Фууу…
Френки подходит сзади ко мне, кладет руку на талию. Она притягивает меня к себе и хихикает:
– О, давай. Не смущайся. Это просто секс. Мы говорили об этом раньше, – Боб издает звук отвращения, и Френки говорит ему: – Не начинай. Ей 18 лет. Не веди себя так, как будто думал, что она вечно сможет избегать этого.
Боб ругается себе под нос:
– Ты, правда, не помогаешь, Френсис.
Френки приближает губы к моему уху и шепчет одной стороной рта, громко, чтобы все мы слышали:
– Ох, ох, теперь у меня проблемы. Он назвал меня Френсис.
Боб усмехается:
– Кэт хорошая девочка. Она не будет заниматься сексом. Никогда, – хватаясь в отчаянии за лучик надежды, он тихо говорит: – Кроме того, она посвящена Богу. И церкви.
Френки хохочет:
– Ты, действительно кажешься в эту секунду настоящим священником. Хвала тебе.
– Ага, ну, в общем один из нас должен вести себя нормально. Бог знает, ты снесла бы наше прикрытие меньше, чем за час, если бы я оставил тебя за главную. И вернемся к проблеме – как я и сказал, у Кэт не будет секса. Пока я жив…
Френки склоняется над столом, ее волосы все еще распущены и свисают перед лицом Боба. Жестокая улыбка расползается по ее лицу:
– Что заставляет тебя думать, что у нее его не было?
О, Боже мой. Я понятия не имею, куда ведет этот разговор, но мне не нравится это. Я шиплю:
– Френки!
Она пожимает плечами, а Боб поворачивается ко мне, выглядя шокированным:
– Это правда, Кэт?
Все еще смотря на Френки, я усмехаюсь:
– Смотря о чем ты.
Боб нерешительно спрашивает:
– С Джеймсом?
О, блин.
Я не слышала это имя больше двух лет.
Лицо Френки бледнеет, когда она поворачивается ко мне:
– Извини, я просто пошутила. Я не знала, что он... – Боб перебивает ее, когда шепчет: – Это было с Джеймсом?
Френки обнимает меня за плечи, утешая.
Мысли о Джеймсе вызывают шквал эмоций, которые курсируют в моей голове. Гнев. Печаль. Горе. Гнев. В основном гнев. Хотя я не уверена, на кого нацелен этот гнев.
Френки откашливается, прежде чем заявляет:
– Я просто пошутила, Боб. Кэт не была ни с кем... не в библейском смысле.
Никто ничего не говорит, так что…
Френки добавляет:
– Иногда, я не знаю, когда придержать шуточки. Извините... оба, – я принимаю ее извинения легким толчком головы в ее плечо.
Боб откашливается:
– Я не должен был вспоминать о нем. Извини, Кэт. Я должен был понять, что она шутит.
Воспоминания, кажется, появляются, откуда ни возьмись. Я уставилась на ножку стола.
Встревоженное:
– Кэт?
Потом отдаленное:
– Кэт?
Джеймс улыбается мне и хмурится, не веря:
– Для меня? Правда? – я подаю ему обернутый подарок, улыбаясь: – С днем рождения.
Он наклоняется ко мне, прижимается нежным поцелуем к моим губам. И это великолепно. Я люблю его поцелуи.
Его светло-каштановые волосы вьются у ушей, карие глаза морщатся в уголках, когда он улыбается, прямые белые зубы блестят.
– Тебе не нужно было ничего дарить мне, Кэт.
Моя шестнадцатилетняя сущность краснеет.
– Двадцать один – это рубеж. Это важный день рождения. Конечно, тебе нужен был подарок,– его лицо становится сердитым, затем печальным.
Он нежно прижимается своим лбом к моему и шепчет:
– Я не заслуживаю тебя, – мои глаза закрываются в блаженстве.
Я шепчу в ответ:
– Я люблю тебя, Джеймс.
Я возвращаюсь в реальность.
Резкое:
– Что? – вылетает из моего рта. Боб и Френки оба смотрят на меня.
Боб тихо говорит:
– Извини, детка. Я не должен был вспоминать его. Это было давно, – я киваю, соглашаясь. Это было давно.
Он прокашливается и затем улыбается:
– Итак, зачем ты мчалась сюда быстрее, чем демон, вылетающий из ада? – я почти забыла. Легкая улыбочка играет на моих губах.
К черту Джеймса. Вот мой шанс доказать самой себе.
Я с трудом сглатываю. Не уверена, как это примут:
– Я…ух... Мне нужен допуск в Мираж.
Молчание.
По-прежнему молчание.
Я рискую взглянуть на Боба, который с любопытством смотрит на меня сквозь прищуренные глаза. Он осторожно спрашивает:
– Зачем тебе допуск в Мираж?
Встаю прямее, чем деревянная доска, нацепляю лучшую рабочую мину и заявляю:
– Я иду на задание сегодня вместе с Ари. Мне нужен допуск в Мираж, чтобы приготовиться.
Френки открывает от удивления рот. За ее глазами я вижу, как работает ее мозг со скоростью мили в минуту. Наконец, она с трепетом шепчет:
– Это круто.
Я согласна. Это, правда, так.
Боб смотрит внимательно на меня, в меня:
– Ты готова для этого?
Я тут же отвечаю:
– Да.
Он хлопает рукой по лицу, выглядя встревоженным:
– Если это из-за того, что произошло вчера на тренировке... – я перебиваю его, говоря решительно:
– Я готова, Боб. Правда. Я готова.
Френки сильнее прижимает меня к себе. Молчаливая демонстрация поддержки.
Выражение лица Боба беспокоит меня. Ему нелегко дается верить в меня. Он, видимо, мысленно спорит с собой. Френки предлагает:
– Боб, если ты волнуешься. Я могу тоже пойти.
Я закатываю глаза, пожимая плечами в ее объятиях:
– Мне не нужна гребаная нянька, Френки.
Она поднимает руки, сдаваясь, и немедленно отвечает:
– Я не это имела в виду.
Мой пристальный взгляд изучает ее:
– Что ты тогда имела в виду?
Боб останавливает нашу почти дискуссию:
– Хорошо. Ты можешь идти. – Мы обе поворачивается, чтобы недоверчиво посмотреть на него.
Наблюдаю за ним некоторое время, потом тихо спрашиваю:
– Правда?
Он кивает:
– Да. Я доверяю твоим рассуждениям. Если ты говоришь мне, что готова, я тебе верю. Я говорю ему:
– Да. Я могу сделать это.
Он делает вдох и отвечает на выдохе, внезапно выглядя уставшим:
– Я знаю, ты сможешь.
Именно в этот момент я клянусь, что у Боба не будет причин беспокоиться о моей работе в Мираже.
Я смогу сделать это.
Я смогу.
Глава 4
– Ключ не должен думать о них, как о людях, – говорит Боб.
– Ты должна думать о них, как о паразитах, которых нужно истребить.
Я рассеяно киваю, делая в уме примечания.
Паразиты. Не люди. Отмечено.
Это действительно происходит. Я потрясена и переполнена информацией, вдолбленной в меня за такой короткий срок.
Френки идет с нами. Она добавляет:
– Сложность в том, что они похожи на обычных людей. И они могут быть людьми, только нехорошими людьми, Кэт. Они – ничтожества, и они должны быть остановлены, любым способом. Они не были бы в нашей базе, если бы были законопослушными гражданами. Ты понимаешь это?
– Ага. Хорошо.
Смесь волнения и страха заставляет адреналин неистово курсировать по телу. Так сильно, что меня может стошнить. Я закрываю глаза и беру под контроль дыхание, вынуждая себя успокоиться.
Сказать по правде, ничто в сегодняшнем вечере не пугает меня, кроме того, что