Солнечный луч добрался до моей подушки. Я сладко потянулась. Как хорошо, когда у тебя каникулы и не надо рано вставать. Можно спать сколько влезет. Из открытой форточки доносился утренний птичий гомон. Я вновь с блаженством закрыла глаза…

– Саш? – раздался шепот отца над головой. Я подскочила. Митька еще спал, развалившись в своей кровати как барин. – Там тебя спрашивают.

– Кто? – спросонья не понимала я.

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Девочка какая-то.

Таня?.. Она грозилась зайти за мной, чтобы устроить экскурсию по Николаевке. Но ведь не в такую рань… Я потянулась за своими электронными наручными часами, которые лежали на тумбочке. Восемь утра! Она с ума сошла?

Завернувшись в одеяло, я вихрем спустилась на первый этаж. Танюха ждала меня на веранде. Глядя на нее, сложилось впечатление, что она проснулась часа два назад. Выспавшаяся, свежая, довольная… В сиреневой клетчатой рубашке с коротким рукавом и милом джинсовом сарафане. Я невольно глянула в окно на свое отражение. Взлохмаченные волосы, опухшие глаза… Настоящее пугало. От такого внешнего вида захотелось зевнуть. Что я и сделала.

– Городские! – уже привычно покачала головой Таня. – Долго спите.

«А что нам тут еще делать?» – с раздражением подумала я, но промолчала.

– И брательник твой дрыхнет до сих пор?

– Угу, – промычала я сонно. Ха! «До сих пор»… Да, Митька в каникулы может до обеда проспать. Впрочем, как все нормальные школьники.

Внезапно Таня приосанилась и как-то странно заморгала. Будто сейчас заплачет. Бросив пару раз взгляд на соседний участок, она залилась краской. Я тоже посмотрела в ту сторону. На крыльце стоял Игорь с чашкой в руках. Ух, наверное, там свежесваренный кофе… Заметив, как мы обе пялимся на него, парень поприветствовал нас, приподняв чашку.

Мы синхронно помахали ему в ответ. С глупыми улыбками. При этом одеяло мое предательски соскользнуло, продемонстрировав белые трусы и майку.

– Черт тебя дери, – прошипела я, вновь укутываясь. Хороша, ничего не скажешь! Еще и с таким гнездом на голове. Не сказать, что я была без ума от Игоря, но все-таки не хотелось оказаться в глупом положении, когда рядом симпатичный парень. Зато Танюха просияла.

– Матерь Божья, какой он все-таки красавчик! – счастливо прошептала она мне. – Еще фору даст нашему Соловью.

– Какому соловью? – не поняла я.

– Да, есть тут один… фрукт, – фыркнула Таня. – Ну, Соловьев. Местный Райан Гослинг. Все бабы у нас тут от него пищат.

– И ты тоже? – усмехнулась я.

– Вот еще! – дернула плечиком Таня. – Я не ведусь на всяких там самовлюбленных напыщенных индюков.

Я рассмеялась. Индюки, соловьи… Весело у них тут.

– Тем более мне больше брюнеты нравятся. Ну, ты что, кулема, стоишь-то? – вдруг наехала на меня Таня. Я аж смехом поперхнулась. – Собирайся давай! Николаевка, знаешь ли, не ждет.

Я кивнула и отправилась обратно в дом. После всех водных процедур быстро поднялась в свою комнату, переоделась в джинсовые шорты и белую майку, обула кеды. Митька по-прежнему сладко дрых. Захотелось запустить в него чем-нибудь, например расческой, которая была у меня в этот момент в руках.

Но тут брат сам, щурясь, приоткрыл один глаз.

– Ты куда это? – хриплым голосом спросил он.

– Николаевка, знаешь ли, не ждет, – зачем-то повторила я слова Тани.

Митя посмотрел на меня как на сумасшедшую.

Когда я вновь появилась перед Танюхой, та подняла большой палец.

– Вот это я понимаю! Превращение из червяка в бабочку.

– Из куколки, – скромно заметила я.

Николаевка уже жила полной жизнью. Казалось, во всей деревне в этот час спал только Митька. Таня устроила мне самую подробную экскурсию. Показала сквер, где вечерами собиралась молодежь, местный ДК и даже для чего-то почту.

– Подружайкам своим открытки из Николаевки пришлешь, – подмигнула мне Таня.

Мы навернули несколько кругов, и, кажется, я уже заочно знала, кто где живет. Вот в том аккуратном зеленом домике – тетя Нюся, у которой можно было приобрести самое вкусное коровье молоко. А в этом двухэтажном деревянном доме жила какая-то противная Катька, которую никто из Танюхиных «баб» терпеть не мог. Потому что она много из себя строит. Это по словам Тани, конечно. Хозяин того ветхого дома – дядя Коля. Он в прошлую зиму на тракторе протаранил полицейскую машину. Ну, пьяный был. Об этом еще потом в районной газете написали. А вот в этом кирпичном доме жила первая Танюхина любовь – Жорик Селиванов. Но у них ничего такого не было, только в город в кино ездили пару раз да на дискотеке целовались… Между прочим, по-взрослому.

В общем, к концу нашей прогулки голова моя пухла от кучи ненужной информации.

– Конечно, самая красота в лесу, – пояснила мне Таня. – Такие сказочные опушки, закачаешься. И ягоды… ягод сколько! Матерь Божья, с ума сойти, глаза просто разбегаются. В следующий раз покажу лес.

Я закивала. Ага, ага, в следующий, пожалуйста. Я уже натерла ногу… И голову напекло. Солнце в Николаевке вовсю жарило. Поэтому единственное, о чем я сейчас мечтала, – это поскорее сходить на речку. Кстати, Таня показала мне и другой выход к воде. Там действительно было многолюдно. Местным просто лень тащиться на другую сторону деревни, где обитали преимущественно дачники.

– К вашему дому ближе тут будет пройти, – кивнула Таня. Мы свернули на пустую проселочную дорогу, ведущую к заброшенной усадьбе, которая напоминала старинный таинственный замок. – Хотя я, конечно, стараюсь здесь не бывать.

– Вау! – проговорила я, глядя на усадьбу и сбавляя шаг. – Впечатляет!

– Пойдем отсюда быстрее, – оглядываясь, попросила