– А что такое? – удивилась я, завороженно глядя на темные пустые глазницы окон.

– Ты не знаешь историю этого дома, – страшным шепотом проговорила Таня.

– Там жила ведьма, которая прокляла всю Николаевку? – с улыбкой спросила я, вспомнив глупую байку Игоря.

– Какая еще ведьма? – искренне удивилась Таня. – Нет! Здесь жили какие-то знатные дворяне. Молодая хозяйка закрутила роман с кучером втайне ото всех, а потом с любовником решила избавиться от муженька.

– Ну прямо «Леди Макбет Мценского уезда», – восхищенно проговорила я. – «Для нее не существовало ни света, ни тьмы, ни худа, ни добра, ни скуки, ни радостей, она ничего не понимала, никого не любила и себя не любила».

– Не знаю, какая там… леди. Только, отравив мужа, деваха сильно раскаивалась. Застрелила потом своего любовника, а затем и себя.

– Ну и что, – пожала я плечами. – Трагичная история любви. Но когда это было-то? Здание уж очень красивое… Подойдем поближе?

Таня схватила меня за руку и потащила в другую сторону от усадьбы.

– Что ты, Саша! – воскликнула она. – Это нехороший дом. У нас все его стороной обходят. Баба Маша даже хотела письмо в «Битву экстрасенсов» написать.

– Чего? – рассмеялась я. – А что, там по ночам бродит дух покойной хозяйки?

– Не знаю, что там по ночам происходит, – серьезно начала Таня, – только тут и днем непонятные вещи творятся, рядом с этим домом.

– Например? – заинтересовалась я.

– Да, просто мистика всякая… У моей подруги телефон в сумерках отобрали.

– Ну это совсем ерунда, – разочарованно протянула я. – Просто обычно у таких заброшенных домов и контингент соответствующий околачивается.

– Да? – язвительно воскликнула Таня. – Только у нас тут все живут как на ладони. В том числе и шайка местная, кто такое провернуть может. Только они сами к этому дому не суются.

– Суеверные хулиганы? – веселилась я.

– Смейся-смейся! Тут подростки крутились около этих развалин, так одного пацана так кто-то отметелил, он потом три месяца в больнице валялся.

– Не повезло.

– А я в седьмом классе здесь зимой ногу сломала. Открытый перелом, между прочим.

– Ну ты же понимаешь, что это совпадение? – осторожно спросила я Таню.

– Не верю я в такие совпадения, – покачала головой она. – Поэтому пошли отсюда скорее, от греха подальше.

И Танюха буквально силой продолжила тащить меня в сторону нашей дачи. Я с сожалением оглядывалась на заброшенную усадьбу. Сейчас, когда ярко светило солнце, звонко щебетали птицы, не думалось о чем-то плохом. Мне хотелось представить, каким был этот дом раньше. Какие картины висели на стенах, какая мебель стояла в комнатах. Редкое собрание книг, гравюры, фарфор, ковры, зеркала в позолоченных рамах… все это когда-то было в усадьбе. Наверное, там устраивали балы, играли на фортепиано и дамы кружились в платьях с кринолином…

– Лет десять назад тут такой пожарище был, – прервала мои мысли Таня. – Весь первый этаж выгорел. И еще в усадьбе один местный чудик повесился, но это давно было, еще до моего рождения. Так хочешь сказать, что это счастливое место? Нехорошее оно. Тьфу!

– Ладно тебе! – удивилась я. – Разошлась.

Когда мы вышли на тропинку, которая вела к нашей даче, Таня выдохнула:

– Фух, аж коленки дрожат…

– Ты преувеличиваешь, – пожала я плечами, вспомнив таинственную заброшенную усадьбу.

– Ладно, не хотела говорить еще кое-что… но если тебе так весело!..

Я насторожилась:

– Рассказывай.

– Мы как-то с Жориком после дискотеки ночью по Николаевке гуляли и набрели на усадьбу… Так там свечи горели и тени двигались.

– Думаешь, это сатанисты? – предположила я.

Таня тут же поморщилась:

– Ничего я не думаю и, если честно, даже думать об этом не хочу. Бр-р, ой, мамочки!

В этот момент калитка нашей дачи распахнулась, и на тропинке появился Митька. С полотенцем на плече.

– Ты на речку? – крикнула я брату. Митя кивнул. – Подожди нас!

Я, прихрамывая, поковыляла к Митьке. А Танюха почему-то и вовсе сбавила шаг.

– Сань, а я, наверное, домой, – пролепетала она, в конце концов совсем остановившись.

– На речку с нами не пойдешь?

– Что ты! – отмахнулась Таня. – Дел по дому… и в огороде… Папка пришибет. Я ведь все утро на тебя потратила. Ой, только без обид!

– Ну ты даешь, – улыбнулась я. – Какие обиды? Спасибо за экскурсию.

Таня тоже улыбнулась. Кротко кивнув Митьке, она резко развернулась и побежала в противоположную от нашей дачи сторону.

– Что это с твоей подругой? – подошел ко мне Митя.

Я только плечами пожала.

– Тебя, наверное, испугалась, – засмеялась я. – Ты иди на речку, я тебя догоню. Пока позавтракаю, переоденусь…

Митька ухмыльнулся и, насвистывая какую-то знакомую мелодию, отправился в сторону пляжа.

Пуговка развалилась на веранде. Я присела на корточки и погладила собаку по гладкому блестящему животу.

– Жарко тебе, подруга? Можешь пойти со мной на речку. Приглашаю.

Пуговка кивнула. Я рассмеялась. Мы всегда вели с ней диалог. Конечно, со стороны казалось, будто я беседовала сама с собой, отвечая за свою любимицу. Если ответ верный – Пу утвердительно качала головой. Мы часто все делали вместе. Я громко смеюсь, а Пуговка, повизгивая, скачет рядом. Если вдруг плачу, собака тут же подходит ко мне, чтобы утешить. Крепко обнимаю ее, и становится легче. В такие моменты Пуговка тоже жалобно поскуливает. Так и ноем с ней вдвоем, плаксы.

– Тогда жди меня здесь, – наказала я собаке. – Я постараюсь не задерживаться. И пойдем к Митьке…

Когда я уже допивала кофе, на кухню спустился отец. Увидев меня, он сразу спрятал за спину какую-то книгу.

– А когда ты почтишь нас своим присутствием на речке? – спросила я папу.

– Вот дочитаю книгу и присоединюсь к вашему бурному отдыху, – ответил он. Бурному? Наверное, издевается.

– Что за книга-то? – я попыталась заглянуть ему за спину.

– Художественная литература. Советская фантастика. Тебе неинтересно будет, – быстро проговорил отец.

– Ну смотри… если там одна из твоих книжек по какой-нибудь теории вероятностей, то я буду драться и кусаться, – серьезно проговорила я. – Ты ведь обещал отдыхать на даче вместе с нами.

– Саш, ну о чем ты? – рассмеялся отец. – Это действительно книга, которую я впервые прочитал в детстве. Нашел ее здесь в комоде, решил молодость вспомнить… Не оторваться ведь теперь.

– Ну хорошо, – откликнулась я. Все-таки нужно присмотреться к отцу. Какой-то он странный в последнее время. Потерянный. И нам с Митей ничего не рассказывает.

В этот момент входная дверь со скрипом приоткрылась, и тут же показалась озадаченная морда Пуговки. Мол, сколько тебя можно ждать? На речку же собирались.

– Пу, ты чего такая обиженная? – удивился отец.

– Это она за мной, – проворчала я, глядя на Пуговку. – Да иду я, иду!

* * *

Мы с Митькой растянулись на старом клетчатом пледе. Пуговка носилась по пляжу, то и дело притаскивая нам какую-нибудь палку. Брат где-то в доме раскопал старый выпуск сканвордов и теперь монотонно зачитывал мне вопросы:

– Мелодия, напев?

– Пиши – «мотив».

– Остров в Тихом океане?

– Таити? – лениво отозвалась я.

– Ага! Только римский император теперь не подходит…

Митя, нахмурившись, долго смотрел в сканворд, а затем тяжело вздохнул:

– Саша, ну чем мы занимаемся? Кому из пацанов расскажи, как проходит мое лето… будут громко ржать. Мы же с тобой как два пенсионера.

– Особенно