Она в изумлении посмотрела на Дейдре — создание, по ошибке принятое за смертную.
— Вы аватара? — прошептала Франческа. — Представительница Небесного канона?
— Аватара да, только не канонистка, — уточнила Дейдре, натягивая окровавленную блузу на чудесным образом зажившую, гладкую, без единого шрама грудь. — Святая богиня, я и забыла, какая гадость это воскрешение.
Франческа отпрянула.
— Пылающая преисподняя! Как прикажете все это понимать?
Бессмертная подняла голову.
— В меня вселил часть своей души демон по имени Тайфон. И эта часть души не дает мне умереть.
— Не дает… умереть?
Девушка помассировала виски костяшками пальцев.
— Я непокорная рабыня Тайфона. Этот изувер держит меня почти в полном подчинении — пока я не найду способ расстаться с жизнью. Что требует немалой изобретательности, поскольку я скована его волей по рукам и ногам. Но когда все же удается угробить себя, после воскрешения мне выпадают почти полчаса свободы. — Она улыбнулась Франческе. — Сегодня орудием самоубийства я выбрала вас.
— Вы меня подставили? — У Франчески словно камень с души свалился. — Заклятье на ваших легких невозможно было победить в принципе?
Девушка, поморщившись от боли, приложила руку к груди.
— Не то чтобы невозможно, некоторым мастерам-целителям временами удавалось. Как же невыносимо горько сознавать, что тебя опять спасли…
На душе у Франчески снова заскребли кошки. Значит, все-таки не хватило мастерства… Сколько ни отдавай себя целительству, до настоящих высот по-прежнему далеко.
Дейдре закрыла глаза, расплываясь в блаженной полуулыбке.
— Сладкий запах свободы… Пьянящее чувство. — Она зажмурилась от наслаждения, но тут же открыла глаза и посерьезнела. — Увы, скоро он явится за мной сюда.
Франческа пошатнулась. Все казалось ненастоящим. Ее разобрал недоверчивый нервный смех.
— Сейчас, дайте мне минутку… Хочу как следует побиться головой об стену за то, что упустила пациентку на операционном столе.
— Вы клирик Франческа де Вега?
— Была. Еще секунду назад, пока не растеряла последние мозги.
— Я задела за живое? — нахмурилась Дейдре. — Простите. Не следовало так сильно ударять по вашему самолюбию. Но вы славитесь некоторой… лихостью.
— Помилуйте, какая там лихость, — рассмеялась Франческа. — Да, я не побоюсь назвать вышестоящего надутым индюком, если он будет действовать во вред моему пациенту. Но теперь, когда моя некомпетентность привела к гибели больного, я…
— Клирик, — перебила Дейдре. — Вы должны были ошибиться. В противном случае не видать мне свободы. Сожалею, что пришлось ущемить вашу гордость. А теперь позвольте, я разорву демонические узы. У вас на левой щиколотке тонкая серебряная цепочка, покажите ее поближе.
— Что? — заморгала Франческа.
— Ножной браслет на левой ноге. Покажите.
— Миледи аватара, со всем почтением к вам, никаких ножных браслетов я не ношу, Всевышний свидетель.
— Покажите ногу, не упрямьтесь! — потребовала Дейдре.
— Вы это всерьез?.. Ну, извольте, смотрите. — Франческа стянула кожаную туфлю и шерстяной чулок. Щиколотку украшала разве что пара веснушек. — Видите, миледи, там совершенно… АДСКОЕ ПЛАМЯ, ЭТО ЕЩЕ ЧТО?!
Дейдре расстегнула на лодыжке Франчески серебряную цепочку и протянула ее целительнице.
— Я не чарослов, не знаю, как она действует, однако носитель ее не видит и не чувствует. С ее помощью Тайфон удерживал вас в Авиле. При попытке покинуть город вы бы попросту потеряли сознание — или что похуже, не знаю точно. Вот, возьмите.
Франческа уставилась на цепочку, как на ядовитую змею.
— Поверить не могу… И зачем… — Голос ее дрогнул. — Зачем я понадобилась демону?
— Хочет с помощью ваших целительских способностей обратить одного могущественного чарослова, — скривилась Дейдре.
— Обратить к чему?
— К себе. Обещаю, я расскажу все, что мне известно, как только переберемся в более безопасное место, а сейчас, главное, возьмите цепочку. — Дейдре по-прежнему протягивала ей серебряную нить. Рука дрожала. — Я еще слишком слаба. У меня на левой ноге обычный браслет, не магический — снимите и наденьте на себя. Тогда приспешник демона, если вы ему попадетесь, не заметит разорванных уз.
Вздрогнув, Франческа забрала цепочку, сунула в кошель на поясе и сняла вторую с ноги пациентки. Защелкивая обычную у себя на щиколотке, она нащупала след от прежнего браслета и даже небольшие царапины от застежки. Сколько же она носила эти незримые оковы? Годами?
Дейдре откашлялась.
— Теперь я могу рассчитывать на ваше внимание, клирик?
— Как никто иной, — выдавила Франческа.
— Хорошо. На улице нас дожидается служитель, он заберет браслет и спрячет… — По полу прошла дрожь, вой вновь набрал обороты. — Проклятье!
— Что такое?
Перед глазами Франчески вдруг заплясали оранжевые сполохи. Пол качнулся опять. На этот раз застонали перекрытия, и от воя заложило уши.
Дейдре побледнела.
— Никогда еще он не догонял меня так быстро. — Она поманила Франческу. — Вам придется меня нести. Быстрее, афазия уже распространяется. Мои люди внизу тоже под воздействием. Кошмар! Нужно убираться, пока этот гад нас не настиг.
— Пока кого… кто не настиг?
Язык не подчинялся. Мысли оставались ясными, а слова ускользали. Оранжевые сполохи перед глазами разгорались ярче.
— Слышите вой? — спросила Дейдре. — Его работа, воздействие на сознание. Мысли есть, а в слова их облечь нельзя, — это и есть афазия, у вас тоже начинается. Так что, если мы не уберемся до его прибытия, рискуете лишиться дара речи навеки.
— Его? Д-демона? — выдавила Франческа.
Воющие голоса множились, взлетая и опадая в жуткой какофонии паролей-отзывов.
— Не демона, еще одного раба, которого я хотела поймать вашей цепочкой. Но мои люди, дожидавшиеся снаружи, теперь все равно что мертвы. Никогда еще этот гад не передвигался с такой скоростью… Горе мне! Нужно бежать, пока он не добрался до лечебницы.
Франческа, поднатужившись, подняла Дейдре на руки. Перед глазами плыло. Дейдре обхватила ее за шею. Надрывный вой перерос в экстатическое крещендо, а потом оборвался. Земля дрогнула.
— Защити нас, богиня, — прошептала Дейдре, прижимаясь к Франческе. — Он здесь.
Глава вторая
Очнувшись, Шеннон уронил зажатый в руке текст, и тот разбился вдребезги о деревянный пол.
Странно.
Шеннон озадаченно посмотрел на осколки золотых рун, зевнул, едва не вывихивая челюсть, и, поморщившись, потер виски. Почему он вдруг проснулся стоя да еще с заклинанием в руке? И к тому же неизвестно где.
Он огляделся. Круглая комната с белыми стенами и рядами книжных шкафов. Яркий свет струится через стрельчатое окно, за которым нежится на солнце небольшой городок.
Еще непонятнее.
Многочисленные песчаниковые домики сгрудились так тесно, что местами их разделяли даже не улицы, а узкие проулки. Мостовых раз два и обчелся, зато куда ни глянь — высокие зубчатые стены, дробящие город на части. Камни поблескивали после недавнего дождя.
Ближайшие кварталы утопали в зелени: цветущие вьюны на площадях, пальмы и кипарисы вдоль тротуаров, раскидистые миндальные и апельсиновые деревья в мощеных двориках. К окраинам здания ветшали и беднели, сменяясь лачугами — где-то вдалеке часть квартала, кажется, и вовсе выгорела, — но все они упирались в стиснувшую город кольцом массивную песчаниковую стену, увенчанную сторожевыми башнями с медной крышей. За стеной расстилалась под эмалево-голубым небом зеленая саванна.
Похоже на какой-нибудь из мелких городков Западного Остроземья. Но какой?
Для Дара мелковат.