— Я заплатил одному типу, он спрятал меня в машинном отделении буксира. На Речвокзале сошёл на берег и…
— Можешь не продолжать. — великодушно разрешил Кузьменков. — Ты договорился с речниками, и они доставили тебя сюда на лодке.
Парень кивнул.
— Так что, Жа̀лнин Егор Семёнович…
— Жалнѝн.
— Что, прости?
— Правильно — Жалнѝн. Ударение на «И».
— На «И», так на «И». Значит, Егор Семёнович, нарушаем закон?
— Я не хотел, но…
Кузьменков небрежно бросил паспорт на стол и принялся барабанить пальцами по столешнице, показывая, что ждёт продолжения.
— Я думал… вы же не отправите меня назад?
Секретарь едва не расхохотался — такой ужас прозвучал в этих словах. Ну что такое страшное ему грозит за МКАД? Штраф, пара недель исправительных работ — и то, в самом крайнем случае. Правда, к Лесу его больше не подпустят. А ведь у парня неплохие задатки, раз уж он сумел добраться сюда самостоятельно, без проводников, работающих на университетскую администрацию.
— Принимал что-нибудь? Я о лесных средствах — супрастины и прочие зодаки от Лесной Аллергии не помогают.
— На Речвокзале мне предлагали порошки, но я решил, что не стоит. К тому же я сделал анализы, и оказалось, что я практически не подвержен…
— Где делал, в медчасти?
— Один проводник собирал группу для отправки в Серебряный Бор — он и посоветовал. Сказал: лучше, если анализы сделает кто-нибудь из Леса, внешняя медицина ничего не понимает в здешних недугах.
— Так и есть. А что за проводник, не запомнил?
— Он из какой-то организации. Золотой… золотая…
— «Золотые Леса». — кивнул секретарь. — У них на Речвокзале сидит свой лекарь. Впрочем, будь у тебя тяжёлая форма, сюда бы так легко не добрался. А от порошков отказался правильно — снадобья, которыми золотолесцы пичкают новичков, формируют привязанность к Лесу. Их, конечно, сильнодействующими не назовёшь, но лиха беда начало.
Парень повеселел.
— Я так и подумал: если доберусь до вас без проблем — значит, имеет смысл поступать. А иначе, что за жизнь в четырёх стенах?
— Ну-ну, юноша, не стоит перегибать палку. — в голосе Кузьменкова обозначился лёгкий укор. — Большинство наших студентов, да и сотрудников тоже, не могут отойти от ГЗ дальше, чем на полсотни шагов. И ничего — работают, живут и не жалуются. У нас здесь, знаешь ли, очень интересная жизнь.
— Я читал… — кивнул абитуриент. — И мечтаю заняться изучением Московского Леса. Я даже подавал на грант ЮНЕСКО, но мне ответили, что заявку рассмотрят не раньше, чем через три года. А я не могу ждать так долго!
— Не терпится осчастливить человечество эпохальным открытием? — усмехнулся секретарь. — Я прочитал твоё резюме. Бакалавриат НГУ, физический факультет — это серьёзно. Не изложишь вкратце, чем бы ты хотел заниматься?
— Да чем угодно! — немедленно воодушевился парень. — Для физика здесь непаханое поле. Чего стоит одно влияние Леса на полупроводники!
— Да, это наша беда. — вздохнул Кузьменков. — Аппаратура выходит из строя, стоит только пересечь МКАД. Из-за этого над Лесом невозможно летать — ниже пятнадцати километров сдыхает вся электроника. А что творится с аккумуляторами? Даже самые современные, литий-серные и литий-титанатные, разряжаются в считанные минуты и уже никуда не годятся!
— А космическая и аэрофотосъёмка? — подхватил абитуриент. — В любых диапазонах Лес выглядит размытым пятном, и никак эти изображения не улучшить. Не говоря уж, о непрохождении радиоволн во всех диапазонах!
Видно было, что он оседлал любимого конька.
— Достаточно, юноша. — Кузьменков старался говорить сухо, хотя ему не хотелось прерывать паренька. Нечасто встретишь таких, исполненных наивного, почти детского энтузиазма.
— Как ты проник в Лес, нас не интересует. На территории Университета действует особый правовой режим, установленный спецкомитетом ЮНЕСКО. Учитывая стаж в бакалавриате, мы можем тебя зачислить. К учёбе приступишь со второго семестра, но сперва придётся досдать кое-какие предметы — химию, биологию… А ещё — нормативы по физподготовке и медосмотр, это обязательное условие. Надеюсь, со здоровьем особых проблем нет?
— Никаких! — весело ответил парень. — Я много занимался спортом, ходил в турпоходы по тайге. Даже скалолазание освоил — ездил на соревнования в Красноярск от университетской секции.
— «Столбы»? — улыбнулся секретарь. — Как же, как же: «Китайская стена», «Внучка», «Дымоход»[3]…
— Вы тоже столбист?
— Баловался в студенческие годы.
Кузьменков ещё раз заглянул в паспорт, потом перевёл взгляд на лицо абитуриента. Открытое лицо, короткая стрижка, глаза серые.
Высокий, широкоплечий — такие нравятся девушкам. К тому же, спортсмен. Идеальная картинка, а не человек, хоть в рекламный плакат вставляй. Даже несколько неудобно…
— Что ж, значит, в этом плане сложностей не предвидится. До начала второго семестра три месяца. Жить будешь в общежитии. Плата невысокая, к тому же в неё включено двухразовое питание. Когда тебя зачислят, всё это будет бесплатно.
Абитуриент — теперь уже официально! — замялся.
— Наверное, денег мне надолго не хватит…
Но секретарь его не слушал. Он заполнил бланк и пододвинул его собеседнику, добавив пухлую брошюрку с университетской высоткой на обложке.
— Отдашь коменданту общежития. Это в корпусе «Д» — спросишь, покажут. В буклете сведения о порядках на территории МГУ, а так же о некоторых важных моментах — например, что делать в случае острого приступа эЛ-А.
— ЭЛ-А — это Лесная Аллергия, да? Но я же не подвержен…
— Ты-то может, и нет. А если приступ случится с другим, и надо будет оказать первую помощь? Анафилактический шок, к твоему сведению, приводит к летальному исходу в двадцати случаях из ста. А если вовремя не помочь — то в восьмидесяти. Да и насчёт себя не спеши зарекаться: порой эЛ-А проявляется спустя недели и даже месяцы.
Молодой человек кивнул. Энтузиазма на его лице несколько поубавилось.
— Расписание экзаменов получишь в секретариате. И вот ещё что…
Он черкнул несколько слов на обороте карточки с надписью «Кузьменков Виктор Иванович, кандидат биологических наук».
— Поднимись на двенадцатый этаж, на кафедру ксеноботаники. Спросишь лабораторию экспериментальной микологии, им, кажется, нужен лаборант. Завлаба зовут Яков Израилевич. Если он тебя возьмёт — сможешь работать и готовиться к экзаменам. А хорошо себя зарекомендуешь — замолвит словечко перед комиссией. И имей в виду, мы тут живём не по неделям, а по декадам, придётся привыкать.
— По декадам? Это как?
— Десятидневки. Восемь дней работы, два отдыха. Сегодня первый день декады.
Абитуриент повертел визитку в пальцах.
— И что мне надо будет делать?
Юность, как всегда, тороплива, вздохнул про себя секретарь. Зарплата, режим работы — это их не заботит. Другое дело — задачи, опасности, желательно, смертельные.
— Вот возьмут и узнаешь. Да, и напиши заявление — Университет выдаст тебе в счёт будущей стипендии небольшой аванс.
— Но я могу не набрать балл, достаточный для получения стипендии…
— А для чего, по-твоему, я посылаю тебя к Яше? Премии за выходы