Комэска достал из сейфа пару плиток шоколада «Кола». Одну плитку дал мне. Интересно, что на голубой пачке с непонятным обрамлением, была написана фраза: «Детям шоколад «Кола» давать нельзя».
– Ты Родин, уж извини, мал ещё. А мы с Фёдоровичем подумаем пока о таксе на коляску. Беги в казарму, подумаете о подарке своим коллективом.
Закрыв за собой дверь, я ещё некоторое время разглядывал плитку этого известного шоколада. Его особенность в том, что у него была очень насыщенная ингредиентами рецептура. Благодаря добавкам, «Колу» использовали как антистрессовый и укрепляющий продукт с тонизирующими свойствами. На этикетке, вдобавок к запрету употребления детьми, как раз написано, что по нормам применения, обычно одна-две дольки в сутки. Сомневаюсь, что дети не кушали этот продукт.
Отходя от кабинета, я услышал за дверью обрывки тоста за новорождённого и тихий звон стопок.
В казарме подготовка к празднованию радостного события в жизни нашего товарища шла полным ходом. Теперь наш рыжий друг Тёмыч стал отцом, и он, как мне кажется, ещё пока не особо осознаёт себя в этой роли.
Столы вынесены на центральный проход. Из авосек и коробок вытаскиваются кастрюли, тарелки и другие сосуды. В воздухе витает праздничная смесь салатов, варёного и жареного. Из нашей «Электроники-311с» играет «Шокинг Блю», наполняя расположение еще большей атмосферой праздника.
Без помощи четы Рыжовых и всей станицы Кучугуевской такое приготовить нереально. Представляю, что сейчас происходит там.
– Тесть сегодня на отпуск написал сразу. Борщев отпустил, – сказал Артём, выкладывая из банок соленья.
– Понял, что просто так с Кучугуевки ему не уехать? – посмеялся я вместе с ним.
– Алевтина Егоровна как знала, что нужно на целый взвод готовить, – сказал Макс, раскрывая ещё пару коробок. – Знаменитый компот твоих родителей. Или это от Никодимыча подгон?
– От него в другой коробке, – сказал Тёмыч.
– Артём, ну ты уже держал богатыря своего? – спросил я.
– Да пока не дали. Смена там сегодня в роддоме строгая. Пришлось в окно смотреть. Хорошо Новиков бинокль скомуниздил у помощника со старта и мне дал. Я своего сына и разглядел.
– Ну и как? На кого похож? – интересовался Костян.
– Вроде на ребёнка. Только… там непонятно, мужики. И рыжий, и смуглый, и глаза на месте. Цвет не видел в бинокль. Но мне вот, прям, на душе хорошо, мужики.
В нашем взводе это первый случай, когда у кого-то родился ребёнок. Вспоминая посиделки по таким поводам в своей прошлой жизни, наполнены они были кучей разговоров о будущих проблемах молодых отцов.
Мол, когда становишься отцом, помни, что ты – родитель. В первые полгода о спокойном сне можно забыть, потому что малыш будет просыпаться по ночам и плакать, ему нужно будет менять пелёнки.
О личной жизни тоже придётся забыть, как и о супружеских долгах. Мать ведь тоже устаёт. Возможно, даже больше, чем отец.
Все потихоньку расселись, и слово взял наш заместитель командира взвода Макс.
– Короче, Темыч, давай за тебя… а, кстати, чего не налито у нас? – спросил он.
– Вот, а самое-то главное забыли достать, – сказал я и отправился к ящику, в котором были несколько двухлитровых стеклянных банок с прозрачной жидкостью.
По одной выставив на столы, я попросил штык-нож у одного из наряда по роте. К слову, на тумбочке не было никого. Все за столом в ожидании первого тоста за рождение сына Артёма.
– А как назвали? – спросил Костя. – Ты же так и не сказал.
– Света захотела Серёгой. А я и не против. Родин у нас в очередной раз сегодня проявил чудеса в полёте…
– Никаких чудес. Делал всё, как учили. Вы все бы справились, – ответил я, занося над крышкой нож, чтобы продырявить крышку.
Во входную дверь постучались нашим условным кодом. Его обычно знали только свои. Опасности никакой не было.
Пока шли обсуждения и предположения качества напитка, который я собирался открыть, один из дневальных пошёл к двери. И почему я чувствую какой-то подвох в этом приходе. Осмотрев стол, я не обнаружил отсутствия наших ребят.
– Стой! – крикнул я, убирая под стол банку, которую только что хотел открыть, но было уже поздно.
Засов предательски щёлкнул.
– Чего делаем, третья эскадрилья? – зашёл в казарму Гнётов.
Глава 3
Когда капитан увидел, на какое мероприятие он попал, глаза этого зализанного воспылали в предвкушении снятия сливок от наказания нашей эскадрильи. Это ж всегда так – хорошо тогда, когда другим плохо.
Наш магнитофон как раз заиграл бессмертную композицию группы «Кридэнс» про сына удачи.
«Но, когда сборщик налогов заходит в дверь, боже, дом становится похож на распродажу хлама», – звучал второй куплет этой песни.
– Хорошо… нет не так… круто живёте, товарищи курсанты, – подошёл он к нашей «Электронике» и нажал на «Стоп». – Столы, музыка, кушанья, а то, что по распорядку дня сейчас должна быть вечерняя прогулка, вы и не в курсе, да? – подошёл к столам Гнётов. – А чего мы не встаём, когда офицер перед вами. Вас к четвёртому курсу не научили этому ещё?
Все медленно поднялись с табуреток, всем видом показывая отвращение этому человеку. Однако, он будто питался от нас этой злобой и ещё больше улыбался.
– Вот видите. Всё очень даже просто. Так что празднуете? – продолжил он свой поход вокруг сдвинутых столов.
– У меня сын родился, товарищ капитан. Можете присоединиться к нам…– начал говорить Артём.
– Спасибо. На ночь наедаться вредно. С рождением поздравляю, – без особой искренности бросил Гнётов крайнюю фразу. – Ты вот сам чего здесь делаешь? – спросил он у него.
– Это наша казарма, вот мы здесь и…
– Я про другое, балбес. Чего не пошёл отмечать с роднёй, а решил с парнями своими?
– У родных застолье. Супругу я проведал. Да и ребят хотел угостить.
– Ну это не угостить, а накормить прямо! А вот скажи мне… как тебя зовут? – подошёл Гнётов поближе к Тёмычу.
– Артём.
– Разве так представляются старшему по званию? Фамилия твоя, – наехал на него капитан.
У него прям пунктик на фамилиях и правильном подходе. Любит себя и своё положение.
– Товарищ капитан, это курсант Рыжов, – начал говорить Макс, подойдя к ним ближе. – У человека событие радостное, вот мы и решили отметить.
– В отпуске отметите. Ты замком взвода, что ли? Видел тебя где-то. К психологу постоянно бегаешь. С головой не всё хорошо? – сощурился Гнётов.
Ох, щас бы его огреть чем-нибудь. Не сильно, но чтобы запомнил. Макс сильно напряг свои скулы, чтобы не высказать что-либо в ответ. А ведь специально этот Гриша Гнётов припёрся. Запомнил сегодняшнюю нашу стычку у здания высотного снаряжения. Валентинович его, видать, хорошо на место поставил после моего