«Мелиндо, а ты еще не вернулся?» — раздается в моей голове заботливый голос.
Совсем забыл сказать альве, что задержусь на прогулке. Быстренько описываю ситуацию, и главная жена почему-то приходит в восторг.
«Конечно, поохотьтесь там с Настенькой», — мурлычет она на прощание.
Ну, это бесспорно — вредителя мы поймаем, даже сомневаться не стоит. Или она имела в виду что-то другое? Эти женщины, они мастерицы намеков, никогда не скажут прямо.
Спозаранку встаем по будильнику и, приняв звериный облик, направляемся в лес. Забегаем на пастбище. Настя ловит след и, завиляв хвостом, устремляется на поиски зверя. Вскоре с помощью телепатического сканирования я определяю вскоре определяю местоположение зверя — он прячется справа за буреломом. Рев зверя уже доносится досюда. Мы огибаем поваленные стволы и вылетаем на… бигуса? Нет, поправка — это никакая не аномальная обезьяна, а обычная африканская горилла. Во всяком случае, по каналу животных показывали точь-в-точь такую же черную махину.
Мы с оборотницей, удивленные, притормаживаем.
— Даня, это же горилла! — удивленно восклицает волчица, притормозив. — Она что, с зоопарка сбежала?
— Нет, Насть, — я сканирую животину. — У нее стоят ментальные щиты. Похоже, это об…
— Р-р-р-р-р-а! — обезьяна вдруг бросается на волчицу, махая пудовыми кулаками. Но не достигает. Я бросаюсь наперез и, выпрямившись, принимаю удар на медвежью лапу. Вибрация проходит по всему телу, но толстая жировая прослойка, словно броня, отлично гасит ударную волну.
— И это, по-твоему, удар? — Силой, от которой свистит воздух, я размашисто огребаю гориллу, и она, теряя равновесие, катится кубарем по земле. — Вот это удар.
Всё же есть толк и от толстой туши. Но оно того не стоит. Закон сохранения энергии, как всегда, неумолим — чтобы обрести такую массу, приходится выжигать немало маны из накопителя.
Горилла, тряся головой, быстро вскакивает на ноги. Но тут Настя, ощетинившись, резко раскрывает пасть и издает мощный вой, наполненный дикой энергией. Звуковая волна, неожиданно сильная, сбивает гориллу с ног, как если бы её ударила невидимая гигантская рука. Я издаю удивленный рев.
— Мамочки! — волчица не менее обескуражена.
Техника уплотнения звука? Прямо как у Ратвера? Только что барышня явно открыла для себя новый уровень силы, чему также способствовали и мои пси-волны, которые она впитывала в последнее время. Мм, интересно. А с Жанной всё-таки надо поговорить насчет отца ее дочери.
Горилла снова поднимается. Ладно, пора прекращать это ребячество. ЯЯ сбрасываю медвежью шкуру, возвращаясь в свою истинную форму. В одно движение метаю псионический дротик в плечо обезьяны и, активируя проводник мозгового штурма, запускаю атаку. Ментальные щиты трещат и рассыпаются, словно стекло под мощным ударом. Горилла издает дикий вопль, схватившись за голову от невыносимой боли. Взяв её разум под контроль, я мгновенно сбрасываю обезьяний облик. Вуаля — и оборотень обращается в растерянного мужика на траве.
— Оборотень⁈ — пораженно восклицает Настя. — Даня, так вот что ты имел в виду!
— Ага, ментальные щиты были человеческие, — подтверждаю я, переводя взгляд на оборотня. — Господин Козявин, зачем вы рвете скотину моих людей? Это, знаете ли, нехорошо.
Мужчина, лежащий на помятой траве, оказался тем самым дворянином, что выкупил поместье Сморкина.
— Простите, сударь-сосед, — грустно вздыхает Павел Павлович, пытаясь встать и покачиваясь. — Искренне прошу прощения. Ущерб я возмещу, и штраф за беспокойство тоже уплачу.
— Это само собой разумеется, — киваю я. — Но, господин Козявин, будьте добры, объясните причины ваших неблаговидных поступков.
— Эх, Данила Степанович, — Козявин тяжело вздыхает и покаянно опускает голову. — Не сыпьте соль на рану. Мне и без того стыдно до глубины души за свои поступки.
— Я могу сам прочитать ваши мысли, — замечаю я. — Щиты ведь сбиты. Но даю вам шанс сохранить конфиденциальность родовых тайн. Воспользуетесь им?
Настя удивленно смотрит на меня. Обычно я не отличаюсь излишней мягкостью, но Козявин не убил ни одного пастуха, только скотину, а вкусный ужин и крепкий сон в деревне смягчили мое настроение.
— Спасибо, воспользуюсь, — Козявин выпрямляется, демонстрируя армейскую выправку. — Три года назад я служил на Аномалии и был досрочно списан из-за ранения. Меня укусил упоротик.
— Упоротик? — удивляюсь.
— Именно, упоротик, — подтверждает оборотень с полной серьезностью. — Его яд отравляет организм и вызывает помутнения рассудка. Особенно активно это происходит ночью. Я теряю контроль над собой и бегаю по лесам с пеной у рта. В последнее время такие приступы стали случаться всё чаще, поэтому я и купил поместье Сморкиных, уехав в глухую местность, — он морщится, горько усмехнувшись. — Но, как видите, всё равно нашел, кому навредить.
Мда, бывают же проблемы у людей. Самое интересное, что для меня это вообще не проблема — в моем распоряжении ведь есть целая сеть фармацевтических фабрик, а моя жена-друидка владеет эксклюзивными рецептами, способными излечить любые недуги. А люди тем временем мучаются, жизнь себе гробят, не зная, что решение может быть гораздо проще.
— Павел Павлович, поступим так. Вы, безусловно, выплатите деревне компенсацию за убитую скотину в двойном размере, — решаю я. — И, кроме того, приобретете у моей компании микстуру от своей упоротости.
— У вас есть лекарство от яда упоротиков? — округляет Козявин глаза.
— Да, есть, — киваю. У иномирян чего только нет. — Рецептура известна, и воспроизвести ее несложно.
Сказать, что оборотень-обезьян обрадовался — это ничего не сказать. Еще боясь поверить в услышанное, он изо всех сил сдерживает радость.
— Граф Филинов… вернее, Вещий-Филинов, — спешно поправляется он, заметив, как я нахмурился. — Извините, граф.
— Нчего. Проехали.
— Но вы ведь не вселяете в меня ложную надежду?
— Сударь, — это уже Настя-волчица рычит, да еще так грозно насупившись, что будь на этой поляне выводок зайцев, то всех бы их разом хватил инфаркт. — Граф-конунг Данила спас мою мать, а это было не под силу сотне телепатов до него. Если граф-конунг что-то говорит, значит так и есть.
— А вы, простите…? — теряется Козявин, на всякий случай отступив на шаг от свирепой хищницы.
— Барышня Анастасия Горнорудова, — вежливо представляю я волчицу. — Моя гостья.
— Хм, очаровательная сударыня