Ниточка эта была совершенно нематериальной и начиналась от пуговицы на груди парня. Пуговица же на вид была совершенно обычной и ни капельки не светилась. Видимо, это какая-то магия и если рассуждать логически, то скорее всего «следилка».
– Илия, спроси его, как он нашёл тебя. – на ушко подсказала я принцессе.
– Меня экономка к вам направила, – отвечая на озвученный Илиниель вопрос, Марк явно немного смутился. – Она помогла мне с условием, что я уговорю убрать поросёнка из дворца.
– Нет! Тони будет жить у меня!
– Но в хлеву ему и правда будет спокойней и лучше. – Честно пытался отработать свою часть сделки с экономкой Марк. – А вы могли бы брать его с собой на прогулки.
Может быть, ему бы и удалось уговорить принцессу расстаться с этим курносым монстром, но тут где-то в отдалении послышались шаги, и парень протиснулся назад за спину прадедушки Эммануэля.
Мы же с принцессой отправились дальше по прежнему маршруту и в конце концов добрались до её покоев.
Там её уже ждали служанки и повизгивающий Тони. Этот монстрик бросился прямо в ноги принцессе и едва не уронил её. Я так и не поняла – то ли поросёнок был рад возвращению прекрасной хозяйки, то ли пытался вырваться на волю, да запутался в юбках. Честно говоря, я разделяла мнение экономки, что свинке место в хлеву, а не во дворце. Но кто меня спрашивал? К тому же, экономка, наверно, и бабочку бы выселила из покоев куда-нибудь в сад. Так что по этой теме я предпочла не высказываться.
Пока принцессу готовили ко сну, я отдыхала и перекусывала на апельсиновой дольке. Но вот всё затихло, погас свет, служанки ушли, а принцесса уснула в своей спальне. Сон на мягких лапках подкрадывался и ко мне. В наступившей тишине я наконец смогла задуматься о том, что принёс этот долгий день.
Ещё вчера я была человеком, женщиной, а сегодня – бабочка в чужом, незнакомом мире. Скорее всего, судя по обрывкам воспоминаний, я умерла на операционном столе, и вернуться домой мне не удастся. К счастью, бабочка я не совсем обычная: умею говорить, думать и, кажется, видеть магию. Хотя моя новая жизнь для меня абсолютно непривычна, в этом есть своя прелесть. Эта новизна ощущений и полная непредсказуемость событий не позволяла весь день задуматься о своей судьбе, испугаться будущего.
Будущего? В моей голове вдруг всплыли слова «бабочка-однодневка» и холодный ужас сжал сердце. Вдруг и правда бабочки живут лишь один день? Сейчас я усну и не проснусь больше никогда! От меня не зависело ничего! Я даже плакать не могла в этом облике. Боясь заснуть, я взлетела и заметалась по комнате.
Внизу что-то сверкнуло. Я присмотрелась и поняла, что это в лучах местной луны блестят глаза Тони. Поросёнок с шёлковой подушки, на которую его уложили, внимательно следил за моим суматошным полётом. Это заставило меня попытаться взять себя в руки, и я присела вновь на «свою» полочку.
Тони тихонько одобрительно хрюкнул. Он словно хотел меня подбодрить: «Не боись, прорвёмся!». Примерно так я расшифровала его тихое хрюканье. Может быть, я это придумала, но мне стало легче. Он ведь тоже уже дважды избежал смерти, так что не стоит умирать от страха раньше времени. Жизнь, как я убедилась сама, полна сюрпризов и неожиданных поворотов.
Я сложила крылышки и постаралась уснуть.
Глава 8. Новый день в новом мире
Утром я проснулась на том же месте и в том же облике, что и засыпала. Но вопрос о том, как долго живут бабочки, прочно засел у меня в подсознании. Он всплывал в голове в самые неожиданные минуты, отравляя приятные мгновения. Я разрывалась между желанием попросить Илиниель прояснить мучительный для меня вопрос и страхом узнать ответ.
В остальном же дни катились без особых происшествий: завтраки и обеды, прогулки и танцы. Принцесса не очень любила сидеть за книжками или вышивкой. Она предпочитала прогулки, работу в саду, музицирование или танцы. Гулять мы ходили вместе с Тони. Чистенький поросёнок в ошейнике, украшенном драгоценными камнями, на шёлковом поводке смотрелся очень гламурненько, особенно когда я смотрела на него с высоты роста девушки или даже выше. Опускаться в такие совместные гуляния на траву я всё же не рисковала, отдавая предпочтение цветущим кустарникам.
Сэр Родерик явно нацелился на мою принцессу. Он так часто попадался ей на глаза, что трудно было усомниться в его намерениях. Черноволосый красавчик то словно случайно встречал прогуливающуюся Илиниель в парке или саду, то переворачивал ноты во время музицирования. Несмотря на конкуренцию сумел стать постоянным партнером в танцах и просто постоянным кавалером вечерами.
При этом я знала, что как женщина принцесса его не привлекает. Моё обоняние стало очень чутким, я ощущала множество незнакомых ранее запахов, которые говорили мне много больше, чем звуки. Я заметила, что влечению свойственен собственный запах. Я научилась опознавать этот аромат ферромонов. Далеко не всех, но многих партнёров принцессы по танцам окутывало лёгкое облако ферромонов, как только они прикасались к её ладошке и талии.
А вот сэр Родерик никогда так на принцессу не реагировал. Его явно интересовал лишь её титул. Я не знала, стоит ли говорить об этом девушке, так как других кавалеров у неё практически не было. Танцевали с ней охотно, а в остальное время молодые люди старались держаться от Илиниель подальше.
К счастью, не смотря на продуманную атаку со стороны Родерика, принцесса пока не стала жертвой его обаяния. Он никак не попадал в такт, говоря образно. То подарит принцессе огромный букет из полураспустившихся бутонов роз, расстроив тем, что такое количество живых цветов срезали так рано. «Они ещё столько могли расти в саду», – грустно сказала потом мне Илиниель. То небрежно скинет с кресла котёнка, освобождая себе место. То похвастает тем, какой он хороший охотник.
Илиниель, как вежливая девушка, ничего ему в таких случаях не говорила, но нравиться это ей не могло. Всё живое для правнучки эльфа было большей ценностью, чем золото и бриллианты, и такое поведение поклонника не могло ей нравиться.
А вот попытки Родерика вести с Илиниель разговоры, льстили девушке. Он был, кажется, единственный, кто разговаривал с ней, старательно отыскивая темы, которые принцесса могла поддержать. Но попытки выглядеть интеллектуалкой требовали от красавицы больших усилий и страшно утомляли её. Поэтому Илиниель невольно стремилась свести своё общение с сыном герцога к минимуму.
Куда охотней принцесса поговорила бы с Марком о том,