Друзья осмотрелись. Ничего лишнего. Железная кровать. В нише у изголовья — книги, много книг. Вот он как живет, их Трим. Ребята молчали.
«Он еще успевает и книжки читать», — подумал Агрон.
— Озорники вы, озорники! Сколько вы своим матерям беспокойства доставляете! — тихо заговорила женщина, снова входя в комнату. — Почему же так темно? — спросила она скорее себя, чем гостей.
Но сколько мать Трима ни крутила фитиль, света так и не прибавилось.
— Мы подождем на улице, — робко сказала Дрита. — А вы можете огонь в лампе убавить немножко.
— Скажи лучше, вообще потушить! — вздохнула женщина. — Керосин кончился.
Втроем они вышли на улицу.
Казалось, что луна застыла на месте и совсем не двигается. От этого на море, по которому бежали белые призрачные барашки, отчетливо был виден черный пароход, и казался он враждебным и затаившимся.
— Идет! Это его шаги! Я сразу узнала! — воскликнула Дрита и побежала навстречу человеку, который быстро шел по улице.
— Да, это точно он! — обрадовался Агрон.
— Вы? Здесь? Ночью? — удивился Трим.
— Ведь ты искал меня! — немного обиделся Агрон.
— Верно! — Трим потрепал мальчика по плечу. — Я хотел послать тебя в приют, узнать, как там дела…
— Мы там были! — перебила Дрита.
— Их хотят отправить в Италию! — прямо захлебнулся словами Агрон.
— Уже пришел большой пароход, чтобы забрать всех, — говорила Дрита. — Видишь, вон он, на рейде.
— Скажи лучше, черный пароход! — сказал Агрон.
— Успеем ли мы их спасти? — И Дрита с надеждой посмотрела на Трима.
Трим, который молча слушал ребят, обнял их за плечи. На его лице была странная улыбка. Они вместе вошли в дом.
— Так, так… — сказал Трим задумчиво, когда они сели у стола. — Какие там еще перемены?
— У ворот стоит карабинер, — сказал Агрон.
— Сам капитан приходил в приют, — добавила Дрита.
— Ребятам уже известно, что их хотят отправить в Италию? — спросил Трим.
— Наверно. Я все рассказал Петриту. А уж он-то знает, что делать! — Глаза Агрона сверкали. — Для ребят слово Петрита — закон!
— Спасем ли мы их? — вновь спросила Дрита, и сердце ее сжалось от боли.
— Нужно действовать быстро и решительно, а то будет поздно! — Агрон вскочил, готовый сейчас же действовать.
Трим опять улыбнулся, и это становилось странным. Дрита и Агрон переглянулись. Не привыкли они видеть своего вожака таким медлительным. «Почему он ничего не говорит? Почему только спрашивает и слушает?» — думал в этот момент каждый из них.
— Ну и лиса этот чертов капитан! — неожиданно сказал Трим. — Но и мы тоже не траву едим. Знайте, ребята, мы не позволим фашистам увезти приютских!
— Ура! — прошептал Агрон, не удержавшись.
— Важно, — продолжал Трим, — чтобы ребята в приюте, как могли, сопротивлялись. — И опять он улыбнулся. — В общем, побольше шума. Хитрецы карабинеры…
«Он что-то знает, — подумал Агрон. — И не говорит…»
«У него какой-то секрет от нас…» — тоже подумала Дрита.
— Важно, чтобы у нас была постоянная связь с приютом. Вот вы ее и будете поддерживать. Мы должны знать каждый шаг карабинеров. — Трим поднялся. — Ну а теперь по домам. Уже поздно.
— Значит, мы можем быть уверены, что они их не увезут? — спросил Агрон на всякий случай еще раз.
— В этом можете быть полностью уверены! — твердо и убежденно сказал Трим. — Они останутся на родине. И вот что: обязательно повидайтесь завтра утром с Петритом и скажите, чтобы они ни в коем случае не соглашались на отъезд. Так и скажите, хорошо?
— Хорошо! Мы все передадим! — Агрон, словно на крыльях, летел домой. Дрита не успевала за ним.
Трим стоял и смотрел им вслед. Сегодня он был счастлив, как никогда: его питомцы росли…
6
…Нет, не мог Агрон дождаться утра. От карабинеров всего можно ожидать. Да и приютские ребята должны успокоиться. Он, проводив Дриту, только появился дома, сказал удивленной матери, что скоро вернется, что необходимо выполнить чрезвычайно важное дело, и исчез в темноте.
Не спалось в эту ночь и Петриту. Скорее бы рассвет, скорее бы утро. Придет Агрон и все скажет: уже, наверное, он встретился с Тримом. Мальчик лежал под одеялом, ворочался, сон не шел к нему.
Неожиданно в открытом окне мелькнула течь, кто-то осторожно спрыгнул на пол, послышались шаги. Петрит узнал Агрона.
— Кто-то идет сюда!
В коридоре звучали резкие шаги.
— Это директор! Не спится ему, собаке, — прошептал Петрит. — Полезай быстрее под одеяло.
В конце коридора вспыхнул неяркий свет. Через дверное стекло никого не было видно, но вот опять зазвучали шаги, стала нарастать тень, росла, приближаясь к их комнате. Скрипнула дверь, и вошел директор. В желтоватом свете лампы лицо его из коридора казалось бледным, даже зеленым. Он окинул взглядом спящих детей и, не обнаружив ничего подозрительного, вышел. Шаги удалялись. Но свет в коридоре продолжал гореть. Невиданный случай, чтобы директор забыл его погасить! А может быть, господин директор оставил свет только потому, что боялся детей? Да, ему явно сегодня не спалось.
— Ты чего это среди ночи? — повернулся Петрит к другу, голова которого показалась из-под одеяла.
— Не смог дождаться утра, — зашептал Агрон. — Трим велел передать, что ни в какую Италию вы не поедете. Еще он сказал: «Мы думаем о них. Только сами ребята не должны поддаваться ни на какие уговоры».
— Так и сказал: «Мы думаем о них»? — взволнованно переспросил Петрит.
— Да! Еще он сказал, чтобы вы побольше шумели, если карабинеры начнут разговоры об Италии. По правде говоря, я не понимаю, зачем надо шуметь…
— Может быть, для того, чтобы узнали в городе? — предположил Петрит. — Чтобы люди слышали, как они тут над нами издеваются.
— Может быть… — Агрон вылез из-под одеяла. — Ну, мне пора, — и он выпрыгнул в окно.
Приход друга обрадовал и обеспокоил Петрита. Обрадовал потому, что приятно было чувствовать заботу и помощь. Беспокоился же он сейчас за самого Агрона — появление в приюте постороннего человека да еще в такое время могло очень плохо кончиться.
Петрит напряженно прислушивался к ночной тишине. Ни одного постороннего звука.
И вдруг за окном раздался грубый окрик часового «Стой!», разорвавший ночную тишину улицы.
Затем послышались свистки и ухнул глухой выстрел.
Петрит почувствовал, что у него останавливается сердце.
«Неужели это стреляли в Агрона?»
В комнату влетел директор и, осветив фонариком каждую постель, пересчитал детей. Все были на месте. В полном недоумении он вышел. Через минуту директор опять вернулся и пересчитал всех еще раз. Удивленно пожав плечами, он ушел.
Но Петрит-то знал, в кого могли стрелять…
— Что там случилось? — спросил сосед Петрита, которого разбудил выстрел. — Они думают, что от нас кто-то вышел? И в кого же они так палили?
— В Агрона, — прошептал Петрит.
— В Агрона? Откуда ты взял?
— Он только что был здесь… — Голос Петрита дрожал.
— Да ну? — ахнул мальчик.
— Он принес нам добрые вести. Завтра подробно расскажу всем ребятам.
— Нет, нет! Сейчас расскажи!
— Да погоди ты! Вдруг они его убили…
— Ну да! Если бы