– Собрание обязательно для всех!

– Вынесете мне выговор? Уведомление о нем можете сунуть в мой личный почтовый ящик. – Диана встала, бросила на кресло врученную ей при входе папку и взяла сумочку.

– Проголосовать сегодня должны все!

Диана молча смотрела на Бобби.

– Прости, – вдруг примирительно сказала та. – Я перетрудилась, работы было непочатый край…

– Ладно, – невозмутимо кивнула Диана, повернулась к секретарю спиной, подобрала папку, села.

– Злая ты, – сообщила подруге Линда и улыбнулась в затылок удаляющейся Бобби.

– Да, формы не потеряла, приятно, – радостно подтвердила Диана.

Наконец собрание началось. Почти все вокруг жевали пончики и фрукты. Взятка, про себя отметила Линда. Джоди вышла на сцену, взяла со стойки микрофон, поприветствовала коллектив. Затем коротко описала собрание школьного совета – для тех, кто не ездил в управление. Она была милой и жизнерадостной, радушной и участливой: старая добрая Джоди Хоукс, а не давешняя жесткая мегера.

– Я приведу примеры изменений, которые ждут нас в случае независимости школы. Если вам они по душе, высказывайте свое мнение.

– Начинается, – шепнула Диана.

Толпа, покончив с угощением, теперь внимательно слушала.

– Приняв устав, мы станем хозяевами своей судьбы, не будем больше зависеть от прихотей школьного совета.

– Да! – выкрикнуло несколько голосов.

Линда повертела головой. Бобби, Джанет, Арт, Джозеф…

Уставный комитет.

– У нас появится демократическое управление, и каждый сотрудник сможет влиять на решения по поводу своей работы.

– Да!

Все спланировано, поняла Линда. Сердце у нее тревожно сжалось. В зале явно разыгрывали отрепетированное представление.

Задумка была хорошая, действенная для любой толпы. Люди перенимали общее настроение, поддавались ему. К голосам уставного комитета начали присоединяться другие голоса. К сторонникам Джоди примыкали все новые учителя; после каждого ее призыва отклик публики звучал еще громче, еще пламенней.

– Мы найдем способ снизить затраты, а за счет сэкономленных средств поднимем зарплату сотрудникам!

– Да!

– Закупим новые учебники и новые компьютеры в каждый класс!

– ДА!

– Привлечем к воспитательному процессу родителей!

– ДА!

– Обяжем родителей вкладывать в обустройство школы либо деньги, либо время!

– ДА!

– Десять часов или сто долларов!

– ДА!

– Каждую четверть!

Горячее скандирование воскресило у Линды в памяти телесериал «Незнакомцы с конфеткой» с Эми Седарис в главной роли. В одной из серий героине пытались промыть мозги некие сектанты. Все они были в одинаковых нарядах и дружно, как по команде, пели песню «Щедрый стол». Вот и нынешнее действо очень уж смахивало на собрание секты. Линда представила, как она вдруг вскакивает и, притопывая, начинает хлопать и распевать во всю глотку: «Сяду я за щедрый стол! Сяду я за щедрый стол! Сяду я за щедрый стол, и день тот недалек!»

Линда хихикнула.

Увы, как раз в этот миг скандирование стихло.

Директриса с подиума одарила Линду хмурым взглядом. Сидящие справа от Дианы Джанет Фрателли и Кен Майерс вытянули шеи и посмотрели на Линду с осуждением. От этого смех разобрал ее еще сильнее. Она почувствовала себя ребенком, который в храме думает о козявках и какашках. Ее скорчило от смеха – неуместного, дикого в подобной ситуации и потому неудержимого.

Диана не хохотала вместе с Линдой, зато улыбалась из солидарности. Вспыхнули улыбки и на лицах нескольких учителей. Директор решила не обращать на них внимания, громче заговорила в микрофон. Времени для ознакомления с уставом и прочими материалами было достаточно, объявила Джоди, все уже наверняка приняли решение насчет дальнейшей судьбы школы Джона Тайлера.

– Остались ли у кого-нибудь вопросы?

Взметнулось множество рук.

– У меня нет времени ответить на все, – сказала Джоди. – Но я попробую для…

– Почему же нет времени? – поинтересовалась Диана. – Чтобы принять взвешенное решение, нужно иметь максимум информации. Или у вас есть дела поважнее, чем убедить нас поддержать вашу инициативу?

Джоди напряглась.

По залу пролетел одобрительный шепоток.

Директор попробовала спасти положение и выдавила натянутую улыбку.

– Конечно, я с радостью отвечу на любые вопросы.

Вопросы, как на грех, были в основном безобидными. Джоди щелкала их, как орешки, и чувствовала себя все уверенней. Хотя кое-кто высказал свои сомнения, таких людей оказалось слишком мало, и четких ответов они не услышали. Диана спросила, повлияет ли реорганизация на пожизненные контракты, а Линда уточнила, сможет ли администрация увольнять учителей без компенсации. Директриса (не без самодовольства, заметила Линда) сообщила, что эти нюансы определятся позже, причем так сформулировала фразу, что у зала сложилось впечатление, будто решение будут принимать все, большинством голосов. Однако Линду терзали смутные подозрения.

Наконец поднятых рук больше не осталось.

– Ну что ж, хорошо, – с улыбкой подытожила Джоди. – Теперь проголосуем. Если вы за обретение независимости от окружного управления и за устав в предложенном виде, поднимите руку.

– Разве мы не в бюллетенях должны галочку ставить?.. – начал было Стив Уоррен.

– Тайного голосования не будет, – заявила директор. – Я хочу знать позицию каждого.

Линда посмотрела на соседей. На некоторых лицах проступило удивление и замешательство, но ни возмущения, ни гнева не было. Удивительно!

Она встала.

– Если в нашу школу и правда придет демократия, если каждый сможет высказывать мнение и голосовать по важным для нас вопросам, тогда нынешнее голосование должно быть тайным. – Линда твердо глянула на директора. – Ваш метод несет в себе скрытую угрозу: тех, кто проголосует против воли администрации, запомнят и впоследствии, видимо, накажут. Это – антитезис всему, что вы наобещали нам в случае независимости.

Антитезис… Хорошее слово. Линда восхитилась тем, что вспомнила его вот так, без подготовки. Оно сорвалось с языка само и усилило эффект от тирады, придало аргументам Линды интеллектуальный вес и законность.

Краем глаза Линда заметила, как Бобби что-то записывает – наверняка ее, Линды, имя и фамилию, – и рванула сквозь толпу к секретарше, перешагивая через чьи-то ноги и протискиваясь мимо кресел.

– Что ты пишешь? – потребовала ответа Линда. – Покажи.

Бобби нависла грудью над столом, прикрывая планшет с листочком согнутой рукой: точь-в-точь отличница, прячущая экзаменационные ответы от назойливых глаз одноклассников.

– Нет!

– Покажи.

– А ну, хватит! – рявкнула со сцены Джоди.

Единый вздох вырвался из груди школьного коллектива – потрясенный, испуганный, – и директор, похоже, осознала, что перегнула палку.

– Вот вам и демократия, да? Вы правы, Джоди. Хватит. Давайте голосовать. – Линда пригвоздила Джоди невозмутимым взглядом и пошла на место.

Директор на миг растерялась и не смогла быстро собраться с мыслями. Затем поправила микрофон и повторила призыв голосовать поднятием рук.

– Давайте заполним бюллетени. – Линда продолжала стоять.

Вокруг закивали, согласно зашептались.

– У кого есть ручка? – громко спросил Стив Уоррен, не сводя глаз с Джоди.

– Ладно, – улыбнулась та.

Она старательно изображала любезность, однако Линда явственно ощущала, как Джоди зла. Оставалось надеяться, что залу это тоже очевидно. По приказу начальницы Бобби сходила в дальний конец зала, принесла коробку с ручками, раздала их. Учителя, сотрудники администрации, обслуживающий персонал – все дружно проставили в бюллетенях галочки и свернули листки.

– Передайте бюллетени направо, – велела Джоди. – Бобби соберет их и подсчитает голоса. Ручки можете оставить себе.

Линда вновь встала.

– Думаю, подсчет должны вести двое, чтобы обошлось без подтасовок.

– Потому-то я и предлагала голосовать открыто. Ради прозрачности, – с