— Это не дети, а какие-то дьяволята, — говорил директор по-итальянски. — С ними нужно держать ухо востро.
— Посмотрим, посмотрим, — тоже по-итальянски ответил кто-то. — Дети… Уж не преувеличиваете ли вы?
Перед строем воспитанников теперь стояли директор приюта и не кто иной, как господин капитан карабинеров собственной персоной.
— Ну-ка покажите мне того, кто не хотел бы поехать в Италию, — бодро начал капитан теперь на ломаном албанском языке. — Все хотят. Сейчас, господин директор, вы в этом убедитесь. — И он подошел к шеренге приютских детей. — Добрый вечер, дети!
К его удивлению, никто не ответил, как будто коридор был пуст.
— Ах, я плохо говорю по-албански? — спросил капитан шутливо, еще не догадываясь, в чем дело.
Постепенно, глядя на детские лица, капитан начинал понимать смысл этого молчания.
С такой тишиной он встречался только в тюрьмах. Но тогда перед ним стояли заключенные, взрослые люди. А эти?..
«Странно, странно все это», — думал капитан.
Дети вытянулись по стойке «смирно», будто окаменели. Лица бледные, но в глазах — ненависть и решимость. Капитан почувствовал тревогу. Постепенно она передалась и директору.
«Что бы все это значило, — подумал он. — Откуда такое единство? Нужно что-то предпринимать. И немедленно».
Но директора опередил капитан. Он приблизился к одному из малышей и спросил как можно ласковее:
— Как тебя зовут, мальчик?
Мальчуган стоял насупившись, даже дышать перестал.
— Как это понимать? — Капитан постепенно терял терпение. — Я вас спрашиваю, господин директор.
— Почему молчишь? Ответь господину капитану! — подбежал к малышу директор.
— Не хотим ехать в Италию! — раздался решительный голос Петрита.
— Не хо-тим! Не хо-тим! — поддержали его несколько голосов.
Через минуту эти два слова уже скандировали все ребята. Все громче и громче, все более вызывающе…
Директор опешил: «Это же настоящий бунт! И где? В его приюте». Если бы не капитан, который еще кое-как держался, он наверняка вызвал бы надзирателей и наказал всех без исключения! Но офицер быстро перехватил инициативу.
— Ребята, эта поездка только в ваших интересах, — опять заговорил он медленно, подыскивая слова, стараясь скрыть раздражение и злобу. — Италия — страна красивая, богатая, большая… Да и отправляем мы вас туда не навечно. Выучитесь и вернетесь обратно в Албанию. Но уже образованными. Может быть, офицерами, карабинерами…
Последние слова его заглушил нарастающий шум.
— Не хо-тим! Не хо-тим! Не хо-тим! — скандировал весь приют.
Капитан замолчал, вдоль шеренги бегал директор и кричал:
— Но почему не хотите? Почему?!
И опять, овладев собой, даже улыбаясь, заговорил капитан:
— Вы будете жить в красивом городе на берегу моря… Например, Анкона… Это просто изумительный город на самом побережье… — Капитан опять увлекся и уже не мог остановиться. — Ваш директор, кстати, тоже из этого замечательного города. И он поедет в Италию вместе с вами. Там будет совсем неплохо. Просто отличная идея. Не так ли, господин директор?
— Несомненно, господин капитан, — заискивающе пролепетал директор, которого этот вопрос застал явно врасплох.
— Ну вот, и директор, ваш любимый воспитатель, отправится с вами. Как же, малыш? Поедешь в Италию?
Малыш упрямо молчал, опустив голову.
— Так как, мальчуган? Поедешь? — повторил капитан свой вопрос и дружески улыбнулся.
Капитан решил молчание истолковать как согласие и поэтому бодро обратился уже ко всем ребятам:
— Ну и прекрасно! Видите, он согласен, он едет. Кто следующий?
Малыш по-прежнему молчал. Он только слегка отступил назад. В это время общий гул голосов опять перешел в скандирование:
— Не хо-тим! Не хо-тим! Не хо-тим!
Капитан вскинул голову и с угрозой отчеканил:
— Что ж! Не хотите ехать, вам же хуже. Отправим силой!
Повернувшись на каблуках, он направился к лестнице. Директор, обливаясь холодным потом, засеменил сзади.
Ребята оставались в строю, никто не хотел уходить — все смотрели на Петрита: что он скажет? Так ли они вели себя?
— Молодчина! — Петрит потрепал малыша по вихрастой голове. — Ты был героем! И все вы молодцы. — А про себя подумал: «Интересно, что бы сказал Трим обо всем случившемся?»
Этот вопрос не давал ему спать всю ночь. И не проходила тревога: вдруг придут машины за приютскими ребятишками.
Но все было тихо…
5
Уже спали приютские ребята, а Агрон и Дрита продолжали искать Трима. Были они на площади у моря, у знакомых ребят, возле утеса, где обычно собирались юные подпольщики. Трима нигде не оказалось.
— Может быть, он ушел к партизанам и уже не вернется? — предположила Дрита.
— Не думаю, — отозвался Агрон. — Он бы нас предупредил.
— А если именно для этого он и искал тебя сегодня?
— Что же делать? — забеспокоился Агрон.
Дрита сказала:
— Нечего бегать без толку. Ведь мы не знаем точно, где он может быть. Пошли к нему домой и там будем ждать.
«Разумно», — подумал Агрон, но согласился вроде бы неохотно: надо же охранять свой авторитет.
Они подошли к дому Трима. В одном окне мерцал свет. Агрон заглянул. За столом сидела мать Трима и что-то вязала.
— Дядюшки Хюсена, кажется, нет дома! — прошептал Агрон.
— Вот здорово! — обрадовалась Дрита.
Отец Трима, дядя Хюсен, был человеком суровым и необщительным. Почти всю жизнь он провел в море — один на своей лодке. С рыбами особенно не разговоришься. Сказались на его характере и трудные годы, проведенные в горах в отрядах народных мстителей[7].
Сейчас, когда в Албанию пришли итальянские фашисты, дядюшка Хюсен опять взялся за оружие — он был связным между городским подпольем и партизанским отрядом, который действовал в горах. Не одобрял дядюшка Хюсен девушек, которые брали в руки оружие и тоже шли в партизанские отряды, — он считал, что борьба с врагом сугубо мужское дело. И вот это неодобрение тоже придавало ему суровость.
— Кто там? — раздалось за дверью, когда ребята осторожно постучали.
— Это мы! — Дрита и Агрон робко вошли в комнату.
— Вот молодцы, что навестили! — обрадовалась женщина и поднялась им навстречу. — А то одна я осталась со своей малышней.
Действительно, в комнате было четверо младших сестер и братьев Трима. Они, раскидавшись на матрасе, постеленном прямо на полу в углу комнаты, сладко посапывали. Женщина заботливо прикрыла их старыми одеялами. Обычно с детьми возился Трим — он заменил им отца, который последнее время редко бывал дома. Все его время уходило на нелегкую работу связного.
«Может быть, сегодня он послал Трима с каким-нибудь поручением?» — подумал Агрон. Для дяди Хюсена борьба с оккупантами была делом первостепенной важности.
— Мы хотели повидать Трима, — первой заговорила Дрита.
— Он придет сегодня вечером? — спросил Агрон.
Женщина ласково улыбнулась и усадила ребят рядом с собой.
— Придет! Он обязательно вечером приходит домой, — сказала она с уверенностью, по привычке очень тихо, чтобы не разбудить детей. — Подождите его.
Хозяйка поправила фитиль в лампе, и комната озарилась желтоватым светом.
— А дома вы сказали, что к нам пошли? — спросила женщина.
Только сейчас ребята вспомнили о своем обещании вернуться пораньше. Что же делать? Но ведь Трима нужно обязательно дождаться.
— Мы еще немного посидим, — сказала Дрита.
— Конечно, сидите. Я вас позову, когда Трим появится.