Когда Маркуш слегка отдышался, мы все вышли из зала и направились сначала к нему в покои, где оставили юношу отдыхать и обдумывать первые наставления мастера. Затем я отправилась провожать Эмила — больше пока оказалось некому. Все же стоит проявить вежливость и предупредительность — и приглядеться получше. То, что прибыл он из Одиина, слегка тревожило, несмотря на уверения Альдора, что рекомендовали его надежные люди.

Во дворе нас нагнал и Рэзван: конечно же, он не мог не проследить, чтобы первая встреча с мастером прошла и завершилась так, как надо. Безмолвным наблюдателем он встал за моей спиной, пока я прощалась с Эмилом, который, кажется, как мог, оттягивал этот момент. Спину пекло взглядом мажордома не хуже, чем взглядом Альдора, и я боролась с желанием обернуться.

— Значит, вы приедете послезавтра? — уточнила я, наблюдая, как конюшонок ведет к крыльцу лошадь мастера.

— Да, через час после завтрака. Мы успели обсудить это с унбаром де ла Фиером еще до вашего прихода, — Эмил легко запрыгнул в седло и вновь взглянул на меня, слегка приподняв брови. — Не опаздывайте. До встречи, офате Йоланта. Всего доброго, унбар Рэзван!

Он махнул мажордому, а тот натянуто улыбнулся, кивнув ему в ответ. Мужчина звонко причмокнул и, развернув мерина, выехал со двора.

— Вас направил сюда унбар де ла Фиер? — я повернулась к Рэзвану и ожидаемо увидела его стоящим со сложенными на груди руками.

— Я приглядываюсь к мастеру так же, как и он, — просто пожал плечами мажордом. — Анделналт тяжело принимает новых людей.

— Иногда мне кажется, что, говоря о замке, вы имеете в виду его хозяина.

— Иногда так оно и есть, — покладисто согласился Рэзван. — И с тем, и с другим стоит быть осторожнее. Особенно если на вас возлагаются большие надежды, офате.

— Да прекратите же вы на меня давить! — не выдержала я. — Что унбар де ла Фиер. Что вы.

Я отвернулась, махнув рукой, и прошла внутрь мимо него, не желая больше ничего объяснять. Теперь еще и Рэзван станет пытаться на меня повлиять: видно, ему-то Альдор рассказал все о своей задумке. Знал, что мажордом его поддержит. А если они сдавят меня тисками с обеих сторон, то выжмут все, что им нужно — рано или поздно. Но от всего этого только хотелось упрямиться сильнее, хоть я и понимала, что тянуть время не стоит. Все же речь идет не столько о прихоти де ла Фиера, сколько о благополучии Маркуша.

Потому я все решила, что сегодня начну тот разговор с младшим наследником, который откладывала из-за страха или нерешительности, из-за случайных обстоятельств так долго. А уж там станет видно, что ждет меня дальше. И стоит ли вообще терзаться раздумьями: соглашаться на предложение Альдора или нет. Может, после этого меня сразу вышвырнут из Анделналта так, как хотел де ла Фиер в самом начале нашего непростого знакомства. А то и отдадут принцу — что еще хуже.

В комнате Маркуша оказалось тихо. В канделябре на столе едва-едва горели свечи, будто кто-то их притушил. Юноша сидел в своем приставленном к столу кресле, слегка запрокинув голову. И, кажется, он еще даже не умылся после этой короткой тренировки. Как сел по приходу, так и не сдвинулся с места. Его черные брови были нахмурены, а губы — упрямо поджаты. Мальчишка смотрел перед собой, в озаренное ярким дневным светом окно и как будто даже дышал через раз.

— Все хорошо, Маркуш? — я осторожно подошла ближе. — Принести умыться? Может, позвать слуг, чтобы они приготовили ванну?

Я мельком глянула в сторону каменной чаши умывальника — рядом стоял кувшин, полный прохладной воды. Кажется, именно это ему сейчас и нужно. Но Маркуш молчал, слегка поигрывая желваками, и я не решилась настаивать.

— Порой мне кажется, я ни на что не гожусь, — наконец невпопад ответил он, так и не взглянув на меня. — Мне кажется, сейчас я разрушаюсь. Что сними с меня пояс — и я просто рассыплюсь на куски.

Я присела перед ним на корточки и заглянула в померкшее лицо, осторожно опустив ладони ему на колени. Он дышал быстро, будто бы чуть зло, а в темных глазах залегла жгучая досада.

— Со временем, все образуется. Вы вспомните все навыки и еще заткнете за пояс унбара Маноле.

Маркуш недоверчиво покосился на меня сверху вниз, но изгиб его бровей хотя бы перестал выражать страшную скорбь. Он даже улыбнулся слегка.

— Вы не умеете врать.

Да, пожалуй, он и правда видел меня насквозь. Но отчего-то это не пугало.

— Я не вру, — пришлось изобразить обиду. — Я правда в это верю.

— Но насчет унбара Маноле вы преувеличили...

— Если только совсем чуть-чуть. Но знаете, — я слегка помолчала, ожидая, когда Маркуш поймает мой взгляд, — в вас силы духа и смелости гораздо больше, чем во мне. Гораздо больше, чем во многих мужчинах. Просто. Не торопитесь. Не пытайтесь достичь всего сразу.

— Я просто устал быть грузом. Для себя. Для Альдора, — Маркуш вновь сдвинул брови. — Наверное, поэтому тороплюсь. Потому что мне кажется, что вот-вот, и я стану чуть легче.

— Вы не груз, что вы! — я подалась вперед еще немного, взяла его лежащую на бедре руку в свою, но он быстро перехватил ее и чуть сжал пальцами. — С вами так легко, как мне не было никогда и ни с кем. Иногда мне кажется, что Анделналт и встреча с вами — это какой-то большой подарок от судьбы. Который я не заслужила.

Маркуш наклонился вперед, но остановился, когда жесткий пояс ограничил дальнейшее движение.

— Вы заслуживаете гораздо большего, Йоли, — он слегка потер мою ладонь большим пальцем. Его очерченные уже почти по-мужски скулы стали чуть резче, когда он на миг сжал зубы. — Я это понимаю. И надо бы понять кое-кому еще. Надеюсь, это скоро случится.

Я задохнулась от вдруг нахлынувшего смущения. То ли из-за проникновенного прикосновения Маркуша, то ли от понимания, о ком он говорит. Торопливо встала и обошла стол, собираясь устроиться в кресле напротив юноши, который легко отпустил мою руку. Хоть он сейчас и не в духе, а откладывать давно назревший разговор из-за его настроения больше невозможно: все становится слишком сложно. Мешающие откровенности обстоятельства в этом доме, кажется, никогда не иссякнут. Раньше приключится какая-нибудь беда, и станет совсем поздно. Может, даже и хорошо, что сейчас Маркуш слегка вял и задумчив.

— Кажется, вы что-то задумали, — мальчишка подозрительно прищурился, оценив мой серьезный