Текст этот я хранила несколько недель, и чем дальше, тем больше разгорячалось мое воображение, тем неспокойней было у меня на душе. Очень скоро в моих ночных грезах она превратилась в этакую каучуковую бестию, инфернальную сучку, подчиняться которой — сплошное наслаждение. Мне мерещилось, что девицы на улицах и помешанные на сексе офисные бездельницы похожи на нее. Я ответила ей. Она позвонила почти сразу и сообщила, что она и ее новый друг приглашают меня поужинать на следующей неделе и с нетерпением будут ждать встречи.
Несколько дней я мучилась, размышляя, что надеть, потратила уйму денег на стрижку и новое белье. В самый вечер нашего свидания я переворошила весь свой шкаф, примеряя то одно, то другое. Наконец остановилась на плотно облегающем джемпере цвета морской волны и угольно-черных брюках — этакая секретарша на побегушках в офисе, но достаточно сексапильная. Я пришла на полчаса раньше, перед этим еще полчаса потратив на поиски самого ресторана. Мне было сказано, что столик я смогу занять только тогда, когда прибудут пригласившие меня люди. Остатки денег я спустила на выпивку в баре и очень надеялась, что за мой ужин заплатят.
В зале стоял легкий гул — в узеньких кабинках ворковали парочки, негромким фоном звучала музыка. Все присутствующие выглядели старше меня и определенно относились к разряду людей преуспевающих. Некоторые, возможно, зашли сюда прямо с работы; другие — явно из дома: надоело сидеть, вот и решили освежиться и напитаться новыми впечатлениями. Всякий раз, когда открывалась дверь, в помещение вкатывала волна прохладного осеннего воздуха, несущего с собой запах сухих листьев.
Наконец они пришли. Нас посадили за столик в углу, достаточно далеко, чтобы официанты не слишком нам докучали. Как-то так получилось, что я села между ними. Она принялась оживленно болтать о картинных галереях и знаменитых спортсменах, в то время как он, не отрываясь, разглядывал мой джемпер. Потом я почувствовала, как его рука крадется по моей правой коленке, а ее стопа, обтянутая чулком, заскользила по внутренней стороне брючины.
Ага. Вот им, оказывается, чего надо, подумала я, и разве не знала я этого с самого начала? Неплохая парочка: оба старше меня, оба эффектно выглядят и оба соблазнительно развратны. Ну как с такими не потрахаться? Никаких причин против этого в душе у меня не отыскивалось. Я заказала то же, что и они, все обильно сдобренное пряностями и уснащенное маслом. Ризотто с грибами подали такой густой, что я с трудом могла отодрать его от неглубокой тарелки, такое клейкое, что приходилось соскребать его с ложки зубами. Рыбу принесли целиком, вместе с головой, и ее мугные глаза подозрительно изучали нас до тех пор, пока не унесли остатки. Соседка моя то и дело облизывала себе пальцы, и я не могла избавиться от ощущения, что она это делает не от отсутствия хороших манер, а нарочно. Я протянула руку и скользнула по ее плотно обтягивающим брюкам, к промежности, и она сдвинула ноги, зажав мои пальцы. И как раз в эту самую минуту официантка вдруг решила обратить на наш столик внимание. Она приволокла целое блюдо крошечных пирожных, других сладостей и шоколада, и мужчина одной рукой принялся угощать свою подругу, а другой пожимал мне правую руку, в то время как пальцы моей левой ритмично двигались у нее между ног. Она кончила — легко и почти без звука. Я наклонилась и прошлась губами по ее шее.
— Превосходно, — пробормотал он. — Проделай-ка это еще разок.
И я повторила все сначала. Покончив наконец с едой, мы покинули ресторан. Она села за руль, а он попросил меня занять переднее сиденье рядом с ней и раздеться до пояса. Сам, усевшись позади, положил ладони мне на груди и принялся нежно теребить соски. До ее дома ехать было совсем близко. Я вышла из машины как была, голой по пояс, и как только мы вошли в дом, мне приказали встать на колени. Она вышла в спальню, а он тем временем преподал мне несколько основных уроков послушания, заставив принять одну за другой несколько неудобных поз; при этом я должна была держать разные тяжелые предметы и одновременно брать в рот его крепкий, пружинистый штырь.
Она вернулась с зажженными свечами и принесла хлысты. Мне уже приходилось на собственной коже испытывать действие и горячего воска, и удары кнута, но попробовать то же самое с поднятыми вверх ногами и воткнутой между ними горящей свечкой, с которой горячий воск капает прямо на живот, — это было для меня новеньким. Часика через два он, наконец, вошел в нее и, пользуясь своим членом как превосходным орудием понукания, нередко являвшимся мне в моих грезах, заставил ее прильнуть лицом к моему влагалищу и просунуть в него язык.
Когда все кончилось, мы с ним оделись, а она отправилась в душ. Он вывел меня из дома и помог поймать такси, кэб черного цвета. Мы шли по улице, нежно сплетясь руками, и прохожие вполне могли принять нас за любящих отца с дочкой. Мы и вправду смотрелись как красивая пара.
— Ну и женщина у вас там, — сказала я.
— Я готов сделать для нее все, что угодно, лишь бы ей было хорошо, — просто ответил он.
Я с пониманием кивнула. Он махнул рукой, остановил машину и назвал водителю адрес. Когда я уже уселась на заднее сиденье, он вручил мне свернутые в трубочку деньги и сказал, что они с удовольствием примут меня еще раз и в любое время. Я проехала уже половину дороги к дому и только тогда развернула тугую трубочку свернутых банкнот, и с изумлением увидела, что их было как минимум в три раза больше, чем мне нужно было заплатить за такси.
Я быстренько подсчитала в уме — долг за квартиру, сколько у меня осталось на то, чтобы погасить его, чистую прибыль за один только вечер. В голове мелькнула было мысль, что другая в моем положении чувствовала бы угрызения совести: полузнакомые люди использовали на полную катушку, сунули деньги — и до свидания. Но мне было совершенно плевать. Они получили свое удовольствие, а для такой богатой пары сумма, которую они потратили на обед в ресторане и на такси, — совершенные пустяки. И положа руку