Макензи посмотрела на следы крови на стенах и ковре. Тщательно разглядывая ковёр, она пыталась рассмотреть, не является ли один из следов следом обуви преступника.
«Должны же быть какие-то следы, — думала Макензи. — Если преступник убивает жертву, и вокруг остаётся столько крови, то, наверняка, следы должны остаться и на самом убийце. Следовательно, даже если вокруг нет следов, то, возможно, где-то в доме есть пятно крови, случайно оставленное им.
Другой вопрос: как убийца смог лишить их жизни одновременно? Когда он убивал одного из супругов, второй должен был проснуться. Тут одно из двух: либо убийца совершил преступление очень быстро, либо уложил в кровать уже мёртвых супругов».
«Ужас, правда?» — сказал Харрисон.
«Да, — ответила Макензи. — Скажи мне… Можешь ли ты с первого взгляда отметить что-нибудь, что даст нам зацепку, ключ к разгадке… или, может быть, здесь есть что-то, на чём нужно остановить внимание?»
Харрисон покачал головой, не сводя взгляда с кровати. Макензи согласно кивнула, принимая тот факт, что в таком количестве крови улики просто невозможно обнаружить. Она даже опустилась на колени и заглянула под кровать, надеясь найти там хоть что-нибудь. Однако под кроватью не было ничего, кроме пары тапочек и старого фото альбома. Достав альбом наружу, Макензи просмотрела и его. На первых нескольких страницах красовались свадебные фотографии. Вот невеста идёт к алтарю в большой церкви, а вот счастливая пара разрезает свадебный торт.
Нахмурившись, Макензи отправила альбом обратно под кровать. Затем она повернулась к Дэйни, которая по-прежнему стояла в проёме двери и старалась не смотреть в комнату.
«Вы говорили, у вас есть фотографии с места преступления, не так ли?» — уточнила Макензи.
«Да, всё верно. Дайте мне минуту, и я их принесу», — быстро ответила Дэйни и торопливо спустилась вниз.
Когда Дэйни ушла, Харрисон вышел в коридор и, обернувшись, глубоко вздохнул.
«Ты когда-нибудь имела дело с таким преступлением?» — спросил он.
«Столько крови я вижу впервые, — ответила Макензи. — Я имела дела с кровавыми убийствами, но это просто бьёт все рекорды».
Харрисон напряжённо думал об этом, когда Макензи вышла из комнаты. Они вместе направились к лестнице, спустились вниз и в гостиной встретились с Дэйни, которая как раз возвратилась в дом. Расположившись у барной стойки, которая отделяла гостиную от кухни, Дэйни положила на неё папку, которую открыла Макензи. На первой фотографии они снова увидели кровать, залитую кровью. Только на фотографии кроме этого лежали ещё два тела — мужчины и женщины. Семья Куртц.
Макензи предположила, что оба были одеты в то, в чём обычно ложились спать. Мистер Куртц (согласно отчётам, его звали Джош) был одет в футболку и семейные трусы. На миссис Куртц (Джули) были надеты полосатая майка и короткие спортивные шорты. Фотографий было много. Некоторые из них были сделаны так близко, что Макензи, рассматривая их, вздрагивала от неприятных ощущений. Фотография, на которой была изображена миссис Куртц с перерезанным горлом, была особенно отвратительна.
«В отчётах ничего не сказано об орудии преступления», — заметила Макензи.
«Всё потому, что его так и не смогли точно определить. Все полагают, что это был нож».
«Причём, очень большой нож», — подумала Макензи, отрывая взгляд от фотографии тела миссис Куртц.
Макензи заметила, что даже мёртвая миссис Куртц стремилась в объятья мужа. Её правая рука свободно лежала на его бедре. В этом было что-то милое и одновременно печальное.
«А что известно о другой убитой паре?» — спросила Макензи.
«Это Стерлинги», — ответила Дэйни и достала несколько фотографий и бумаг из заднего кармашка папки.
Макензи посмотрела на фото и увидела на них ту же картину, что и наверху, в спальне. Мёртвая семейная пара лежит в постели, вокруг кровь. Единственным различием было то, что муж на фотографиях Стерлингов спал голым, или же убийца сам снял с него одежду.
«Места преступления очень схожи, — подумала Макензи. — Такое ощущение, что оба отлично инсценированы». Она переводила взгляд с одной фотографии на другую, разглядывая схожие детали.
«Только очень бесстрашный и самый что ни на есть дерзкий тип может убить двух людей одновременно, причём с такой жестокостью. Этот парень явно помешанный. Очень целенаправленный. И, вероятно, не гнушается особой жестокостью».
«Поправьте меня, если я ошибаюсь, — произнесла Макензи, — но полиция Майами рассматривает оба эти дела по статье незаконное проникновение в жилище, так?»
«Мы так считали сначала, — ответила Дэйни. — Однако после тщательного осмотра следов взлома и кражи не обнаружилось. Тем более, принимая во внимание факт, что за одну неделю были убиты две семьи, дело всё меньше и меньше подходит под эту статью».
«Согласна, — отозвалась Макензи. — А как пары были связаны друг с другом?»
«На первый взгляд никакой связи между ними нет. Однако мы работаем над этим».
«А что насчёт Стерлингов, есть ли в доме следы борьбы?»
«Нет, ничего».
Макензи снова взглянула на фотографии, и в глаза сразу бросились две схожие детали. От одной из них по спине сразу побежали мурашки.
Макензи снова посмотрела на фото семьи Куртц. Рука жены свободно лежит на бедре мужа.
Очевидно одно: это действительно дело рук серийного убийцы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
По пути в участок Макензи следовала за Дэйни. Пока они ехали, она заметила, что Харрисон делает заметки в блокноте, которым он был занят практически всю дорогу из Вашингтона до Майами. Перестав писать, Харрисон вопросительно посмотрел на Макензи.
«У тебя уже есть какая-то теория, не так ли?» — спросил он.
«Нет. Никакой теории у меня нет. Но я заметила на фотографиях несколько вещей, которые мне показались немного странными».
«Не хочешь поделиться?»
«Не сейчас, — ответила Макензи. — Если я буду рассказывать об этом сейчас, а потом ещё и в участке, то начну заново всё это переосмысливать. Дай мне время разобраться что к чему».
Усмехнувшись, Харрисон вернулся к своим записям. Он не обижался на Макензи за то, что она утаивала от него что-то (хотя это было не так) и не давил на неё. Он делал всё возможное, чтобы оставаться одновременно послушным и полезным, и Макензи ценила это.
По дороге в участок она начала замечать, как то тут, то там между домами мелькает океан. Она никогда не была очарована морем, как другие люди, но всё равно ощущала его притяжение. Даже сейчас, выслеживая преступника, Макензи чувствовала ту свободу, которую символизировал океан. Высокие пальмы и жаркое полуденное солнце Майами делали его ещё прекраснее.
Спустя десять минут Макензи проследовала за Дэйни на стоянку перед большим зданием полиции. От него, как и от всего в этом городе, веяло пляжной атмосферой. Перед зданием, вдоль узкой полоски газона росли несколько огромных пальм. Простая архитектура также вызывала приятное расслабляющее чувство. Это было приветливое место, и ощущение доброжелательности не покинуло Макензи и Харрисона и после