Твари грызлись за лишний кусок власти. Каждый жаждал место повыше да послаще. И вообще никого не смущало, что за магию, которую семьи получили от богов, нужно платить. Сущая мелочь… Дети простолюдинов в возрасте десяти лет. Сотни тысяч в год! Ещё и своих, из рода, нужно было приносить в жертву.
Чтобы избежать кровопролития внутри семьи, решили жеребьёвку устраивать. Так мои имена с сестрой двойняшкой и оказались в списке на жатву. Ничего страшного, родятся ещё…
Во мне вспыхнула старая злоба, но я быстро потушил её, и тут возникли вопросы: почему «меня» не убили вместе с остальными? При чём тут мать парня? За что её сожгли? Хм-м… А не сам ли король приложил руку к смерти «папаши»? Если так, то у меня проблемы куда как серьёзнее, чем всё уже известное.
Парализованный низ тела чуть ожил от боли. Жидкость, которую я выпил, продолжала действовать. Странное для зелья. Оно должно было израсходовать все свои свойства на оживление тела. В моей прошлой жизни таких чудо-средств не существовало.
Вспомнив об этом, решил попробовать одно из старых умений. Сосредоточился — и у меня получилось! Активировал духовное зрение, дар ведьмаков, усиленный благодаря Метке Смерти. Аякс утверждал, что богиня сама того не желая одарила меня такой силой, что я стал грозой магов.
С помощью духовного зрения я могу видеть, как энергия течёт по каналам, насколько полны источники и когда следует ожидать атаки. Этот навык остался, хотя Метки Смерти больше нет… Точно, «поцелуй» богини!
Как же хочется побыстрее разобраться, чем ещё грозит этот подарок… Но не буду скрывать: на душе стало легче от понимания, что все навыки со мной. Духовное зрение всегда выручало в бою. Этот дар не раз спасал мне жизнь, позволяя побеждать в, казалось бы, безвыходных ситуациях.
Духовным зрением посмотрел на бутылёк с остатками зелья в руках слуги. Чёрная жидкость излучала огромное количество энергии. Пульсировала так ярко, что ни одно снадобье Аякса Войда и в подмётки ей не годится. Сколько же там элемента?..
Неудивительно, что оно вернуло это тело к жизни. Если бы не мёртвый мозг, скорее всего, и позвоночник бы восстановило… И тут меня посетила мысль.
Проверил состояние своего природного источника. Уже созрел план, как использовать остатки этого «подарка отца».
Рурик, стоящий рядом, пристально наблюдал за мной и чего-то ждал. А, точно!
Я усмехнулся и произнёс:
— Зелье не смогло восстановить позвоночник из-за другой травмы, которую тело уже не смогло пережить. И всё же энергии хватило, чтобы дать мне второй шанс и немного подлатать спину. Смотри! — Я бодро вскинул руку и чуть скривился от боли, которая уже была не такой острой, как раньше. — Процесс заживления идёт хорошими темпами. Я это чувствую.
Рурик мягко кивнул и вздохнул, а потом…
— Мне очень жаль, милорд, — опустил он голову, продолжая быть на своей волне, — что вам снова приходится узнавать и переживать это. Ваш батюшка…
Голос Рурика дрогнул, и я заметил, как в его глазах заблестели слёзы воспоминаний.
— Ваш отец был выдающимся человеком, милорд. Он воевал с северными народами, заслужил уважение даже среди врагов. Я был подростком, когда он захватил меня в одном из сражений на Севере. Вместо того чтобы отправить меня в рабство или казнить, он взял меня под своё крыло. Воспитал, обучил воинскому делу. Я стал его оруженосцем и сопровождал в битвах. Он был настоящим полководцем, человеком чести и достоинства. Сражался, как лев, и защищал свои земли с преданностью в сердце.
Слова Рурика, пропитанные гордостью и теплотой, заставили меня ощутить уважение к отцу. Для него Рейнальд Рэйвен был не просто хозяином, а героем, ради которого он готов был пожертвовать жизнью, несмотря на фактически рабский статус. Да уж… Новый мир, новые правила. Я бы не смирился с таким положением.
Теперь понятно, откуда такая преданность. Полжизни в походах с отцом… Рурик должен быть крепким малым. То, как он подскочил ко мне, несмотря на возраст… Ещё и так исхудал, пока прислуживал бывшему владельцу этого тела… Ладно, разберёмся, откормим. Даже интересно, насколько старик сильный.
Что ж, пора уже отсюда выбираться. Только как? Позвонок-то, конечно, встал на место, и боль стала тише, но двигать ногами я всё ещё не могу. Элемент, подпитываемый зельем, медленно исцеляет повреждения, но канал спинномозговой жидкости разорван. На его заживление требуется время и энергия, которой сейчас немного. Чудо, что вообще как-то могу элементом управлять.
— Я задержан?
— Нет, милорд, — ответил Рурик с облегчением, голос его зазвучал увереннее. — Вы уже отбыли своё наказание и можете отправляться домой. Но через неделю предстоит последняя служба на несколько дней, и на этом закончится ваша повинность как аристократа. После этого вы будете свободны…
Последние слова прозвучали с явной надеждой, словно дальше всё наладится.
Я нахмурился. Свобода? Звучит хорошо, но меня волнует нынешняя ситуация. Средства, которые у мальчишки были, скорее всего, давно иссякли. Ревизию, боюсь, делать не придётся. Отношения с окружающими натянутые, да и в королевстве я теперь известен как сын предателя и труса. Ладно, хватит мусолить эту тему. Нужно уже что-то делать…
— Мне стыдно спрашивать, но… У тебя есть деньги? — с лёгкой гримасой сожаления спросил я, понимая, насколько это унизительно для аристократа.
Рурик, не медля ни, секунды извлёк из внутреннего кармана поношенного фрака небольшой кошелёк. Ткань стёрта, местами потрескалась, швы кое-где угрожающе расходились.
Старик аккуратно открыл его, и моих ушей коснулся лёгкий звон монет. Посчитав их внимательно, словно они на вес золота, Рурик тяжело вздохнул и произнёс:
— Двенадцать шиллингов и четыре пенни, милорд.
Это, вероятно, последнее, что у нас осталось. И я, конечно, ещё не разбираюсь в местной валюте, но, думается мне, с такими финансами далеко не уедешь…
Я раздумывал над дальнейшими шагами, глядя на Рурика, который бережно держал кошелёк с монетами, словно те могли спасти нас обоих.
— Что мы можем себе позволить в качестве транспорта?
— А-а-а… — замялся слуга, почесав затылок и тревожно взглянув на меня. — А куда вы хотите отправиться в таком-то положении?
— Конечно же домой, — ответил я с улыбкой, скрывая раздражение от необходимости объяснять очевидное. — Там мои вещи. Или ты предлагаешь ходить в этом? — кивнул я на жалкое подобие одежды, что было на мне.
Вид у меня сейчас такой, что маркизом тут и не пахнет. Да и обстановка не располагает к великим делам…
Рурик смутился ещё больше, и его глаза начали метаться. Он что-то бурчал себе под нос. Уловил только: