– Попрощаться, – ответил сдавленным голосом.
Я знала, что это конец ещё неделю назад, но с его уст слова прощания сильно ранили меня. Я выпрямила спину и отряхнулась, желая стряхнуть и боль, щемящую в груди. Хотела уйти, так как почувствовала прилив горьких слёз, подступающих к глазам. Эта встреча была ошибкой и продолжать её было бессмысленно. Но как только я отвернулась от него и потянулась к ручке двери, он резко схватил меня и прижал спиной к себе.
– Уже и не помню жизни без тебя, будь я проклят, – прошептал сквозь зубы, утыкаясь носом в шею.
Мне стало тяжело дышать. Чувствовала, как начинаю задыхаться и погибать. Всё происходящее было выше моих сил, и я понятия не имела, как мне вынести всю эту боль.
– Прощаюсь не от того, что хочу, а потому что знаю, что ты никогда не примешь меня женатого.
– Так разведись, – охрипшим голосом попросила я.
Никогда не пойму, что двигало мной в ту секунду. Как я посмела просить такое, зная, что эта просьба может разрушить не только жизнь другой женщины, но и ребёнка?
– Прости, – прошептал, сжимая крепче в своих объятиях.
Как же мне их не хватало все эти дни. Вдыхая его пленительный аромат, хотелось вновь прикоснуться к нему, почувствовать тепло его тела. И я была бы готова и дальше терять себя в родных руках, не произнеси он сокрушительных слов:
– … но их я тоже люблю.
С глаз предательски покатились слёзы, и я разрыдалась прям на месте, не сумев вынести такого унижения.
– Я не готов солгать тебе и пообещать, что однажды разведусь с ней, так как этого не будет. Она мать моего ребёнка, и они моя семья.
Было невыносимо слышать, как любимый человек пытается завуалировано сказать, что я ничто в сравнении с настоящей семьёй.
Сглотнув ком в горле и собрав всю волю в кулак, я отстранилась от него и обернулась, чтобы взглянуть на прощание в глаза. Аккуратно сняв с безымянного пальца подаренное им кольцо, вложила его ему в ладонь и, убрав слёзы, улыбнулась. Не любила быть слабой в чужих глазах. А он стал чужим.
– Вот бы знать, кем я была для тебя всё это время, – прошептала я, а после поспешила открыть дверь и выйти из кабинета.
С того дня я больше не видела его. И только приходящие каждый месяц букет и открытка с ответом на мой вопрос: «Ты была всем» являются напоминанием о том, что такой человек когда-то был в моей жизни.
И как бы сложно ни было это признать, но произошедшее год назад вырвало почву из-под моих ног. Оно сломало меня и мои надежды на счастливое будущее. И теперь моя жизнь плывёт в другом направлении, когда-то далёком от меня.
Звонок на телефон прерывает моё самобичевание. Потушив сигарету, сжимаю в руках открытку, не имеющую больше никакого смысла, и бросаю её в урну к букету. Принимаю вызов от мамы, и первые пару минут мы проводим за обсуждением бытовых вопросов. И только после того, как мама убеждается, что я не умираю от голода и холода, она обращается ко мне с просьбой:
– Сегодня у Ханукаевых праздничный вечер, много гостей собралось. Наша посудомойка заболела и не явилась на работу, а Эмми до сих пор у репетитора. Не смогла бы ты приехать и заменить работницу?
– Мыть посуду за богачами? – криво улыбаюсь. – О, мама, это моя мечта.
– Дорогая, перестань. Эти богачи очень помогают нашей семье!
– Шучу. Конечно, я приеду, раз ты просишь.
Жизнь доказала мне и не раз, что если и делать что-то вразрез своим убеждениям и принципам, то только ради своей семьи. Поэтому, как бы ни была мне чужда просьба, если о ней просят родители, я всегда выполню её.
Глава 2
За долгие годы, что родители работают у семьи Ханукаевых, я лишь однажды приезжала туда и помогала маме с уборкой домиков для гостей. Это было так давно, что порой мне кажется, эти воспоминания ложные, и всё было лишь детской фантазией ребёнка, которому иногда не хватало материнского внимания. Это не значит, что я выросла недолюбленным ребёнком. Отнюдь. Но я выросла в семье, где всегда не хватало денег, и родителям приходилось работать, не покладая рук, чтобы обеспечить наше с сестрой будущее.
Подъезжаю к высоким кирпичным воротам, вдоль которых красиво усажены туи. Внимательно изучаю окрестность, освещенную ночными фонарями. Даже сумерки не сумели скрыть всей роскоши этого поселения: высокие кирпичные дома, скрытые за высокими воротами и припаркованные рядом дорогие автомобили не могут не вызывать приятных ощущений внутри. Это именно то, что я бы хотела видеть каждый день, выходя из дома. Когда-то давно я обещала родителям построить большой дом с красивым садом на заднем дворе. И до сих пор греюсь мыслью, что однажды мне удастся сдержать данное обещание.
– Доченька, – слышу голос мамы и оборачиваюсь.
– Рада тебя видеть, – подхожу к ней и заключаю в объятия.
Она отстраняется и внимательно изучает меня с ног до головы.
– Ты почему так похудела? – скорее отчитывает, чем спрашивает.
– Слегка устаю на работе, – признаюсь честно.
Она проходит к воротам, и я следую за ней.
– Может переедешь обратно к нам? – интересуется с лёгкой надеждой в голосе. – Мы с папой скучаем.
– Мне будет сложно вернуться, ты ведь понимаешь, – улыбаюсь и подхожу ближе. – И я тоже скучаю по вам, – вытягиваю из себя признание.
Любое ласковое слово, любое признание даже самым близким людям даётся мне с трудом. Порой, из-за этого я кажусь холодной и бесчувственной. Но я просто перестала придавать словам значение, стараясь проявлять свою любовь к ним поступками.
Мама знакомит меня с рабочим персоналом на кухне, проводит небольшую экскурсию по своему рабочему месту в пекарне, и только потом мы проходим в посудомоечную, где я буду сегодня работать.
– Прости, что пришлось просить выходить сюда, – она протягивает руку к моему лицу, слегка поглаживает щёку, нежно смотря в глаза, а после быстро отстраняется, зная, какой дискомфорт мне приносят нежные прикосновения.
Ещё совсем недавно я каждый вечер тянулась в родительские объятия, чтобы в очередной раз сказать им, как я их люблю. А сейчас избегаю любого тактильного контакта с ними, требуя к себе более строгого отношения. Я не могу позволить им любить себя, хотя и нуждаюсь в этом, как никогда раньше. Но я чувствую себя грязной и недостойной этого, поэтому всегда отталкиваю.
– Какие глупости, мам, – закатываю глаза и надеваю на себя фартук. – Ради тебя всё,