С особой гордостью Герберт описывал сражение при Ватерберге. Десятого августа 1904 года германские войска взяли в кольцо лагерь гереро, стоявший на горе и за горой, ночью кольцо стянули, а утром одиннадцатого августа перешли в наступление.

Рота Герберта двинулась на гереро с юга, она не поднималась на гору, а наступала по равнине. Они сразу оказались под огнем. Искали укрытия за кустами и в распадках, стреляли, выскакивали из укрытий, мчались вперед с криком «ура», опять прятались, опять вели ответную стрельбу, опять бросались в атаку, но уже без криков «ура», короткими перебежками, пригнувшись; через некоторое время они вышли на общую линию с бойцами других частей, затем ждали – такими были первые часы битвы. Когда открыли огонь пулеметы и артиллерия, рота под прикрытием огня продвинулась вперед, однако из-за сопротивления и контратак черных роте опять пришлось залечь в кустах и распадках. Когда казалось уже, что гереро отступают и бегут, вдруг раздавались громкое пение и хлопки в ладоши, это их подбадривали женщины, и тут происходил перелом, гереро останавливали наступление роты и даже оттесняли ее назад. Нужно было отрезать гереро от водоема, но это не удалось ни утром, ни в течение дня. Лишь вечером пулеметы и артиллерия открыли такой плотный огонь, что гереро пришлось отступить от своего водного источника. «Наконец-то источник был в наших руках. Начинало темнеть. Внезапно воспламенился воздушный шар, обеспечивавший радиосвязь нашего генерала, он сорвался с троса и, полыхая, словно огромный факел, медленно уплыл в вечернее небо».

Герберт вместе со всеми стрелял, бросался в атаку, сражался и все-таки не видел ни одного гереро. Он видел своих товарищей – как они сражались и гибли. А гереро – он замечал то пучок черных волос, то ловкие прыжки, когда гереро перемещались от укрытия к укрытию, продвигаясь вперед или отступая, один раз он видел, как гереро забрался на дерево, был подстрелен и кувырком полетел на землю, а один раз видел, как снарядом разнесло черных вместе с термитником, за которым они прятались, и клочья черных тел разлетелись в воздухе. При каждом наступлении он видел убитых гереро и при каждом отступлении – убитых немцев. Но в бою он ни разу не сошелся лицом к лицу с гереро – враги оставались призраками. «Если бы мы могли лучше видеть этих черных дьяволов! Как близко раздавались их голоса! И как трудно все-таки было увидеть их и поймать на мушку».

При захвате водоема немцы потеряли слишком много сил, не могли продолжать сражение, и гереро бежали на восток, угнав и свой скот. На другой день немцы пустились в погоню, и Герберт в ней участвовал. У дороги лежали умирающие и раненые, старики и дети, которые не могли уйти со всеми и теперь умирали от голода и жажды, скотина ревела от голода и жажды. Многим телятам, овцам и козам гереро перерезали глотку, чтобы напиться крови. В водных источниках было слишком мало воды, беглецам ее не хватало. Преследователям и подавно воды не осталось, так что пришлось повернуть назад.

Ни разу Герберт по-настоящему не столкнулся с гереро. В бою их удерживали в отдалении пулеметы. После боя было достаточно ружейных выстрелов, чтобы не подпускать их близко и не дать им подойти к источникам воды на краю песчаной пустыни, куда они