P.S. Во-первых, не опаздывай.
P.S.S. Во-вторых, и без всяких своих штучек!
P.S.S.S. В-третьих, как тебе во-первых и во-вторых???
Тобою любимая семиюродная сестричка Элеонора Взгуздорская (королева в отставке, член Академии извращенных искусств, основательница ордена воинствующих вегетарианцев, лауреатка вседеревенского конкурса банальных танцев и член-корреспондент Северного Археологического Общества имени первого питекантропа Ыых).
И вот теперь, собрав все свои вещи и ученицу Ясну, я трясусь в карете, следующей маршрутом ЗАЛЕСЬЕ — КУДЫКИНЫ ГОРЫ.
Действительно, после недавних событий — моей неудачной влюбленности — отпуск мне не повредит. Но надо знать мою сестрицу! Чует мое сердце, что не просто так она меня пригласила. Но ничего, в любом случае моей ученице это не помешает: девочке надо привыкать к повседневной жизни волшебницы.
Итак, карета, запряженная парой росинантов, переваливаясь с колеса на колесо, неуклонно двигалась к намеченной цели.
По дороге, пока было время, я инструктировала Ясну на предмет гостеприимного поведения в присутствии Элеоноры.
— Во-первых, — наставляла я свою ученицу, — вежливость, вежливость и еще раз вежливость! Всякие там спасибо-извините, поклоны-уклоны, танцы-реверансы. Во-вторых, со всем, что бы она ни говорила, что бы ни подразумевала, о чем бы ни молчала, — соглашаться! В-третьих… Ты почему меня не слушаешь?!
— Я тут подумала, может, нам лучше не ехать, а?
— Что ты?! Я уже отослала ответную телеграмму: «МЫ ПРИБЛИЖАЕМСЯ!» Так что теперь поздно. Перед дракой руки не моют!
Экипаж неожиданно остановился, и наступила подозрительная тишина. Лишь цвирикали кузнечики, стучали дятлы да фыркали лошадки.
— Эй, ямщик, погоняй лошадей! — крикнула я, но ответа не последовало.
— Странно.
Мы с Ясной грациозно снизошли из кареты и осмотрелись. Экипаж стоял в лесной чаще. Кучера не было, как почему-то не было и дороги, только две узкие полоски примятой травы от колес кареты. Вот и все.
— Ясна…
— Что?
— В-четвертых, Элеонора не любит опозданий. Она пунктуальна, как кварцевые часы.
— Что?
— Ах, ты это еще не проходила.
— Может, я этого и не проходила, но я чувствую, что сейчас мы пойдем вместе пешком через лес.
— Да, моя девочка, ты становишься проницательной.
— И в какую же сторону идти? Может, на Севе… Ой, что это?!
На наших глазах карета превратилась в тыкву, а лошади в мышей, с писком разбежавшихся в стороны.
— Полдень, — сказала я.
— Что?
— Часы пробили двенадцать. Полдень.
— Ничего не понимаю!
— Это средство передвижения я одолжила у одной знакомой феи. Она однажды помогла одной моей подружке по МИСТЕРУ ИСТУКАНУ, признаться, большой замухрышке, выгодно выскочить замуж. А карета эта, как только наступает полночь, приобретает тот вид, который мы с тобой в данный момент наблюдаем.
— Но ведь сейчас не полночь, а полдень!
— Очевидно, все дело в часовых поясах. Она живет в другом полушарии.
— Йо, пошли быстрее, я есть хочу.
— Разве я не учила тебя магическому питанию?
— Нет.
— Вот и хорошо. Совместим приятное с полезным. Повторяй за мной. Ты готова?
— Готова.
— Закрой глаза и представь черную пустоту.
— Пустоту…
— Из пустоты появляется яблоко. Сочное. Румяное. Прощупай его всеми органами чувств, какое оно аппетитное.
— Аппетитное…
— А теперь медленно опусти его в желудок.
— Желудок…
— И раствори, постепенно насыщаясь его силой. Ну что, наелась?
— Можно, я не буду отвечать на этот вопрос?
— Не расстраивайся, со временем научишься, — утешила я малышку.
Мы зашагали в северном направлении. Хорошо, что мы надели дорожные костюмы, а не платья. Если не вспоминать, почему и куда мы идем, то прогулка была приятной. Как говорил мой знакомый колдун из племени Хррррууумммм: «Лес — он и в Африке джунгли!»
ГЛАВА О ПРЕКРАСНОЙ ДАМЕ
Имя это звучит по-деревенски грубо, но китайскими знаками можно написать его иначе: «Цветок поры прилета диких гусей».
Сей-Сеногон
Мы вышли на поляну, где перед нами открылась странная картина. В центре стоял домик на куриных лапках. Этакая ветхая, приземистая деревянная избушка, поросшая мхом, крапивой и лишайником.
Что-то смутное, но очень знакомое шевельнулось в памяти.
— Ясна, кажется, это…
— Усадьба мадам Яг! — раздался голос позади нас.
Мы резко обернулись и чуть не обалдели от неожиданности: на меже между лесом и поляной стояла женщина средних лет, в обтягивающих кожаных брюках и облегающей блузке. Ее роскошные русые волосы стекали по плечам до самого пояса. Голубые раскосые глаза смотрели пристально и внимательно.
В одной руке она держала лукошко с клубникой, а в другой — на поводке черного кота размером с собаку.
— Вы здесь живете? — спросила Ясна.
— Да, — ответила незнакомка. — А вы что тут делаете? Вы туристы или просто собираете гербарий?
Я решила вмешаться в разговор:
— Меня зовут Йо, а ее — Ясна. Мы заблудились. Ехали на Кудыкину гору, но потерпели каретокрушение. И вот мы здесь. Вы не могли бы нам помочь — указать, в какую сторону уйти отсюда…
— Куда же вы на ночь глядя? Оставайтесь. Я угощу вас ужином.
— Но…
— Никаких «но»! — властно прервала таинственная незнакомка и, подойдя ближе к дому, произнесла:
— Избушка-избушка, повернись к западу задом, к востоку — фасадом!
Дом со скрипами, охами и ругательствами не спеша стал поворачиваться, жаловаться на поясницу, короля Георгия, радикулит и малообеспеченную старость.
Мы завороженно смотрели на происходящее.
— Кстати, забыла представиться: Асмодея Яг. Прошу в дом.
Мы вошли в темное, сумрачное помещение и осмотрелись: свеча горела на столе, под которым лежали два красных башмачка. На окнах губной помадой были начертаны круги и стрелы, на стенах развешаны пучки трав, цветов, таранок, чеснока, укропа и несколько крысиных хвостиков. Возле большой печки, на которой кто-то выцарапал «Здесь был Емеля», висел огромный портрет старушки в оранжевом чепчике. Лицо ее было тронуто печатью сдержанной справедливости, а скрюченный нос придавал ей какое-то особое очарование, граничащее с ужасом.
— Это моя бабушка, можете рассмотреть поближе, — сказала Асмодея, заметив нашу заинтересованность семейной реликвией.
Мы подошли чуть ближе и на рамочке прочли: «Холст. Кровь. Барби Яга».
К нам подошел кот и членораздельно произнес:
— Мяу!!!
— Котика зовут Гиппопотам. Отца его звали Гипотоламус. Он отличался миролюбивым характером, но ел только мясо. Малыш весь в папочку, но вы не бойтесь — он ласковый.
Мы, соглашаясь, закивали.
— Чувствуйте себя, как дома. Я сейчас приготовлю ужин.
Мы уселись на дубовую, грубо сколоченную скамейку и стали наблюдать за хозяйкой.
Асмодея подошла к печке и вытащила оттуда чугунок с кипящей… кажется, это была каша. Затем она расстелила на столе скатерть.
— Это скатерть-самобранька. Вы, наверное, в сказках читали о таком, но авторы — люди скромные, стыдливые и забыли упомянуть, что она не скатерть-самобранка, а именно скатерть-самобранька. Вот послушайте сами…
Действительно, скатерть так стала сама браниться, что… было очень неловко за человечество. Но функции свои она, если честно, исполняла исправно — огурчики там всякие, помидорчики, кабачки да мороженое.
— Мясо не дает, потому как вегетарианка, — снова прокомментировала Асмодея.
Она подала нам ложки, вырезанные из дерева в виде ладошки, и налила в кружки, тоже вырезанные из дерева в виде черепушки, молока.
— Угощайтесь, кости дорогие!
— Кости?
— Ой, простите, — гости дрожжевые!
— Дрожжевые?
— Ой, так давно не видела свежатинки… Ох, да что же это со мной! Столько лет не видела