В апреле 1873 года был основан Кеннел‑клуб, главной задачей которого являлось соблюдение определенных правил и стандартов нового увлечения. Первым соревнованием, признанным Кеннел‑клубом, стали полевые испытания. В те времена в ходе таких испытаний, ставших очень популярными, проверялись навыки рабочих подружейных собак. В 1886 году Чарльз Крафт, главный управляющий фабрики по производству собачьего корма, организовал первую собачью выставку под названием «Первая большая выставка терьеров», в которой участвовали 600 собак в 57 классах. В 1891 году выставка уже носила название «Величайшая выставка собак Крафтс» и проводилась в Королевском земледельческом павильоне, в Ислингтоне. Впервые в ней принимали участие все породы – две тысячи собак и около 2500 записей (одна и та же собака могла быть записана в нескольких выставочных классах).
В детстве я посещал выставки Крафтс вместе с отцом, и это были самые счастливые дни в моей жизни. Выставки проводились в центре Лондона, в Эрлс‑Корте. Я очень любил эти мероприятия – мне нравилась царящая там атмосфера: шум, запах; к тому же я обожал собак. В 2006 году мое участие стало более активным, так как компания ВВС предложила мне освещать выставку в прямом эфире. Я занимался этим два года. Не могу сказать, что эти годы были такими же счастливыми, как и мое детство: вести шоу в прямом эфире в лучшее время – задача не из простых. Не легче было общаться и с довольно высокомерными заводчиками, которым не нравился мой стиль. Все это осложняло мою работу.
Программу я вел вместе со своим черным лабрадором Инкой. Через несколько лет передачу закрыли, после того как ВВС показала ряд репортажей, открывших миру довольно неприглядный мир Кеннел‑клуба, требования которого часто приводили к серьезным проблемам со здоровьем у многих пород. Моя Инка тоже стала жертвой этих правил. Я более чем уверен, что ее эпилепсия была связана с ограниченным генным пулом. Короче говоря, она стала жертвой инцеста.
Но я отвлекся.
Вернемся к рубежу XIX – ХХ веков. Владение собаками переживало настоящий бум. Появилась потребность в особых породах, которых считали бы идеально подходящими для себя самые обычные люди. Лабрадоры прибыли в Британию как водяные собаки. Их заметили и стали разводить охотники на водоплавающую дичь. Подружейные собаки аристократов приобрели высокий социальный статус. Владение такой собакой стало привлекательным для тех, кто стремился занять хорошее положение в обществе.
Лабрадоры, угодливые, легко поддающиеся дрессировке, преданные и умеющие принимать любовь и ласку, игривые и энергичные, постепенно стали символом социального статуса.
Для одних они по‑прежнему являлись ценными рабочими собаками, для других – и их были миллионы – они стали домашними любимцами. Как только заряжание с казенной части произвело революцию в охоте, способности подружейной собаки стали ее пропуском в большой мир людей.
* * *
Я покинул Пул и направился в старое поместье лорда Малмсбери, чтобы встретиться с его сыном. Несколько десятилетий назад огромное поместье было разделено на части и распродано, а дворец превратили в апартаменты и квартиры. Но, въезжая в ворота и приближаясь к дворцу, можно почувствовать все былое величие этого места.
Через поместье протекает река Стур. После сильных дождей она обычно выходит из берегов и затапливает близлежащие поля. Я помнил эту реку со своих школьных дней – ведь я учился чуть выше по течению от места, где находился сейчас.
Сначала я заехал в небольшой коттедж местного смотрителя. За чаем с бисквитами он рассказал мне, насколько важную роль лабрадоры и сегодня играют в охоте. После чая мы сели в потрепанный пикап и направились к старому поместью, где располагалась псарня. Графские псарни давно обветшали, в целости сохранились лишь две стены. Все поросло кустарником. Глядя на то, что от них осталось, трудно было поверить, что собаки, которых здесь разводили, стали прародителями лабрадоров, живущих ныне во всем мире.
Граф Малмсбери начал разводить лабрадоров в своих псарнях на южном побережье Англии. И примерно в то же время пятый герцог Баклю (1806–1884) и его брат, лорд Джон Скотт, стали завозить этих собак в свои поместья Квинсбери, на границе с Шотландией. Собак доставляли на рыбацких судах с Ньюфаундленда. Первоначально лабрадоров использовали только как подружейных собак, но со временем необычайные качества этой породы стали очевидны. Новый питомник был основан в 1835 году. Одна из собак герцога, Бренди, заслужила свое имя во время путешествия через Атлантику. Этого кобеля отправили в бурное море за шапкой одного из моряков. Молодой пес провел в воде два часа, прежде чем его подобрали на борт. Собака была так измучена, что приводить ее в чувство пришлось с помощью бренди. Герцог и его брат так любили своих собак, что в 1839 году взяли двух любимых лабрадоров – Мосса и Дрейка – с собой в Неаполь на отдых на яхте. В те времена это было нечто неслыханное.
Судя по документам, в 1871 году сосед графа Малмсбери, майор Рэдклифф, который вместе с графом восхищался рыбацкими водяными собаками в Пул‑Харборе, тоже привез себе собаку непосредственно с Ньюфаундленда и назвал ее Турком. Именно Турок стал прародителем линии, в которой появился Бен из Хайда, первый официально зарегистрированный палевый лабрадор.
К началу 80‑х годов изначальная линия лабрадоров, принадлежавших Баклю, исчезла – прошло всего пятьдесят‑шестьдесят лет с момента покупки у рыбаков на Клайде первых собак. Это событие могло бы стать концом шотландской линии лабрадоров‑ретриверов, если бы не наш друг, шестой граф Малмсбери, который «подарил им пару потомков собственных завезенных собак».
Случайная встреча 3‑го графа Малмсбери (в возрасте 75 лет) с 6‑м герцогом Баклю (1831–1914) и 12‑м графом Хьюмом (1834–1918) спасла лабрадоров от вымирания. Шотландцы приехали на южное побережье Англии навестить больную тетушку. Их пригласили принять участие в охоте на водоплавающую дичь в Херне – именно там, где я сейчас и находился.
Поместье Херн – еще одно старинное поместье, которое давным‑давно разделено и распродано. Но значительная часть имения и сейчас находится под управлением сына графа, Джеймса Фицхарриса. На старом пикапе мы поехали по землям, некогда принадлежавшим предкам Джеймса. Херн‑Корт ныне превращен в апартаменты. Дорога, которая раньше вела к величественному замку, вселяла в нас печаль.
Трудно представить, как выглядело процветающее поместье Малмсбери в золотой век аристократии, когда у дворян были и деньги, и власть.
«Вот все, что осталось от псарни», – сказал Джеймс, указывая мне куда‑то в