– Я на посты первый, – закончил Самохин за начальника.
– Андрей, до смены не курить… – начал было урядник. – Ну, как обычно… Чай на постах не пить…
– Да знаю, господин урядник, знаю, не первый год на службе, – обещал ему командир третьего отделения.
Этого делать было не нужно, мало ли шальной снаряд или ещё что, но Саблин, закончив совещание, вышел на воздух без брони. В одной кольчуге и остановился, взглянул на небо. А там часть неба была затянута облаками.
«Облака, – в это время года они были редкостью. -От моря сюда их притащило. Хорошо было бы, если бы сегодня ночью прошёл дождь. Пусть даже несильный».
Но он прекрасно понимал, что это было бы чудом. Весенние, шумные и обильные дожди, от которых зацветает чёрным вся степь, были уже давно. А до осенних ещё почти два месяца. Так что надеяться на дождь сегодня или завтра…
Они на этой позиции отстояли только семь дней… Это хорошо, что всю неделю было тихо. Люди освоились, осмотрелись. Осталось отбыть тут ещё двадцать три дня. И всё… Нет, не смена и не отход в тыл на отдых. А по-настоящему всё… Домой. В родную станицу со смешным названием Болотная. Вернее сказать, смешным для других, сам он, как и все его станичники, в этом имени ничего смешного не видели. Ну а что тут смешного, если станица стоит на краю Великого болота, оттого так и зовётся. С чего тут смеяться? В общем, домой к жене и детям. И ещё полгода службы за спиной. Хорошо бы и все оставшиеся двадцать три дня тут было бы так же тихо, как и предыдущую неделю.
Он снова смотрит на небо, на облака, и решает, что дождя точно не будет ни ночью, ни к утру.
[1] ИОТ – индивидуальная огневая точка.
Глава 2
А в полдень, ещё до обеда, из «сотни» пришёл приказ подготовить капонир для танка.
– Офигеть! – произнёс Каштенков, когда Саблин поделился с ним этой новостью. Произнёс с большущей долей негатива. Словно ждал чего-то очень нехорошего после этой новости. – Наши тут атаку планируют провести?
«Атаку?».
Всё дело было в том, что узел «десять шестьдесят один» был самым краем Ярцево-Майской оборонительной дуги. Отсюда до развалин Майского, где располагался штаб их Второго полка, было восемнадцать километров. По сути, сейчас взвод Саблина находился на самом западном конце обороны. Самый-самый правый её фланг. Западнее него располагались лишь несколько подвижных соединений степных казаков. Которые по задумке командования должны были с ним взаимодействовать. Но этих степняков урядник видел лишь единожды, на второй день после того, как принял позицию. Вот тогда и приехал к нему с тремя казаками охраны подсотенный Шестнадцатого казачьего полка по фамилии Ефрем. Такая была у него фамилия. Ну, во всяком случае, подсотенный так представлялся, да и подчинённые его так звали.
В общем, это была их единственная встреча за неделю. После неё степные казаки даже на радиосвязь с пластунами не выходили. Нет, оно понятно, скрытность для степных – дело естественное, там, в бесконечных барханах, радиомолчание – суть выживания, тем не менее Аким надеялся хоть какой-то контакт со своим правым флангом установить. На всякий-то случай. Слева, на юго-восток от его участка, в шести сотнях метров – «девятка», узел обороны «ноль девять шестьсот один». Там свои же браты из Второго полка, из его станицы казаки, с ними всё в порядке. Контакт налажен. И вот спрашивается, на кой чёрт ему сюда отцы атаманы перебрасывают броню?
– Может, линию выровнять хотят? Поближе к южным камням нас пересадить хотят? – продолжает гадать Саня. – Ты, командир, что на этот счёт думаешь?
Аким ему ничего не говорит, сидит, снова перечитывает в планшете радиста сообщение.
– Ну, Аким… – теребит его Каштенков. – Есть мысли?
Вот он всегда такой. Неймётся ему вечно, обязательно всё ему должно быть ясно и понятно, а если не так, то он себе места не найдёт, и так как командир молчит, Саня продолжает:
– Слушай, может, я пойду до Кузьмы дойду?
– То к чему?
– Ну… Спрошу, что он думает насчёт танка, – продолжает младший урядник. – Он человек-то бывалый, всякое видал, может, у него мысль какая есть.
– Угомонись ты. Ты, что, всерьёз думаешь, нам танк прислали и с этим танком наш взвод в атаку отправят? – Саблин не разделяет опасений своего зама, хотя…
– А вдруг начальство решило…
– Саня! – Саблин наконец отрывается от планшета и отдаёт его радисту. – Успокойся. Тут сказано: принять танк, обеспечить скрытность. Под команду мне его не передают. Понял?
– Да понял, понял… А вдруг разведку боем затеять хотят? – не унимается Каштенков.
Он так и будет придумывать гипотезы, пока не узнает, зачем начальство присылает танк.
– Какая разведка боем, при такой их артиллерии?! И даже если соберутся командиры, так они не нас в атаку отправят, мы-то по-любому на позиции останемся, возможно, поддерживать атаку придётся; в случае неудачи поможем атакующим выйти из боя, забрать раненых. Так что не мельтеши раньше времени; для атаки, если она будет, сюда ещё взвод пришлют, а то и два. А пока никого, кроме танка, нет, и говорить про то нечего, – Аким, кажется, убеждает своего заместителя. И чтобы занять его, продолжает: – В общем…Иди давай, посмотри место для капонира и отправь людей копать его.
– Может, за камнем? – нехотя соглашается Каштенков.
– Нет, мы там грузовики встречаем, я не хочу, чтобы китайцы вычислили грузовик и случайно заодно накрыли танк. Поищи место где-нибудь у малой гряды.
– Метров восемьсот отсюда… А не далеко? – сомневается Саня.
– Нормально, подальше поставишь, поближе возьмёшь. Там, за грядой, его точно дронам видно не будет.
– А кого взять-то капонир копать? – Каштенков всё ещё желает поговорить, вместо того чтобы заняться делом.
Тут уже Саблин начинает злиться, он смотрит на своего заместителя тяжёлым взглядом и говорит многозначительно:
– Саня, ты это… займись уже делом, а?
– Да всё, всё, пошёл…
Сашка собирается и уходит, а Аким, чуть посидев, решает, что Каштенков мыслит-то правильно и поговорить с Кузьмой Клюевым нужно. Да и по отделениям пройтись, на казаков своих поглядеть.
Как они? И чтобы они командира не забывали.
Он встаёт, выливает на свою кольчугу, на плечи, на грудь и спину полкружки воды, и начинает надевать броню.
Взял свой дробовик, вышел с КП, накидывая шлем на голову, закрыл забрало, чтобы запустить и заодно проверить систему: всё ли в порядке? По мониторам привычно поползли буквы первичного анализа работы.
«Батарея – сто процентов». «Системы управления движением – нормально». «Сервера и приводы, – и поплыл по экрану весь список агрегатов один за другим, – нормально, нормально, нормально… Все работают нормально». «Камеры, все четыре, – нормально». «Микрофоны и связь…».
И тут мониторы на секунду погасли, а компьютер на