Пробежавшись до часовой будки, он замер у двери.
— Не нам судить, — послышался голос за дверью. — Если это во благо нашего повелителя, то мне плевать мертвый он или живой. Главное имперцев кровью умыть, а уж кто нам помогать будет — это дело десятое!
— Помогать? — возразил другой голос. — Да ты видимо не ходил к тюремным казематам! Там же день и ночь кто-то визжит от боли!
— А тебе какое дело, чем он там занят? — вмешался третий голос. — Говорят тебе — не лезь не в свое дело! Мертвый или живой, но он свое дело знает. Ты слышал, что он сделал, когда тут имперский клан стоял?
Повисла небольшая пауза и раздался четвертый хриплый голос:
— Они были без кожи… Я видел своими глазами, как имперцы выходили из замка без кожи. Они вставали вдоль стен, как почетный караул, но ни одного трупа в коже я так и не увидел.
— А куда они ее дели? — послышался испуганный голос часового.
— Они сложили ее на площади, у донжона…
— Прям уж так сложили? — послышался скептический возглас другого часового. — Кожа поди не рубашка! Так не снимешь…
— Вот то-то и оно…
— Брехня…
Спор набирал обороты, а паучок не стал дожидаться вердикта опытных и не очень вояк. Он проскользнул в щель под дверью и юркнул под лежак у стены. Спор уже был на грани рукоприкладства, по этому никто не заметил, как маленький костяной голем несколько раз прислонил брюшко к подушке, оставляя печать.
Когда вспыхнула драка в которой одному особо говорливому заехали в глаз, паучок успел поставить три печати на ноги стражей. Выждав еще около часа, маленький голем поймал еще пару моментов и поставил печати на оставшихся воинов. После этого, он так же юркнул из комнаты для часовых и отправился дальше по стене.
Сотни паучков, разбежавшихся по крепости были довольно подозрительны и заметь их маги, то уже подняли бы тревогу. Но именно этой ночью на дежурстве находились лишь трое магов. Каждый из них находился не в кабинете дежурного, а под ночным небом. Оборотни внимательно наблюдали за движениями мелких големов по крепости темными провалами глаз.
Еще немного и крепость была готова к смерти.
***Ветер был настолько сильным, что с верхушки пика Храбрых срывались огромные облака снега. Вокруг крепости конунга уже виднелись первые зеленые ростки, но именно этот пик был ориентиром для многих рыбаков и мореходов.
«Пока на пике Храбрых не покажется камень — в море ходу нет»
Так гласила народная присказка, которой неизменно пользовались связавшие свою жизнь с морем.
— Скоро откроется море, — произнес бородатый мужчина, одетый в теплую куртку и стеганые штаны на меху.
— Скоро откроется, — согласно кивнул конунг.
— У нас много молодежи, вошедшей в право клинка, — продолжил стоявший мужчина. — Они хотят крови, Дариус.
— Все хотят крови, — кивнул глава клана. — Но кровь вне северных народов найти трудно.
Мужчина недовольно засопел и как можно нейтральнее произнес:
— Оленеводы говорят, что император мертв. Если это так, то клятву нам держать не перед кем.
— А перед предками свое слово держать тоже не нужно? — усмехнулся Дариус. — Не будь идиотом. Мы держим слово не только перед императором, но и перед предками на десять колен. Неужели у тебя не было достойных мужей в роду?
— Предки поймут, — продолжил наседать собеседник. — Молодежи нужно точить зубы. Нам нужен поход, чтобы они почувствовали вкус крови!
— Лить кровь ради юнцов? — недовольно поинтересовался конунг. — Перестань корчить из себя недовольную бабу. Нужна более веская причина.
— Для чего она тебе?
— Чтобы было, что сказать тому, кто займет кресло императора, — сморщился Дариус. — Ты же не думаешь, что трон империи будет долго пустовать, если он все таки мертв?
— Нет, но…
— Тогда ищи другую причину выступить в поход.
— А как же клан Снежного барса? — тут же нашелся, что возразить собеседник.
— Послушай внимательно, — вздохнул конунг и развернулся к бородатому мужчине. — Если кто-то посмеет нарушить перемирие я лично его отправлю в чем мать родила на дно бухты! Услышал?
Не успел мужчина открыть рот, как ему в скулу пришелся кулак конунга. От удара он пошатнулся и неуклюже упал на спину.
— Я хочу, чтобы ты донес мою волю каждому, кто раскроет пасть по этому поводу. И словом и делом. — Заявил Дариус глядя на подчиненного. — Ты хороший воин. Я верю тебе не меньше, чем верил бы своему отцу. Ты водил в поход тысячи. И ты знаешь как донести мою волю до молодых.
Беседу прервал пронзительный звук горна, находящегося на берегу.
— Кто посмел потревожить Голос Бухты? — вскинулся глава клана и быстрым шагом направился в сторону порта, где располагался артефактный горн.
Не успел он выйти на прямую улицу, ведущую к спуску, как на него вылетел взмыленный парень в расстегнутой куртке и взъерошенными волосами.
— Конунг! — рухнул на колено молодой воин. — В бухту вошла ладья!
— Сколько? Какие щиты несет?
— Ладья одна. Мачта с парусом обломана. Щиты по правому борту.
— ЧЬИ ЩИТЫ? — рыкнул на него предводитель, схватившись за рукоять топора, висевшего на поясе.
— Снежного барса, — вжал голову парень.
Дариус коротко кивнул и продолжил быстрый шаг в бухту. Спустя полчаса он стоял у пирса и смотрел на приближающуюся огромную лодку, которая шла на четырех веслах. Двигалась она настолько медленно, что это начало раздражать встречающую делегацию.
— Отрыжка бездны! Я успею проголодаться, пока эти идиоты догребут до нас! Они совсем обленились или половина команды забыла как держаться за весла? — с усмешкой заметил одноглазый воин с огромным шрамом на лице.
— Может за весла они забыли, но клинками работают — будь здоров, — хмыкнул стоявший рядом мужчина. — Тебе ли не знать.
— Но гребцы из них — дерьмо, — не успокоился первый.
— Заткнулись! — рявкнул конунг и повернулся к парню, который держал в руках артефактный шар. — Ты глазом этим пользоваться умеешь?
— Умею, — кивнул тот не отрывая взгляда от артефакта. — Буря-мать учила.
— И что видно?
— Бабы, — смутился молодой ученик местной ведьмы. — На веслах бабы.
— Это с каких пор у барсов на лодках бабы гребут? — возмутился уже другой воин. — Это что за мужики такие, что баб за весла сажают?
— Мертвые, — оборвал его Дариус. — Бабы гребут, когда живых мужиков не осталось.
Собравшиеся за спиной конунга притихли. Слова предводителя означали, что на старого врага, с которым они бились не один десяток лет, нашелся новый, более сильный враг. В молчании прошло еще несколько минут и лодка наконец приблизилась к причалу.
— Заткнулись все, — тихо скомандовал конунг. — Первого, кто слово вякнет — отправлю к праотцам!
С носа лодки тут же спрыгнуло четыре воина в броне. Каждый из них подошел к Дариусу стоявшему впереди встречающей делегации, и остановился на расстоянии двух шагов. Затем каждый достал оружие и вогнал в доски причала, показывая свои намерения.
Конунг молча оглядел с ног