Несмотря на то, что ребенок, конечно, не вел себя так, как это было бы после происшествия шести часов назад с последнего кормления, ноющая грудь Джорджии подтвердила этот факт.

— Я дал ей час назад бутылочку, — сказал Мэтт.

Это внезапно остановило ее на полпути.

— У нее была бутылочка?

— Я нашел твою заначку грудного молока в морозилке.

Джорджия была впечатлена, и больше, чем немного удивлена. Потому что в тех редких случаях, когда она пыталась уговорить свою дочь покушать, Пиппа отказывалась от бутылочки.

— Все было хорошо с бутылочкой?

— Она была голодной, — просто сказал Мэтт.

Джорджия не смогла сдержать улыбку, пока укладывала Пиппу в кресло.

— Ты действительно готов ко всему, да?

— Это не так и сложно, — заверил ее Мэтт.

Для Джорджии это было очень важно. Шесть часов непрерывного сна было большое дело, и она была очень благодарна. Но теперь женщина спросила.

— Где ты спал?

— На диване в гостиной.

Поспав несколько раз сама на этом диване, Джорджия бы его не рекомендовала.

— Я надеюсь, ты сегодня не работаешь, — сказала она, подумав о том, как он смог бы провести день в больнице всего лишь после нескольких часов сна на диване.

— Я работаю двенадцать часов в течение четырех дней, потом я свободен на четыре дня, за исключением чрезвычайных ситуаций. Это один из моих дней.

— Тогда ты должен воспользоваться возможностью поваляться в постели.

Мэтт скривил губы.

— Это приглашение?

— Нет! — Джорджия была потрясена идеей и просто немного соблазнена мыслью, что пришла на ум в ответ на его предложение. — Я имела в виду только то, что ты не должен здесь заботиться о моих детях.

— Мне нравятся твои дети, — сказал Мэтт.

И они абсолютно обожали Мэтта, но это было не все. Джорджия не могла помочь, но вспомнила, что Джек говорил о своем брате, и беспокоилась, что она пользуется его щедрой природой. Она не просила его помочь прошлой ночью, но и не возражала против предложения. И, конечно, не просила остаться на ночь, чтобы немного поспать, но была безмерно благодарна, что Мэтт сделал так.

Мэтт шагнул вперед, поднял руку, чтобы заправить ей выбившуюся прядь волос за ухо.

— И мне нравишься ты.

Контакт был недолгим, случайным. Но прикосновение заставило ее дрожать, и сердце заколотилось, в горле пересохло.

Все, что Мэтт сделал, это прикоснулся к ней. Она была так одинока, так отчаянно нуждалась в человеческом общении, что такой простой жест мог затронуть ее так глубоко. Видимо так, потому что это был не только пульс, ее тело болело и тосковало.

— Хорошо, я пойду приму душ, — сказала Джорджия, и повернулась, чтобы сбежать.

* * *

«Что он делал?»

Этот вопрос Мэтт задавал себе в течение всей ночи бесчисленное количество раз, и это был один единственный вопрос, который продолжал изводить его ум, когда он начал готовить завтрак.

Взяв пакет с беконом из холодильника, мужчина начал жарить мясо на плите, в то время как собрал остальные инструменты и ингредиенты для французских тостов. Близнецы играли в гостиной, но, звуки, исходившие из кухни, заставили их прийти туда.

Куинн выглядел озадаченным, когда смотрел на Мэтта, переворачивающего полоски бекона, которые шипели.

— Ты действительно собираешься готовить завтрак?

— Конечно.

Мэтт закрыл крышкой сковороду с беконом, чтобы уменьшить брызги жира.

— Могу я посмотреть?

— Конечно, — снова сказал Мэтт. — Ты можешь даже помочь, если хочешь.

Маленькие глаза мальчика расширились.

— Правда?

— Почему нет?

Шейн, молчавший до сих пор, нахмурился.

— Папы не готовят.

— Кто сказал? — бросил вызов Мэтт.

— Мой папа.

Мэтт не хотел противоречить никаким воспоминаниям детей об их отце, но он не мог представить, что Джорджия хотела, чтобы ее сыновья росли с устаревшим предположением о том, что кухня была строго достоянием женщины.

— Ваш отец никогда не готовил для вас яичницу в воскресенье утром, чтобы ваша мама могла поспать?

Шейн покачал головой.

— Мама не спала.

Видимо, такая ситуация существовала задолго до появления Пиппы.

— Она спала сегодня, — отметил Куинн.

— И мы собираемся сделать ей сегодня завтрак, — сказал Мэтт.

— Мы можем заказать пиццу.

Мэтт улыбнулся.

— На завтрак?

— Папа знал лучшие места, чтобы заказать пиццу, — лояльно сказал Куинн.

— Ну, я собираюсь сделать французский тост. И если вы не хотите помочь, я сам расколю все яйца.

Шейн наклонился ближе, и посмотрел на Мэтта своими темными глазами.

— Я хочу разбить яйца.

— Тогда давай вымоем руки, — ответил Мэтт.

Он наблюдал, как мальчики мыли руки, или в случае Шейна только одну руку, которую тот собирался использовать. Затем мужчина посадил их за стол с большой миской и дал по три яйца, а сам взял бекон со сковороды и положил его на бумажные полотенца, чтобы впитался жир.

— Эй! Ты не должен разбивать скорлупу о миску.

Мэтт оглянулся вовремя, чтобы увидеть, что от критики Куинна глаза Шейна наполнились слезами.

— Это сложно делать одной рукой, — сказал Шейн, его голос дрожал.

— Вы делаете большую работу, — заверил детей Мэтт. — И этого достаточно, чтобы расколоть скорлупу на кусочки, — сказал он Куинну.

Затем он дал Шейну ложку, и показал ему как это делать.

Но Куинн все еще хмурился над неуклюжестью своего брата.

— Что если он не достанет их все?

— Тогда мы получим дополнительную дозу кальция с нашим завтраком.

— Что такое кальций? — спросил Шейн.

— Он помогает построить крепкие кости и зубы.

— Как молоко, — сказал Куинн.

— Правильно, — согласился Мэтт. — Потому что молоко источник кальция.

Мэтт налил щедрую порцию молока в миску с яйцами, и они по очереди взбивали смесь. После напоминания мальчикам, что они никогда не должны находиться рядом с плитой без взрослых, каждый из них, обмакнул кусок хлеба в жидкость, поместили его на сковороду.

Это было так весело для Мэтта, как, очевидно, и для близнецов, и все время тот же вопрос возникал в мыслях: «Что он делал?»

Но на этот раз, ответ был очевиден: «Они становились слишком близкими».

Помимо того, что Джорджия была вдовой, он практически ничего не знал о ее жизни, прежде чем она переехала в Пайнхерст.

«Ее брак был счастливым? Она еще любит мужа и скорбит о нем? Что она ждет от своего будущего?»

Конечно, Мэтт не знал ответов на все эти вопросы. Только он точно знал, что был чрезвычайно привязан к ней, и совершенно очарован её детьми. Они были семьей без папы, а Мэтт очень хотел снова стать папой.

Мужчина знал, что это было его проблемой. И не был уверен, что смог бы отделить свою страсть к Джорджии от привязанности к её детям. И чем ближе Мэтт был ко всем ним, тем