Поликрит, которого люди из-за его справедливости и честности назначили правителем своей страны. Этот пост он занимал в течение трех лет, и все о нем были хорошего мнения. И приблизительно в конце этого срока он женился на женщине из Локриды (соседняя с Этолией область Древней Греции, ныне в составе префектур (номов) Этолия и Акарнания и, юго-восточнее, Фокида. — Ред). На четвертую ночь после своего бракосочетания он внезапно умер. Его жена, которая от него понесла, в должный срок стала матерью гермафродита, после чего жрецы и авгуры предрекли, что это рождение двуполого человека предвещает кровопролитную войну между этолийцами и локридянами. И архонты решили, что и мать, и ее ребенок, принесший такое дурное предзнаменование, должны быть сожжены заживо и эта казнь — дабы предотвратить несчастье — должна состояться в пределах Этолии. Был приготовлен костер, но, как только его собрались поджечь, появился сам Поликрит, мертвенно-бледный и страшный, облаченный в длинное черное одеяние в пятнах крови. Все ринулись бежать, но призрак приказал им вернуться без боязни. Страшным голосом он предупредил их, что, если они сожгут его жену и ребенка, ничто не сможет предотвратить самое ужасное. Но, видя, что, несмотря на все увещевания, толпа, испытывавшая благоговейный страх перед своими прорицателями и чародеями, собирается убить ребенка на месте, Поликрит внезапно схватил ребенка, разорвал зубами на куски и начал глотать окровавленные куски мяса. Толпа разразилась ужасными воплями и стала кидать в призрак камни, но он не исчезал до тех пор, пока лишь голова ребенка осталась несожранной. Судьи и старейшины в ужасе громко закричали, что немедленно нужно послать посольство в священные Дельфы, чтобы узнать там значение этих знамений. Голова, однако, внезапно заговорила и напророчила самые страшные несчастья, которые вскоре исполнились. Позже голову выставили на столбе на рыночной площади. Спустя день или два, открыв глаза, сверкавшие яростью, она хриплым голосом, исходившим из мертвенно-бледных губ, объявила, что в недавнем сражении армия этолийцев, которая вышла сражаться с грубыми и воинственными акарнанцами (Акарнания — область к западу от Этолии, ныне объединена с ней в составе нома Этолия и Акарнания), оказалась разбитой. Вскоре это подтвердилось.

В длинном списке призраков древности, приведенном Луи Лаватером в его трактате De Spectris, Lemuribus et magnis atque insolitis Fragoribus, есть такие:

«Маниои, по Фесту, — это ужасающе безобразные или отвратительные люди. Во многом такие же ларуои, которыми няньки пугают непослушных детей. Мормо — это существо женского пола омерзительного вида, ламия; иногда считают, что это то же самое, что и ларуои. Никифор в своей „Истории церкви“ пишет, что название Gilo давали призракам, которые бродили по ночам.

Древние авторы считали ламий женщинами, обладавшими ужасной способностью вынимать свои глаза, или разновидностью злых духов или призраков. Они появлялись под личиной очаровательных куртизанок, которые своими соблазнительными уловками завлекали розовощеких пухлых щеголей в свои объятия, а затем пожирали. Филострат в „Жизни Аполлония“ рассказывает нам необыкновенную легенду о Мениппе, который попал в когти ламии. Он также пишет, что ламий иногда называют ларуа, а лемуры часто известны как эмпусы; няньки пугают ими детей. Дион Хрисостом рассказывает, что в Центральной Африке есть некие свирепые звери, которых называют ламиями. Они имеют облик красивых женщин, а их груди так белы и прекрасны, что никакая кисть не смогла бы написать такие. Они умышленно показывают их, тем самым завлекая мужчин своей похотью и хитростью, а потом жестоко калечат и загрызают своих жертв. Как сказал пророк Иеремия в „Плаче“ (одна из книг Ветхого Завета, приписываемая пророку Иеремии, в которой описывается разрушение в 586 г. до н. э. Иерусалима вавилонянами. — Пер.), „даже ламии обнажили грудь“. Апулей пишет, что ламии — это просто пугало для непослушных детей.

Ламий также называют вампирами. Говорят, что вампиры — это птицы, предвещающие беду, которые сосут кровь детей, лежащих в колыбели. Этим именем также прозвали ведьм, которых Фест называет колдуньями (uolaticae). Имя Горгона просто придумано для того, чтобы пугать непослушных детей. Рассказывают, что горгоны были самыми ненасытными существами, очень похожими на ламий».

Павсаний сообщает, что в Коринфе дети Медеи после своей смерти будто бы начали убивать младенцев и что они прекратили терроризировать таким образом город только тогда, когда коринфяне выполнили предписание оракула, введя ежегодные жертвоприношения в их честь и поставив на их могиле скульптуру отвратительной женщины или ламии (Эвмениды. Изд. С. О. Мюллер. С. 141).

Эфиальты и гифиальты, инкубы и суккубы — это призраки, которые появляются ночью, или бесы и чертенята. Авторы работ по медицине и медики говорят, что недомогание и болезнь вызывают такие галлюцинации. Эмпуса представляет собой привидение или призрак, который внезапно появляется, нападает на незадачливых людей и постоянно меняет свой облик. По большей части эмпуса появляется в полдень в слепящем свете солнца. Подробности можно найти у лексикографа Сьюдаса.

Вера в то, что духи мертвых возвращаются, была так же широко распространена среди греков и римлян, создавших высокоразвитые цивилизации, как и у нас в наши дни и как во все времена по всему миру. К этому мы можем в полном смысле слова применить закон Винсента: «Quod semper, quod ubique et ab omnibus» («Что повсюду, что для всех и что всегда»). Жители Афин считали, что на великом празднике Антестерии души умерших возвращаются из Гадеса и бродят по городу. Месяц антестерион был восьмым в году афинян и соответствовал концу февраля и началу марта; и именно в это время призраки бродили повсюду. Можно сказать, что у афинян это было официальное время поминовения мертвых, большой День Всех Душ, и если — каковой является самая очевидная и естественная интерпретация этого названия — это слово означает Праздник цветов, то тогда это прекрасное представление о том, что усопший должен вернуться на землю вместе с раскрывающимся бутоном цветка, чтобы навестить свой дом, когда дух природы вновь возрождается к жизни со всем буйством красок, цветов и молодости. Этот праздник некоторым образом венчал людские надежды и обещал бессмертие, которое мы находим во всех религиях, в первый день Пасхи. Праздник Антестерии длился три дня, и, хотя его подробности и точные обряды неясны, не может быть сомнений в том, что в это время происходило некое церемониальное представление смерти и воскрешения Диониса. Это может показаться парадоксальным, но это был и праздник-пирушка с распитием вин, а не только праздник мертвых. Следует помнить, что в первобытные времена духи умерших считались не просто членами племени, а очень могущественными его членами. Если о них забывали просто потому, что они не имеют видимой оболочки, они могли очень сильно обидеться за такое пренебрежение,