Не успев перейти дорогу, я резко развернулся, едва не сбив случайного прохожего.

– Куда прешь?! – рявкнул на меня хмурый мужик, но, заметив графский герб, мгновенно изменился в лице. – Ой… Ваше… Благородие. Простите, сударь… нижайше молю…

У меня не было времени на разбирательство с бедолагой. Я молча кивнул и помчался обратно к библиотеке.

Как назло, половина фонарей не работала, и особенно удивительным было то, что погасли все огни именно вдоль фасада библиотеки. Совпадение? Не думаю…

«Берегиня» вспыхнула сама по себе, рискуя меня выдать. Усилием воли я погасил заклинание и прижался к стене. Какое-то движение возле входа. Несколько темных силуэтов тащили что-то – или кого-то – к темному неприметному фургону без окон. До меня донеслись звуки возни, сдавленные стоны.

Все так же прижимаясь к стене, я скользнул ближе. Правая рука зачесалась от сконцентрированной энергии – «Колобок» был готов сорваться с пальцев в любой момент. Черт, надо научиться надежнее контролировать свои способности. Иначе однажды точно попаду из-за этого в переделку…

– Отпустите, изверги! – возмущенно пробасили из фургона, и я узнал голос. Андрюшин.

В следующий момент он попытался вырваться, выронил старый «дипломат», и тот раскрылся от удара о брусчатку. Из него посыпались листы бумаги, ручки, еще какие-то вещи, и я заметил ту самую толстую тетрадь, в которой вел записи журналист.

Надо спасать мужика.

Правда, чую, я об этом еще пожалею…

– Отпустите человека! – я вышел из тени и решительно направился к нападавшим.

Теперь «Берегиню» можно было не сдерживать, а вот с боевыми заклинаниями я решил повременить: все же мы были в центре города, пугать невинных людей мне не хотелось.

Из подворотни вышел какой-то мужик с собакой, увидел меня, взглянул на людей в фургоне – и тут же ретировался обратно. Вот и молодец.

– Отпустите его, – повторил я, проходя ближе. Специально дал рукам больше силы, чтобы усилить сияние и намекнуть, что я способен сражаться.

Похитители обернулись. Я заметил двоих в темной одежде, с невзрачными лицами. Да и не смог толком их разглядеть – эта парочка точно знала, как держаться в тени. Вероятно, еще один был за рулем.

Андрюшин дернулся, но один из похитителей – тот, что был повыше – схватил его за плечи и ловким движением затащил в фургон.

– Идите куда шли, сударь, – хрипло посоветовал мне второй. – Это вас не касается.

– Боюсь, касается.

Над моей ладонью завис «Колобок». Маленький, но опасный. Человек хмыкнул. Казалось, совсем не испугался.

– Применять боевую Благодать запрещено на территории Петрополя, – предупредил он.

– Похищать людей – тоже. Отпустите человека – и разойдемся миром. В противном случае я буду вынужден его защищать.

Ответом мне была легкая улыбка. Или показалось?

– Не советую, сударь.

Я шагнул ближе.

– Прошу в последний раз. Отпустите. И верните вещи.

– Исключено.

– Михаил Николаевич, – сдавленно проговорил Андрюшин из недр фургона. – Не нужно…

Но было поздно. Самоконтроль опять дал слабину. Незнакомец дернулся, резко потянулся свободной рукой под куртку, и сила вздыбилась в моей крови. Висевший над ладонью «Колобок» сорвался и метнулся к нему.

– Нет… – пробасил Андрюшин. – Зачем…

И в этот момент прямо перед «Колобком» вырос мощный барьер. «Покров» поглотил заклинание и мгновенно рассыпался, окатив защищаемого снопом янтарных искр. Незнакомец удивленно отпрянул, врезавшись спиной в распахнутую дверь фургона.

– Что здесь происходит?

Я обернулся на требовательный голос за моей спиной. На пороге библиотеки стоял уже знакомый мне старичок в пенсне. Любитель Шекспира. Его руки были охвачены янтарным сиянием.

– Что вы устроили, юноша? – тоном разгневанного учителя прошамкал старик и направился к нам. – Что вы себе позволяете, ваше сиятельство? Неужели забыли о правилах?

Я застыл в непонимании.

– Что за…

– Он все видел… – начал было один из двух нападавших. – Я не успел…

– Молчите, Стрельцов! – старик подошел ко мне, и на его лице я видел плохо скрываемое раздражение. – Ваше сиятельство, вы помешали задержанию. Яков Моисеевич Фербер, старший дознаватель Тайного отделения.

В подтверждение своих слов он достал удостоверение и показал мне в раскрытом виде.

Твою мать. Я-то предполагал, что попытаюсь задержать кого-то из людей Радаманта, а нарвался на Тайное отделение. И не просто нарвался – на их глазах нарушил один из основных законов применения Благодати…

– Приношу извинения, – я старался держаться максимально спокойно, хотя внутри все похолодело. – Я не знал, что проводится операция. Со стороны это выглядело как похищение, и я решил исполнить долг всякого законопослушного подданного.

– Только, увы, напали на одного из моих сотрудников, – кисло улыбнулся старичок. – И хотя мотивы сего деяния исключительно благородны, боюсь, вашему сиятельству надлежит отправиться с нами в Отделение.

– Значит, меня задерживают?

– Мы обязаны зафиксировать деяние. А вашему сиятельству надлежит написать пояснительную записку. Полагаю, серьезных санкций не последует, но процедура есть процедура. Пожалуйте в автомобиль, ваше сиятельство.

Фанат Шекспира держался предельно любезно, но от меня не укрылась опасная холодность в его глазах. А еще хуже было то, что он видел нас с Андрюшиным вместе. Видел, что мы разговаривали, что вышли в другой зал и провели там много времени. И если Тайное отделение следило за журналистом, то теперь у них наверняка появятся вопросы и ко мне…

Черт, как же я так неуклюже подставился?

– Прошу вас, Михаил Николаевич, – старик указал на фургон. – Пожалуйте с нами. Это чистая формальность. Прошу, не вынуждайте нас фиксировать еще и сопротивление служителям Отделения.

Ага, так я вам и поверил. Слыхал я – а точнее, прежний Миша – слухи о том, что люди могли попросту исчезнуть после визита в Тайное отделение… Одна надежда была на Корфа. Быть может, упоминание его имени поможет мне выторговать немного свободы или хотя бы достойного отношения?

– Хорошо, – наконец согласился я.

Был соблазн раскидать с десяток «Колобков» и избежать поездки, но, во-первых, я не знал, чем мне могли ответить сотрудники. Ведь Тайное отделение часто специализировалось на преступлениях, совершенных с помощью Благодати. А раз так, у этих людей наверняка должны быть способы обезвреживать зарвавшихся одаренных. И проверять это на своей шкуре мне не хотелось. Во-вторых, оказав сопротивление, да еще и при помощи родовой силы, я мог влипнуть уже по-крупному.

Спокойно, Миха. Постараемся прикинуться дурачком и держаться версии об активной гражданской –