Зиг живо представил себе, как его знакомая закатывает глаза.
— Молись, чтобы твоя просьба была как-то связана с работой, — ответила та.
Эми Уэггс трудно провести. Она возглавляла отдел ФБР, снимавший биометрическую информацию о террористах с взрывных устройств, была экспертом по обнаружению улик. Ее тоже бросили, когда после двенадцати лет совместной жизни ее муж решил, что он гей и попросил у нее разрешения встречаться с партнером по юридической фирме, Эндрю. На работе такое не расскажешь, но Зигу она доверилась.
— Говори уже, что тебе нужно, — с нарастающим раздражением сказала Эми.
— Ой, ты сама, случаем, не из тех, кто заставляет гостей снимать туфли у порога?
— Зиг, если у тебя нет ничего важного, ты — единственный, кто мешает мне ловить кайф от реалити-шоу о семействе карликов. Что у тебя стряслось?
Из кастрюли на плите поднимались вверх клубы пара.
— Нужно проверить отпечаток пальца.
— У тебя есть «Клык»? — спросила она, имея в виду самое эффективное орудие ФБР.
— Через минуту будет, — ответил Зиг, снимая воду с огня и выходя в коридор. Шел восьмой час вечера, здание морга как вымерло.
Бахилы Зига прошелестели по коридору на пути к закрытой двери бывшего кабинета Уэггс — отделения ФБР по снятию скрытых отпечатков, доступ в эту часть здания имели только сотрудники бюро.
— Это для тебя лично или Эдриан разрешил? — поинтересовалась Уэггс.
— А ты как думаешь?
— Зиг, уж не собираешься ли ты вломиться в наш офис?
— Ну что ты! Я только проверю, не подойдет ли старый пароль. Ага, подошел. Пора бы тебе обновить код.
Дверь со щелчком открылась.
— Зиг, остановись. Ты же знаешь — тебе не разрешается туда входить.
— А я и не буду входить, — сказал Зиг, делая шаг внутрь кабинета.
Помещение маленькое даже по стандартам Довера — рабочий стол, одиночный компьютерный терминал, шкаф для хранения улик. И еще один инструментик.
Из верхнего ящика стола Зиг достал черный прибор, похожий на сотовый телефон в оправе военного образца. Даже если уронишь на пол, не разобьется. Зиг не собирался его ронять. «Клык» стоил больше его годовой получки.
— Ты вообще слушаешь, что я говорю? — крикнула в трубку Уэггс. Зиг пулей выскочил в комнату отдыха. — Если Эдриан узнает, что ты взял «Клык» без его разрешения…
— Разрешение у меня есть. Ведь я же позвонил тебе?
— Не надо — не смешно.
— Мне не до смеха. Рассмешить я хотел, когда вспоминал ресторан со скидкой.
— Зиг, как давно мы знакомы? Порой ты начинаешь отпускать шуточки, да еще такие суконные…
— Постой, ты сказала суконные?
— У тебя неприятности? Что случилось?
Зиг вместо ответа схватил с плиты кастрюлю с горячей водой и поспешил обратно к телу Нолы.
— Отпечатки хотя бы сохранились?
— Лучше не бывает, — соврал Зиг, чиркнул пропуском по сканеру, дождался щелчка замка и вернулся к каталке с трупом.
Издалека, даже с ведерком между ног, Нола выглядела почти спящей, однако неподвижное мертвое тело и бесповоротность смерти ни с чем не спутать.
Зайдя сбоку, Зиг взял безжизненную кисть, соскоблил черноту с пальцев и поднес руку покойной к кастрюле с кипятком.
— Извини, Нола, — прошептал он, окуная ее пальцы в горячую воду. Операция требовала точности — несколько секунд, не более.
Когда руки сильно обожжены, бороздки эпидермиса чернеют и не читаются. Но, подобно подгоревшему стейку, если соскрести копоть, под ней откроется розовое мясо — дерма. Проблема лишь в том, что рельеф дермы слишком плоский и не дает четкого отпечатка. Однако любой медэксперт или танатопрактик знает: если окунуть палец на несколько секунд в кипяток, бороздки четко обозначатся.
И действительно — извлеченные из кипятка указательный и средний пальцы Нолы заметно набухли.
— Включаю «Клык», — сообщил Зиг, нажимая несколько кнопок. Прибор получил свое название благодаря двум помещенным в торце зеленым лазерным излучателям. Направив лучи на указательный палец Нолы, Зиг нажал кнопку сканирования.
— На работу или домой? — уточнил Зиг.
— Дело служебное или как?
— Значит, домой. — Зиг нажал кнопку «отправить».
Телефон дзинькнул — отпечаток пальца прибыл по назначению. На проверку картотеки ФБР Уэггс потребуется всего несколько минут.
— Что случилось с этим военным? Почему ты лично заинтересовался? — спросила Уэггс.
Она уже щелкала клавишами.
— Ничего особенного. По документам — сержант первого класса Нола Браун, пол — женский, возраст — двадцать шесть лет.
— И это все, что тебе о ней известно?
— А что еще надо знать? Задание как задание, — уверенно врал Зиг.
— Зигги, я тебя, конечно, ценю, но почему тебе всегда поручают трупы с лицевыми травмами?
— О чем ты?
— Не скромничай. Когда солдат погибает от ранения в грудь, его отдают первому попавшемуся танатопрактику. Но если кто-то получает три пули в лицо, почему отдуваться всегда приходится тебе?
— Потому что я умею лепить, знаю, как обращаться с пластилином.
— Дело не только в твоем таланте. В прошлом году, когда морского пехотинца убило ракетой ИГИЛ, все твои коллеги советовали завернуть останки в марлю и хоронить в закрытом гробу. А ты заупрямился и четырнадцать часов нанизывал кусочки челюсти на проволоку, замазывал ее пластилином и макияжем, чтобы родители могли попрощаться с сыном достойным образом. Кто ты после этого?
— Человек, который гордится службой родине?
— И я люблю свою страну. Я о твоей работе, Зиг. Когда ты берешься за все эти оторванные руки, разбитые лица, искромсанные губы и придаешь им приемлемый вид, кем тебя следует считать? — И, прежде чем Зиг успел ответить, Уэггс выпалила: — Великим обманщиком. Товар каждого танатопрактика — обман. Ты делаешь это из благородных побуждений — помогаешь людям в самую трудную минуту. Но ежедневно прикрывая весь этот ужас, ты неизбежно становишься первоклассным лжецом. Ты здорово поднаторел в искусстве обмана.
Зиг хотел было что-то возразить, но так и не нашелся. Он прикрыл глаза и повернулся к трупу спиной.
На том конце раздался мелодичный звон. Уэггс получила какой-то результат.
— Ага, есть: Нола Браун, двадцать шесть лет. Одногодка Мэгги, не так ли?
Услышав имя дочери, Зиг резко обернулся и, потеряв на секунду равновесие, задел локтем серебристое ведерко, наполненное…
Нет-нет-нет! Только не «потрошилку»!
Зиг бросился вперед. Емкость с жутким коктейлем накренилась.
Стараясь не выронить телефон, Зиг протянул руку, вскрикнул. Ведерко опрокинулось, содержимое скользнуло через край.
Шлеп!
За два десятка лет Зиг привык к виду внутренностей. Поэтому, когда он глянул на массу, загадившую чистый серый пол, сразу заметил некоторую странность.
— Зигги, у нас проблема, — сказала Уэггс.
Танатопрактик едва обратил внимания на ее слова, он рассматривал серый орган, в котором распознал желудок. На нем обозначилась круглая выпуклость, будто змея проглотила крысу. Зиг наклонился, чтобы рассмотреть ее как следует. Да, в желудке что-то застряло.
— Зигги, ты меня слышишь? — Он переключился на громкую связь и положил трубку на каталку.
Предмет в желудке был не круглый и не гладкий. Острые края упирались во внутреннюю стенку, напоминая…