвевшими губами. Часто именно то, от чего хочешь избавиться всеми силами, никак не желает уходить. Видимо, резня в Блоке 7 останется с нею на всю жизнь. - Урок был наглядным?
Она сжала зубы. Ей вспомнилось лицо отца, когда он смотрел прямой эфир?. У Лимы не нашлось бы слов, чтобы его описать.
И с той поры отец изменился.
- В этом году новая охота, - сказал Полифем, возвращая Лиму из царства скверных грез. - Никаких особых условий еще не объявили, и, думаю, все пройдет по старой схеме. Просто никто не будет знать, откуда придет смерть и кто станет жертвой.
Особые условия по традиции оглашал Верховный Правитель. Чтобы принести илотам {радостную} весть, он сам выступал по телевидению. Лима помнила, например, что три года назад гоплиты, посланные в округа, убивали каждого десятого. Называлось это децимацией. Два года назад они отбирали для снятия кожи только мужчин тридцати лет. По словам Правителя подобные меры необходимы для усиления связи между илотами и их хозяевами, для упрочнения единства всех людей. В школе был даже целый курс по истории охот, полный кровавых подробностей и назидательных речей. Учительница, сама потерявшая когда-то всю семью, рассказывала детям, насколько важен этот старый обычай. Лима до сих пор не могла постичь, как можно спокойно говорить о таких вещах.
- Кадию перевели из Северного сектора, - тихо сказал Полифем.