Сев на пол и обхватив руками колени, Таг Ирган закрыл глаза. Внутри его до сих пор билась дрожь, а перед внутренним взором стояла ослепляющая вспышка, в которой погиб транпорт с полудюжиной солдат.
Таг не мог видеть человека, вошедшего в ангар со стороны посадочной площадки.
Сделав несколько шагов, гость остановился, чтобы осмотреться. В руке у него был шлем, свет ламп отражался от черной, с серым отливом брони, характерной для большинства хибранийских файканн[5]. Волосы коротко стрижены, виски смазаны сединой, профиль орлиный, у левого глаза небольшой шрам. Прищурившись, незнакомец с четко различимой эмблемой на левом наплечнике скользнул взглядом по ангару. Знак – скрещенные секиры под тремя звездами – указывал, что файканн не просто наемник, а командир своего собственного отряда. Как говорили соплеменники Тага: вениар. На современном хибо[6] это слово значило просто «вожак» и было очень старым, не употребляющимся больше ни в каких иных случаях.
Незнакомец сошел с места. Его шаг был легким, движения отрывистыми и ловкими. Уже через несколько секунд он очутился в той зоне ангара, где раненым оказывали помощь. Заговорил с медтехом, который здесь командовал. Тот бросил взгляд на гостя, недовольно помотал головой. Незнакомец повторил вопрос. Нимаец махнул рукой в сторону кучки выживших, заглянул в свой инфопланшет и что-то сказал. Гость кивнул, поблагодарил и отошел.
Обойдя наемников стороной и особо ими не заинтересовавшись, он вдруг заметил сидящего в пространстве между ящиками Тага. Убедившись, что солдат не видит его, подошел ближе. Ожидание длилось почти полминуты. Незнакомец оказался терпелив.
Наконец, почувствовав, что уже не один, Таг поднял голову. Он успел даже задремать, но дрема слетела с него в один момент.
– Здравствуй, сынок.
Первым делом Таг убедился, что перед ним не офицер-нимаец, перед которым ему полагалось соблюдать субординацию, а следовательно, остался на месте. Но, тем не менее, напрягся – человек в черной броне говорил на хибо.
И вообще – чутье Тага не могло ошибаться – он сам был хибо с ног до головы.
– Добрый день, – буркнул Ирган.
Странно. Словно какой-то сон.
– Позволишь? – спросил незнакомец, подходя ближе.
Штурмовик кивнул.
– Меня зовут Фаррел Джнахин.
Его выговор был «центральным», классическим, следовательно, он с Хибрании. Таг бросил взгляд на эмблему на его плече и ее дубликат меньшего размера на нагруднике у сердца.
И вот этот самый Фаррел Джнахин, появление которого навсегда изменило жизнь Иргана, присел рядом и положил шлем перед собой.
Словно они были давними приятелями.
– Таг Ирган…
Кивок.
– Вижу, ты остался один.
– Да. Наших положили сегодня ночью в долине. – И добавил: – А я даже не помню, как здесь очутился.
Вблизи у Фаррела обнаружились темно-серые глаза. Они не были колкими, но это не значило, что им не дано было заглядывать в самую глубину.
Смутившись, Таг отвел взгляд. Он чувствовал стыд, что остался жив.
– К вам шла помощь, – сказал Джнахин, – но, увы, несколько запоздала. Когда вас накрыло, «Стервятники» были в паре минут от долины и сразу вступили в бой. Обстрел прекратился, когда накрыли огнем с воздуха артиллерию хушанов.
– Нимайцы облажались, – сказал Таг.
– Да. К их чести, они это поняли довольно быстро. Насколько я знаю, возникла путаница. Связь была плохой, и сержант, который командовал вами, не так понял приказ.
– Он высадил нас раньше?
– Ты это и сам понимаешь, сынок.
Тагу не очень нравилось, что файканн называет его так.
– А 9-й батальон?
– На них давили слишком сильно, – пожал плечами Фаррел. – Вы все равно ничего не смогли бы сделать. Парни погибли.
Все четыре роты, подумал Таг. Там было немало наших. Проклятье.
Он попытался вспомнить имена друзей. Не сумел. Может, это было и к лучшему, Таг просто не успел обзавестись крепкими связями, ибо на Мостаф попал относительно недавно.
– Сколько ты здесь? – словно прочтя его мысли, спросил Фаррел.
– Два месяца.
– Ваш полк сейчас расформирован. – Джнахин покосился на его броню, от которой осталось фактически одно название. – В Осми собирают новые подразделения для операции на мысе Нитаб. – Наемник не смотрел на него, а разглядывал кучку выживших. Таг пробовал понять, о чем этот человек думает на самом деле. – Я тоже буду участвовать. Я и мои люди.
Таг взглянул на узор из мелких царапинок на шлеме Фаррела. Словно это были письмена, имеющие определенный смысл.
– Знаешь, – сказал Джнахин, – у меня всегда был нюх на людей… тех, с кем я могу сработаться…
Ирган перевел на него взгляд.
– А еще я верю в судьбоносные встречи, – добавил наемник. – Такие, как эта…
Таг хмуро молчал, не в силах еще собрать мысли воедино. Он не понимал, к чему клонит Фаррел.
– Хочешь присоединиться ко мне?
– К вам?
– У меня в некотором роде отряд. «Секиры». Ничего особенного, но работаем. Сейчас нам не хватает одного. Ты ведь штурмовик?
– Да.
– Отлично. Если согласишься, будешь шестым.
Таг покосился на скрещенные секиры и звезды на наплечнике Фаррела.
– Так вы здесь за этим?
– Да. Не искал конкретно тебя, Таг, но определенно хотел присмотреть кого-нибудь из наших.
– Но командование…
– Не беспокойся об этом, у меня карт-бланш. Могу взять любого бойца из любого подразделения, если захочу, однако, откровенно говоря, предпочитаю своих.
Хибранийцы всегда и везде старались держаться вместе, чем бы ни занимались, а основным занятием их была война или свободная охота. Нередко и то, и другое.
Фаррел ждал. Кажется, времени в запасе у него была вечность.
– Откуда вам знать, гожусь я или нет, – сказал Таг.
– Чутье, – кивнул тот. – И потом – ты все равно будешь на испытательном сроке, сынок. Мыс Нитаб покажет, насколько ты хорош. Учти, работы будет немало.
Ирган пристально взглянул на него.
– И все же: вы прибыли сюда за мной? Вы меня искали?
Вокруг глаз Фаррела резче обозначились морщинки.
– Браво, солдат. Ладно, сдаюсь, ты вывел меня на чистую воду… Да, я наводил справки и прилетел посмотреть на тебя… – Джнахин вынул из поясного отделения брони брикет черного шоколада и предложил Тагу. Штурмовик отказался. – Я знаю, что ты учился у Тэйнора Ээла. С десяти до двенадцати лет. Затем у Расы Ботуджа. С тринадцати до восемнадцати.
Фаррел действительно знал, но в этом не было ничего удивительного. Любой хибраниец за пределами родного мира и общин в других колониях знает, куда обратиться за информацией. У файканна, очевидно, связи были куда разнообразнее, глубже и крепче, чем у простого наемника.
– Раса оформила ведлеск[7] на твое имя, верно?
– Да.
– Она также оформила брак.
– Раса… – Фаррел копнул глубоко. – Мы поженились, когда мне было семнадцать, а через год она погибла. – Таг не любил откровенничать с чужими, но этот чужой был совершенно особым; штурмовик