воздухом, а вышел на сцену. Получается, у него и правда не оставалось времени на споры. Выходит, он мог бы победить меня. Да что же за день сегодня такой! Одно унижение! Не желая обсуждать свой позор с Джейн, я обратила все свое внимание на происходящее на сцене: три человека, того же типа, что и мой новый знакомый, занимались настройкой инструментов, мистер Фордж взял в руки микрофон, обращаясь к кому-то около сцены, спросил хорошо ли его слышно, затем взял ноту. Тут же несколько девиц, стоящих вблизи сцены, истерично завопили. Какая пошлость! Еще с тех времен, как я сама причисляла себя к неформалам, подобный тип поклонниц – «группи» – меня безумно раздражал. Возможно потому что я втайне завидовала их умению находить общий язык с моими кумирами и одновременно их не заботили последствия такого образа жизни: они просто брали то, что хотели и давали то, чего хотели от них. Разумно и практично, если рассуждать трезво. Чего я, собственно, ожидала, придя в такое место? Глупо возмущаться, что у здешней публики отсутствуют какие бы то ни было моральные нормы. Не всем достаточно просто наслаждаться музыкой, кому-то требуется непременно связать личность творца с его творением и брать энергию и вдохновение не только из его произведений, но и напрямую, из него самого. Вампиризм от искусства, иначе не скажешь.

Спустя несколько минут начался концерт – судя по всему тот, о котором говорила Джейн – надо было отдать моему навязавшемуся оппоненту должное, он оказался разносторонней личностью: похоже, он не только кое-что понимает в науке, но и довольно неплохо поет. Решив получить хоть какое-то удовольствие от навязанного мне вечера в клубе, я купила нам с Джейн выпить и, расслабившись (насколько это возможно), расположилась за столиком, слушая песни группы. Я не спросила названия, но с некоторым трудом на барабане можно было прочитать стилизованную под древность надпись на гэльском, переводившуюся как «Древо друида». Боже, как пафосно! К тому же рисунок на том же барабане – по-видимому символ группы – вызывал недвусмысленные ассоциации: два желудя с приподнятым дубовым листом И ведь люди это смотрят и слушают. Слушают… Тем временем я незаметно для себя прислушалась к пению и музыке.

Раньше мне не доводилось слышать ничего подобного. Я еще не могла понять понравилось мне или нет, но это явно было что-то необычное, с трудом относящееся к какому-либо определенному стилю. Что-то тягучее, чувственное, полное первобытной силы, но облаченное в цивилизованные одежды пианинной музыки. А голос…

– Нравится как поет Дэниел?

Вопрос подруги вывел меня из легкого транса:

– А?

– Спрашиваю, нравится как поет Дэниел? Впрочем, можешь не отвечать. Понятно и так, – улыбнулась она.

«Понятно и так» снова вывело меня из только-только наладившегося относительного душевного равновесия: терпеть не могу, когда за меня читают мысли, которых у меня нет, да еще и ехидничают. Но послать Джейн куда подальше я не могла – она ведь не знала, что ее друг и соавтор будет таким позером, вполне возможно, что с ней он другой.

– Пойдем танцевать, – предложила я.

Джейн согласилась, удивляясь моему желанию. Мы вышли на танцпол и я как умела дергала в такт руками и поворачивалась то к Джейн, то к сцене. И в один из таких моментов я заметила как вокалист, глядя исподлобья в мою сторону, изображает мерзкий оскал, который явно считал соблазнительным. И тут у меня возникла идиотская мысль, вспыхнувшая как молния, за долю секунды, и почему-то я повиновалась внезапному порыву: резко повернувшись к Джейн, я схватила ее за плечи и, обняв, поцеловала ее в губы. С языком. Долгим поцелуем. Сама не понимая зачем. Я буквально затылком чувствовала, что мистер женоненавистник все видит и этот взгляд обжигал и выводил из себя. Ну я вам покажу, мистер Фордж, как женщины не могут обходиться без мужчин. Что вы скажете, когда увидите, что флиртовали с лесбиянкой?

– Джинджер… что с тобой? – спросила растерянная Джейн, – мы с тобой дружим очень давно, но… я не предполагала… извини, я, кажется, вспомнила, что должна позвонить родителям, что они скажут, если я останусь здесь допоздна?

Джейн быстрым шагом двинулась к выходу из клуба. Ну кого она хотела обмануть? Мы общаемся давно, ходим друг к другу в гости, и я прекрасно знала, что она живет отдельно. Кажется, я сильно ее напугала, так, что она даже не смогла придумать что-то более или менее правдоподобное. Какая же я тварь – так использовать лучшую подругу ради какого-то тщеславия! Однако сделанного не вернуть, завтра придется звонить ей и объясняться.

Растерянно оглядываясь по сторонам в поисках Джейн – все еще надеясь догнать ее и попросить прощения – я поймала на себе взгляд Мистера Самоуверенность. Прекрасно: хотела подколоть его мужское самолюбие, а подколола сама себя. Нужно срочно покинуть клуб, пока надо мной еще кто-нибудь не посмеялся.

Я пулей вылетела из здания клуба, умудрившись задеть локтем охранника. Со злости, вызванной болью в локте, я сильно отпихнула его и пошла прямо на автобусную остановку.

Идиотка! Надо было сбегать раньше: ведь уже была глубокая ночь и автобусов не было. Конечно можно было вызвать такси или подождать ночной транспорт, но, несмотря на весну, было довольно холодно и ждать не очень-то хотелось. И к тому же меня словно жгло изнутри при осознании моего позора за сегодняшний день. Дважды пережитого позора: ссоры на конференции и провального диспута в клубе. Да я сейчас пойду пешком через весь город к своему дому, даже если мне где-нибудь дадут дубиной по голове и попытаются ограбить. Отнимать у меня было нечего, а смерть лучше, чем переживать позор за позором. А если меня… нет, надо искать какой-то другой выход.

– Господи, что же делать?! – почти взвыла я в ночную пустоту, – не возвращаться же в клуб, где этот самодовольный болван!

– Могу ли я помочь независимой и самостоятельной ученой леди? – послышался за моей спиной ровный низкий голос, да так неожиданно, что я чуть не подскочила на месте от испуга.

Это был тот самый «самодовольный болван». По-видимому, он вышел из клуба после окончания концерта. В его голосе отчетливо слышалась смесь сарказма и сочувствия.

Глава 3

– Да, конечно, я не независимая и не самостоятельная и вообще сплю и вижу как бы попасть в рабство мужчине, – с не меньшим сарказмом огрызнулась я, – даже не могу плоды своего труда отстоять перед первым встречным. Смейтесь сколько угодно, мне уже все равно, мистер Фордж.

Как мне показалось, надменность «болвана» несколько сдулась и он даже слегка растерялся:

– Мисс Руад, у меня и в мыслях не было смеяться над вами, особенно в такой ситуации. Я прекрасно помню времена, когда после поздних концертов нам с ребятами приходилось ночевать прямо в клубе, спрятавшись от охраны в туалете. Представляете, в одной кабинке располагался я на своей куртке, в другой – Фил, в третьей – Пол, в четвертой – Грег, – он рассмеялся, судя по всему вызвав в памяти эту картину, но сразу посерьезнел, – и мне бы не хотелось, чтобы у такой очаровательной девушки как вы повторились бы мои проблемы. Открою вам тайну: ночевать в туалете – не самое приятное занятие.

– Догадываюсь, – ответила я, пытаясь говорить холодно, но мысль о том, что этот высокомерный тип ночевал в туалете, да еще не стесняется говорить об этом – настолько, похоже, уверен в себе – немного расположила меня к общению с ним, – однако, как вы хотите мне помочь? Пригласить к себе? Простите, но это не для меня. То, что я однажды сходила в такой мерзкий клуб, еще ни о чем не говорит, меня почти насильно затащила туда Джейн.

– О, да! Джейн всегда добивается своего, особенно в заботе о ближнем, – мой собеседник рассмеялся в голос, – и частенько может перестараться.

Его смех звучал так же низко, как и обычный голос, которым он говорил. Можно было подумать, что смеется какой-нибудь отрицательный персонаж из старых фильмов, но его смех был лишен этой злорадной нотки, скорее это был смех уставшего и желающего дать выход своим эмоциям человека. Что ж, все не так плохо – он тоже может быть настоящим, не позером.

– Согласна, я знаю Джейн еще с колледжа, – против воли я тоже улыбнулась, – но все же это не ответ