Однажды Отхон проезжала мимо озера и увидела, как Саран вызвала песней свою сестру.
На другой день дочь нойона сказала Саран:
— Сегодня я сама пойду овец пасти, а ты будешь коров доить!
Пригнала Отхон овец к озеру, села на берег, запела грустным голосом:
Не узнала Наран голоса Отхон, думала, — опять сестра её зовёт. Вышла Наран из воды, — Отхон ударила её изо всей силы кнутовищем по голове. Скрылась Наран в озере, даже не услышала, как жалобно заблеял пегий ягнёнок.
Напрасно на другой день звала Саран свою сестру. Не появлялась больше Наран, — должно быть, боялась, что её опять зовёт дочь нойона.
От тоски и горя Саран перестала есть, спать перестала.
Тогда пегий ягнёнок сказал ей:
— Не ходи больше пасти овец. Я их сам выведу в поле, вечером обратно приведу.
Стал пегий ягнёнок пасти овец. Месяц целый хорошо пас, потом пришёл к Саран, стал просить:
— Скажи дочери нойона, что пегий ягнёнок хочет загубить стадо овечье, плохо пасёт его: то в горы угонит, то в озеро заведёт.
Сделала Саран, как сказал ягнёнок.
Говорит Отхон батору:
— Пойдём завтра незаметно за стадом, посмотрим, как ягнёнок пасти его будет.
Так и сделали. Стали следить за пегим ягнёнком батор и Отхон. И Саран приказали идти за собой.
Сначала пегий ягнёнок привёл стадо в горы, где и тр-вы-то не было никакой, а когда солнце встало над головой, — погнал стадо к озеру.
Подошли овцы к берегу, ягнёнок пегий прыгнул в воду, стоит в озере не шевелится. И все овцы стоят на берегу голодные, тощие.
Закричал батор сердито:
— Совсем заморил пегий ягнёнок овец!
Отхон рада, что батор рассердился, говорит ему:
— Надо этого ягнёнка сейчас же зарезать, а то он всё стадо твоё загубит.
— Как ты его зарежешь, когда он в воде стоит? Не полезу же я за ним в озеро!
— Я его выманю на берег! — сказала Отхон.
Подошла она к воде, начала подманивать ягнёнка.
Не двигается с места пегий ягнёнок.
— Какой упрямый! — говорит батор.
— Ничего! — говорит Отхон. — Я его сейчас обману.
Спряталась она в прибрежные кусты, кричит оттуда:
— Мее-е! Мее-е!
И только Отхон заблеяла, как прокатилась по озеру волна — и из воды показалась Наран.
Кинулись к ней батор и Саран, себя от радости не помнят. И пегий ягнёнок выбежал из озера, трётся у ног Наран.
Увидела это Отхон, обмерла со страху и всё блеет, остановиться не может:
— Мее-е! Мее-е!
Спрашивает батор у Наран:
— Где ты была? Почему не поехала в мою юрту?
Рассказала Наран батору всё про дочь нойона. Батор рассердился, бросился в кусты, вытащил оттуда Отхон.
Дочь нойона хочет что-то сказать, — только ни одного человеческого слова произнести не может. Откроет рот, а оттуда:
— Мее-е! Мее-е!
— Смотрите! Смотрите! — закричала Саран, — Отхон в овцу превратилась!
И верно, дочь нойона на глазах у всех шерстью покрылась, на лбу рога показались, на руках и ногах копыта выросли.
Стегнул её батор плетью, — бросилась Отхон-овца бежать в степь. Бежала, бежала, скрылась в траве. Больше её никто не видел. Говорят, эту овцу волки задрали.
А Наран осталась жить в юрте батора со своей сестрой и с ягнёнком пегим. Вскоре к ним и арат приехал жить. Юрту свою рядом поставил. И все они были счастливы до конца своих дней.
Слуга и нойон
ыл у одного нойона слуга. Ходил он всегда в синяках, потому что хозяин бил его и без вины и за вину. Очень злой был у него господин.
Раз поехал нойон по делам в Ургу и слугу взял с собою. Нойон на хорошей лошади впереди едет, слуга на плохой позади трусит.
Немного времени проехали они — затянулось тучами небо, гром где-то вдали прокатился.
А нойон этот трус был, всего боялся и грозы тоже боялся. Услышал он гром, — стал оглядываться, куда спрятаться. Только в степи от грозы никуда не спрячешься.
Придержал нойон коня, кричит слуге:
— Не отставай от меня ни на шаг! Поезжай рядом!
Слуга подъехал, говорит:
— Как я поеду рядом? У меня конь плохой, ему за твоим не угнаться!
— Значит, ты его плохо пасёшь, бездельник! — закричал нойон и ударил бедного слугу ташуром так сильно, что тот еле на коне удержался.
В это время сверкнула молния и нойон закрыл от страха глаза. Слуга увидел, что господин его зажмурился, размахнулся и стукнул его палкой по голове. Нойон подумал, что это громом его ударило, от страха уткнулся головой в лошадиную гриву, шелохнуться боится. А слуга, как только раздавался гром или сверкала молния, бил своего господина увесистой палкой. Наконец, когда он ударил нойона десятый раз, тот свалился с лошади и потерял сознание.
Слуга не спеша слез с лошади и сел рядом с растянувшимся господином. Когда же он заметил, что нойон приходит в себя, — быстро повалился на землю и притворился, что лежит без сознания.
Нойон раскрыл глаза, увидел, что гроза прошла, стал подниматься. Всё тело у него так болело от побоев, что он без стона и шага ступить не мог.
Увидел нойон на земле слугу, — стал его расталкивать. Слуга открыл глаза, говорит:
— Когда гроза началась, меня сразу же молнией ударило. Не знаю даже, как я жив остался!
Нойон усмехнулся, сказал хвастливо:
— Никогда еще такого трусливого слуги у меня не было. Смотри на своего господина: в меня молния десять раз ударила, а я даже не зажмурился! Ты же от одного удара с лошади повалился!
Дамдин-музыкант
одного бедного арата был сын Дамдин. Когда Дамдин подрос, отец сказал ему:
— Никакого хорошего дела не умеешь делать. Ступай из юрты, поучись у людей, как жить надо.
Ушёл Дамдин от отца, три года пропадал, на четвёртый — вернулся:.
Спрашивает отец:
— Чему научился? Рассказывай.
— Научился на хуре11 играть, — отвечает Дамдин.
Рассердился отец:
— У других отцов сыновья железо ковать умеют, лошадей объезжать могут, а ты только на хуре играешь! Какая польза от такого уменья?
Ответил Дамдин:
— Кто мою игру слушает, тому жить легче становится, у того сердце веселее бьётся.
— Никакой пользы нет в хозяйстве от твоей игры, — говорит отец. — Ступай научись нужному делу!
Опять покинул Дамдин родной дом. Шёл, шёл, — пришёл к морю. Сел Дамдин на камень прибрежный, заиграл на хуре. Сколько времени играл, — неизвестно. Только вдруг видит: выходит из моря молодая девушка в белой одежде. Подошла к Дамдину, говорит:
— Меня за тобой отец прислал. Ему твоя игра понравилась. Идём со мной.
Смотрит Дамдин на девушку, глаз отвести не может. Такой красавицы на земле ему не встречалось. А дочь водяного хана протянула ему руку, торопит:
— Пойдём скорее, нас отец ждёт, сердиться будет, что не идём долго!
Схватил Дамдин красавицу за руку.
— Идём! Верю я, что ты мне зла не сделаешь!
Приказала