Поднимаюсь.
– Я наблюдал за тобой со стороны и должен сказать: выглядел ты так, словно с луны свалился, – продолжает Вэнс.
Если мы выйдем вместе в коридор, смогу ли я оторваться от него и проскочить мимо охранника? Представляю громилу между металлодетектором и турникетом. Скорее всего, не получится.
– Полагаю, в физическом плане ты восстановишься, но вот твое психологическое состояние вызывает беспокойство.
Чтобы дотянуться до окна, приходится встать на фарфоровый унитаз. В закрытом положении окно удерживают рычажки – по одному с каждой стороны. Оно маленькое, два на два фута, и я вовсе не уверен, что смогу вылезти через него. Голос Лейтона эхом разносится по ванной. Я крадусь к раковине, и слова звучат отчетливее:
– …хуже всего, если ты попытаешься справиться со всем этим в одиночку, собственными силами. Давай начистоту. Ты ведь из тех парней, которые считают, что могут всё.
Я подхожу к двери.
Ригель. Дрожащими пальцами медленно поворачиваю цилиндр.
– Что бы ты ни чувствовал, ты должен поделиться этим со мной. – Голос совсем близко, в нескольких дюймах от меня. – Если потребуется, мы можем перенести дебрифинг на завтра или даже на…
Ригель тихонько щелкает, и Лейтон умолкает.
Секунду-другую ничего не происходит.
Я осторожно отступаю от двери.
Дверь едва заметно вздрагивает, а потом отчаянно трясется в раме.
– Джейсон! Джейсон!
Пауза, а потом:
– Служба безопасности? Пришлите группу в мой офис. Немедленно! Дессен заперся в ванной.
Дверь снова вздрагивает – Вэнс, по-видимому, бросается на нее всем весом, – но замок держит.
Я шагаю к окну, забираюсь на унитаз и поворачиваю рычажки по обе стороны стекла.
Лейтон кричит на кого-то. Слов не разобрать, но слышатся торопливые, приближающиеся шаги.
Окно открывается.
В ванную потоком устремляется ночной воздух.
Даже встав на унитаз, я не уверен, что у меня получится. Прыгаю, хватаюсь за раму, подтягиваюсь, но руку удается просунуть только одну.
В дверь бьют чем-то тяжелым. Подошвы скользят по гладкой вертикальной поверхности. Зацепиться не за что.
Я падаю на пол, поднимаюсь и снова встаю на унитаз.
– Быстрее! – кричит кому-то Лейтон.
Прыгаю еще раз. На этот раз мне удается ухватиться за раму обеими руками, подтянуться и втиснуться в оконный проем.
Я извиваюсь, проталкиваюсь дальше и дальше. За спиной распахивается дверь. Вэнс влетает в ванную.
Я падаю в темноту. И грохаюсь на тротуар.
Встаю. Оглушенный, растерянный, в ушах звенит, по щеке струйкой стекает кровь.
Я в каком-то темном переулке между двумя зданиями.
В окне надо мной появляется Лейтон.
– Джейсон, не делай этого! Позволь мне помочь тебе!
Я поворачиваюсь и бегу, не представляя куда – просто несусь к выходу из переулка.
Вот и он.
Слетаю по каменным ступенькам. И оказываюсь в офис-парке.
Несколько безликих, малоэтажных зданий теснятся вокруг унылого озерца с подсвеченным фонтаном посередине.
Вокруг ни души, что, в общем-то, неудивительно, учитывая поздний час.
Я пробегаю мимо скамеек, аккуратно постриженных кустиков, беседки, указателя со стрелой под словами «К ПЕШЕХОДНОЙ ДОРОЖКЕ».
Оглядываюсь на здание, из которого только что сбежал, – невзрачная пятиэтажка, архитектурная посредственность, и люди вылетают из него, как пчелы из потревоженного улья.
Обойдя пруд, перехожу с тротуара на пешеходную дорожку.
Пот щиплет глаза, легкие горят, но я упрямо заставляю себя не останавливаться. И с каждым шагом огни офис-парка отступают дальше и дальше.
Впереди ничего, кроме так нужной мне сейчас темноты, и я спешу к ней, словно ищу спасения.
Сильный, ободряющий ветер бьет в лицо, и я начинаю задумываться. Разве где-то не должно быть света? Хотя бы огонька? Но и задавая себе вопросы, я не останавливаюсь. Бегу и бегу, в гущу беспросветной бездны тьмы.
Слышу волны.
Я на берегу.
Луны нет, но звезд вполне достаточно, чтобы понять – передо мной волнующаяся ширь озера Мичиган.
Смотрю в сторону офис-парка. Сквозь ветер прорываются отрывистые голоса, кое-где темноту режут лучи фонариков.
Я поворачиваю на север и снова бегу. Под ногами хрустят отполированные водой камешки. Далеко впереди неясное, ночное мерцание города, подступающего небоскребами к самой воде.
Снова оглядываюсь. Какие-то огоньки движутся на юг, в противоположную от меня сторону, какие-то – на север.
И они приближаются.
Сворачиваю от воды, пересекаю велосипедную дорожку и беру курс на стену кустов.
Голоса ближе.
Заметят или не заметят они меня в такой темноте?
На моем пути возникает мол в три фута высотой. Я перелезаю через него, обдирая лодыжки о шершавый бетон, и на четвереньках пробираюсь через кусты. Ветки цепляются за рубашку, лезут в глаза.
Вырвавшись из кустов, вылетаю на середину дороги, идущей параллельно берегу озера.
Со стороны офис-парка доносится рев мотора. Дальний свет бьет в глаза.
Я перебегаю дорогу, переваливаюсь через проволочный забор и вдруг оказываюсь в чьем-то саду, где едва не натыкаюсь на брошенные велосипеды и скейтборды. В доме заходится лаем собака. В окнах вспыхивает свет. Я попадаю в задний двор, перелезаю через еще один забор, пробегаю по баскетбольной площадке.
Надолго ли хватит сил?
Ответ не заставляет себя ждать.
Ноги подкашиваются, и я, обливаясь потом, падаю на краю площадки. Мышцы дрожат от напряжения.
Вдалеке лает собака, но, оглянувшись в сторону озера, я не вижу лучей фонариков, не слышу голосов.
Я лежу там – не знаю, как долго. Проходят, кажется, часы, прежде чем дыхание успокаивается и мне удается наконец сесть.
Ночь холодная, и ветер с озера, проносясь между деревьями, бросает на площадку осенние листья.
Заставляю себя подняться. Хочется пить. Несмотря на усталость, я пытаюсь проанализировать события последних четырех часов, но мои умственные ресурсы истощены.
За баскетбольной площадкой начинается рабочий район Саут-сайд.
Улицы пустынны.
Квартал за кварталом притихших, молчаливых домов.
Пройдя милю или чуть больше, я останавливаюсь на перекрестке в деловой части города. Смотрю на светофоры – огоньки надо мной бегают по кругу в ускоренном ночном режиме.
Прохожу пару кварталов. Никаких признаков жизни, кроме пивнушки на другой стороне улицы. В окнах – светящиеся вывески трех популярных пивных брендов. Завсегдатаи вываливаются из заведения в облаке дыма. За громкими голосами ловлю звук мотора. Вдалеке появляется такси, первое за последние двадцать минут.
Светящаяся табличка с надписью «НЕ ОБСЛУЖИВАЮ».
Я ступаю на проезжую часть и попадаю в свет фар. Машу руками. Такси замедляет ход, пытается объехать меня, но я снова встаю у него на пути. Водитель останавливается, опускает стекло и сердито кричит:
– Ты что себе думаешь?
– Подвези.
Таксист – сомалиец. Растительность на тонком, худом лице пробивается пятнами. Он смотрит на меня через толстые стекла огромных очков.
– Сейчас два часа ночи. Я на сегодня закончил. Всё.
– Пожалуйста.
– Читать умеешь? Посмотри на табличку. – Он хлопает ладонью по крыше.
– Мне надо домой.
Стекло поднимается.
Я сую руку в карман, достаю пластиковый пакет с моими личными вещами, расстегиваю и показываю ему деньги.
– Заплачу больше…
– Отойди с дороги.
– Вдвое больше.
Стекло останавливается, не дойдя шесть дюймов.
– Наличными.
– Наличными.
Торопливо пересчитываю бумажки. Такса до Норт-сайда, наверное, 75 долларов, а мне нужно вдвое больше.
– Садись,