И все-таки военного слышно всегда, по одним словам. "Потери", "мирное население" - слова рыцаря, но не клирика.
- Вы боретесь с последствиями, - возразил я, - а надо вырвать корень, только так Кралов сможет избавиться от кровавой напасти.
- Вижу, переубедить тебя не выйдет, - вздохнул отец Венцеслав, - остается только помочь. У нас остались некоторые вещи инквизиторов, приезжавших в Кралов. Несколько бутылей со святой водой из Феррары, заговоренное оружие и доспехи, вот только не помогло это им.
- Не в них дело, - отмахнулся я, - они все же клирики, а я - воин.
- Этих клириков с рождения натаскивали на нечисть, вроде вампиров, а ты с ними, не обиду будет сказано, дел никогда не имел. Но отговаривать тебя больше не стану, принимай решение сам, сын мой, и да прибудет с тобой Господь.
Я уже мысленно начал готовиться к этому нелегкому делу, а вскоре после разговора начал вставать и тренироваться с мечом в достаточно просторной второй комнате моего временного жилища. Пол и стены ее все еще хранили следы мерзкой крови монстра, как сказала мне сестра Анна, ее так и не сумели отмыть, как не старались. К слову, именно со стороны тихой монашки я встретил самое яростное сопротивление.
- Это просто безумие, сэр Кристоф, - говорила она, - там в этих рудниках сгинули не только инквизиторы, наши и салентинские, но и рыцари Иоанна. Сам сэр Мечислав - первый рыцарь Кралова и всей Богемии. Он отправился туда со своим оруженосцем - и не вернулся. Не делайте этого, сэр Кристоф, вы...
Я аккуратно положил ей ладонь на губы.
- Не говори больше ни слова, сестра, - произнес я почти шепотом, - ни слова. Оно может стать дурным знамением.
- Это суеверие, - прервал наш только начавшийся разговор отец Венцеслав, - недостойное истинного рыцаря Замка.
Мы отошли друг от друга, сестра Анна слегка покраснела. Епископ усмехнулся.
- Я, вообще-то, пришел, чтобы сказать тебе, сэр Кристоф, что передал доспехи инквизиторов нашему кузнецу, Вельку, чтобы он переделал их под тебя. Так что тебе надо тоже зайти к нему, чтобы он снял мерки для перековки. Да и пора бы выйти из четырех стен, сэр Кристоф, на свежем воздухе твое выздоровление пойдет куда быстрее.
- Только сначала я принесу сэру Кристофу теплую одежду, - тихо, но удивительно твердо произнесла сестра Анна, - не хватало еще застудить его раны.
Епископ только кивнул.
Если быть до конца частным с самим собой, а таковым я стараюсь быть всегда, то кроме теплого плаща и широкого куска шкуры с мехом поверх перевязки, аккуратного намотанного сестрой Анной, мне очень пригодился бы проводник по узким и кривым улочкам Кралова. Я заблудился в их лабиринте через пять минут, а спрашивать дорогу у местных было практически бесполезно - по-богемски я не говорил, с отцом Венцеславом и сестрой Анной я общался на энеанском, в том же, что обыватели Кралова говорят на этом древнем языке я сильно сомневался.
Через полчаса бесплодных поисков я почти отчаялся найти кузницу, но тут услышал характерный звон металла о металл, а к обычным городским запахам прибавилась вонь угля. Двинувшись на звук и на запах, я наткнулся на полностью каменный дом, притулившийся у самой стены, над дверью его мерно раскачивалась на несильном ветру вывеска с надписью на богемском и выцветшей картинкой с молотом и наковальней. Не понял бы только слепец, ну или полный идиот.
Я открыл дверь и меня тотчас же окутал "аромат" кузни и непередаваемый словами жар. У горна замер громадный мужчина в кожаном фартуке, услышав стук двери, он повернулся в мою сторону, сделал знак подмастерью продолжать работу, он двинулся ко мне.
- Так ты и есть тот самый замковик, - сказал он мне, - что сражался с мегберрансскими еретиками. Славный мастер плел твою кольчугу - я халинские конные арбалеты знаю, тебе болт с трех шагов всадили, так ведь?
Его энеанский был отвратителен и фразу он стоил очень необычно, явно опираясь на словообразование его родного, богемского, языка. Так что понять его было не так-то просто.
- Так, - кивнул я, - именно так. Ее делали в Генаре и подарил мне ее наш предыдущий комтур, которому я спас жизнь в бою с разбойниками. Нас тогда окружили на небольшой лесной поляне и на одного нашего приходилось по пятеро разбойников. Вот так-то, мастер Вельк.
- Мне до этого далеко, - философски произнес кузнец, вытирая ладони о фартук, - но сделаю, что смогу. - Он извлек из того же фартука длинную веревку с делениями и принялся обмерять меня с шеи до пят.
Наверное, он старался причинить мне как можно меньше боли, однако несколько раз я едва сумел, сжав зубы до хруста, не закричать. Кузнец покивал пару раз и бросил, возвращаясь к наковальне:
- Приходи дней через пять-шесть, будет готово.
Я махнул ему на прощание и вышел. До монастыря добирался почти весь оставшийся день.
С тех пор лежать или сидеть мне было почти невмоготу, все чаще вставал с постели, брался за меч и буквально изводил тело нескончаемыми тренировками. Это беспокоило сестру Анну, но после того, как я несколько раз сказал ей, что сам знаю, что для меня полезнее, а что - вреднее, она, похоже, обиделась и стала разговаривать со мной очень мало. С одной стороны, мне было очень неприятно от того, что я обидел относившуюся ко мне так хорошо монашку, с другой же - был даже чуть ли не рад, ведь воистину баалово искушение посетило меня - мои чувства к ней, смертный грех и не только для меня, но и доя нее. Ведь именно ее красота пробудила во мне это пагубное чувство, по крайней мере, так говорят клирики, а не верить им у меня оснований не было.
Когда я окончательно поправился и был готов со дня на день отправиться в логово кровавого зла, меня навестил епископ. Я оставил очередную изматывающую тренировку и уселся на кровать, сунув меч в ножны, висящие на ее спинке.
- По-моему, нападать на рудник ночью не стоит, - сказал он мне, - раз уж ты все же решил идти туда.
- Почему? - не понял я, руками убирая сильно отросшие волосы за спину. Интересно, что скажет сестра Анна, если я попрошу ее постричь меня?
- Не забывай, сэр Кристоф, - произнес отец Венцеслав, - это вампиры, они активны ночью, а днем - спят в своих убежищах, их будут охранять только разные твари.
- Может быть, вы и правы, pater, но там,