Вскоре после свадьбы Лукасы переехали во Фресно, где Джордж нашел работу в «Х. С. Крокер Ко., Инкорпорейтед», одном из самых больших канцелярских магазинов Калифорнии. Ему платили семьдесят пять долларов в неделю, приличную сумму по тем временам – новый холодильник можно было купить за сотню[21]. Но Дороти скучала по семье, так что в начале 1934-го после всего пяти месяцев во Фресно они вернулись в Модесто. И Джордж устроился в главную канцелярскую компанию города – «Л. М. Моррис Компани»[22].
«Л. М. Моррис» был одним из старейших канцелярских магазинов в регионе, братья Моррис основали его в 1904 году. Лерой Моррис выкупил бизнес у братьев в 1918-м, переименовал его в «Л. М. Моррис Компани» и превратил магазин в основополагающий элемент делового центра Модесто: по одному и тому же адресу на Первой улице он находился почти шестьдесят лет. В год, когда Джордж-старший начал там работать, компания с гордостью праздновала свой тридцатый день рождения[23].
«Моррис» специализировался на офисной мебели, пишущих и счетных машинках, но со временем ассортимент стал разнообразнее: добавились кинокамеры и проекторы, детские книги и игрушки, а отдел с подарками, гордость владельца, «наполнился последними новинками». Как и обычно, Джордж-старший работал упорно и с удовольствием: «Мне нравилось обслуживать клиентов», – объяснил он позднее. Он быстро стал выделяться среди двенадцати сотрудников магазина[24]. И разумеется, когда Лерой Моррис разместил гигантскую рекламу в газете «Модесто Би» в конце 1934 года, то там, сразу под фотографией самого Морриса, красовалось изображение Джорджа-старшего, глядящего на читателей с легкой полуулыбкой[25].
Джордж был не просто трудолюбивый; он был честолюбивый, сообразительный и умел «читать» людей. Не помешало и то, что они с Лероем Моррисом сразу же хорошо сошлись, возможно, понимая, что нужны друг другу. У пятидесятилетнего Морриса были две взрослые замужние дочери, но не хватало сына, наследника, которому он мог бы передать дело[26]. А у Джорджа-старшего, который меньше десяти лет назад пережил смерть Уолтона Лукаса из-за диабета, не было отца, воплощения отцовства, семейного наследства. Каждый из них занял особое место в жизни другого. Это были тонкие и сложные отношения наставника и воспитанника, как раз такие, о которых собственный сын Джорджа-старшего будет мечтать и исследовать на киноэкране десятилетия спустя.
Дела шли хорошо, и спустя год Джордж-старший несколько бесцеремонно упомянул в разговоре с работодателем, что к двадцати пяти годам[27] надеется открыть собственный магазин или «хотя бы получить долю в имеющемся». В 1937-м, когда Джорджу-старшему было двадцать четыре, Моррис предложил усердному протеже десять процентов бизнеса с прицелом на полное партнерство в будущем. Джордж возразил, что у него нет денег для инвестиций в компанию, но Моррис даже не стал его слушать. «Оставишь расписку, что должен мне столько-то, – сказал он молодому человеку. – Если этот бизнес не окупится, то что в нем хорошего?»[28] Получив официальную долю в компании, Джордж-старший начал работать шесть дней в неделю, твердо решив оправдать профессиональное и отеческое доверие Морриса.
Пока Джордж-старший занимался бизнесом, Дороти усердно обустраивала домашнюю жизнь. В конце 1934-го она родила первого ребенка, дочь по имени Энн, а спустя два года еще одну дочь, которую окрестили Кэтрин, но всегда называли Кэти или Кейт. Семья росла, бизнес преуспевал. Джордж купил земельный участок под номером 530 на Рамона-авеню на окраине Модесто и, заняв 5 тысяч долларов у родителей Дороти, построил респектабельный одноэтажный дом, который они с Дороти, как Джордж был уверен, наполнят радостными детскими голосами.
Но две беременности за три года тяжело сказались на здоровье Дороти. Она всегда была хрупкой и, возможно, болела панкреатитом. Каждая новая беременность давалась тяжелее предыдущей, Дороти много времени проводила в постели; после рождения Кейт врачи посоветовали ей больше не заводить детей[29]. Однако они с Джорджем продолжили попытки зачать ребенка и на протяжении следующих восьми лет пережили как минимум два выкидыша.
Наконец, во второй половине 1943 года Дороти вновь забеременела и в этот раз доносила ребенка до срока. В 5:30 утра в воскресенье, 14 мая 1944 года – в прекрасное, ясное утро Дня матери – Дороти родила сына. Видимо, осознав, что из-за хрупкого здоровья Дороти это может быть единственный шанс дать сыну свое имя, Джордж отказался от имени Джеффри, которым они собирались назвать младенца, и выбрал более подходящее имя для несомненного наследника – Джордж Уолтон Лукас-младший. Ребенок был очень маленький – всего два килограмма шестьсот граммов, – но здоровый, и так сильно ерзал, что Дороти чуть не уронила младенца, когда ей передавал его врач. «Держите крепче, – предостерегла она. – Это мой единственный сын!»[30]
Как и у родителей, у Джорджа-младшего были темные глаза и волосы, а также еще одна черта, передававшаяся по наследству в роду Лукасов: оттопыренные уши. Собственно, у Джорджа-младшего эта черта была особенно заметна, и одно ухо даже немного свисало – этот дефект Джордж-старший быстро исправил, прибинтовав ухо к голове. В конце концов отец провозгласил, что «ухо выздоровело»[31], но уши Джорджа-младшего, приподнятые кверху и оттопыренные, навсегда остались одной из его отличительных черт. «Он был тощеньким пареньком с большими ушами», – с теплотой вспоминает сестра Кейт[32].
Щуплый. Это одно из многих уменьшительных прилагательных, которые Лукас слышал десятилетиями. «Ребенком он был просто малюсенький, – говорила его мать, – совсем кроха»[33]. В шесть лет Лукас весил всего шестнадцать килограмм; в старшей школе достиг своего предельного роста сто шестьдесят семь с половиной сантиметров, а стрелка весов едва доходила до сорока килограмм. «Тощий дьяволенок», – говорил Джордж-старший[34].
Младшая сестра Лукаса, Венди, родилась три года спустя и стала последним ребенком в семье. Еще две беременности, как и предполагалось, серьезно ослабили Дороти, и почти все детство Джорджа-младшего она провела в больницах или в постели. «Ее здоровье покатилось под гору», – вспоминала Кейт. По большей части забота о детях легла на дружелюбную домработницу по имени Милдред Шелли, которую все называли Тилл. Тилл была строгой и скорой на раздачу шлепков, но шумной и смешной; она рассказывала истории с южным тягучим выговором, и дети Лукасов обожали ее. Благодаря Тилл, говорила Кейт, рядом с нами всегда был образ матери[35]. Кейт считала, что именно Джордж занимал особое место в сердце Тилл: «Он единственный мальчик в семье, так что был своего рода объектом всеобщего обожания»[36]. Со