На женщине была униформа водителя автобуса, кепку она лихо заломила на затылок так, что было непонятно, как она у нее там держится. Женщина смотрела на них и как-то странно улыбалась.
— Простите, что я прерываю вашу беседу, — сказала она. — Надеюсь, вы не… Честное слово, так приятно встретить вас здесь. — Женщина улыбалась всем девочкам, но обращалась исключительно к одной Занне. — Вы меня простите, пожалуйста, но мне просто очень хотелось сказать вам об этом.
Девочки уставились на нее, разинув рты; немая сцена длилась несколько секунд: никто не в силах был ничего выговорить. Наконец, запинаясь, Занна попыталась что-то ответить, но ее перебила Кэт.
— Что вы сказа-а-али? — спросила она с совершенно обалдевшим видом.
А Диба ни с того ни с сего расхохоталась. Но странное дело: женщина нисколько не смутилась. Она спокойно выдержала паузу и, как ни в чем не бывало, продолжила:
— Шуази! — отчетливо произнесла она; это дикое, ни на что не похожее слово девочки услышали впервые. — Шуази! Мне говорили, что вы бываете здесь, но я, глупая, не верила. А теперь вижу собственными глазами: это чистая правда!
И, еще раз широко улыбнувшись, она повернулась и вышла. Девочки за столиком как-то ненатурально захихикали, стали переглядываться, шуметь, пока официантка не сделала им замечание.
— Ненормальная!
— Дура какая-то!
— Чокнутая!
Этот нелепый случай можно было бы с успехом забыть — мало ли чудаков попадается на улицах Лондона, бывают и почище. Но в том-то и дело, что этим все не кончилось.
Через несколько дней Диба с Занной шагали по Иверсон-роуд, как раз под старым мостом, опоры которого чуть ли не сплошь исписаны любителями оставлять по себе память, в том числе и в виде неприличных надписей.
Диба замедлила шаг, с усмешкой разглядывая некоторые из них. И вдруг — что такое? Сразу над сеткой для голубей, в таком месте, куда и добраться невозможно, не свернув себе шею, ярко-желтой краской было намалевано:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЗАННА!— Ух ты, смотри, еще какая-то Занна! — воскликнула Диба. — А может, это ты сама написала? Да нет, ты бы туда не залезла, куда тебе. А может, в тебя влюбился какой-нибудь великан, а, Занни?
— Заткнись, — отозвалась Занна.
— А что? — не унималась Диба. — Сама же говорила, что ни у кого нет такого имени, Занна, только у тебя! Вот она, слава! Смотри не зазнайся.
После этого случая прошло совсем немного времени, и как раз на следующий день после праздника Гая Фокса,[1] когда весь Лондон пылал и трещал от многочисленных костров и фейерверков, Занна пришла в школу совсем расстроенная.
Когда им с Дибой наконец удалось остаться вдвоем, она вытащила из портфеля листок бумаги и почтовую карточку.
По ее словам, в то утро в дверь их квартиры позвонили. Она открыла и увидела почтальона Тот и вручил ей это письмо, то есть, ни слова не говоря, просто сунул в руку, повернулся и ушел. Адреса на конверте не было. Занна призналась, что долго дзтмала, показывать письмо Дибе или нет.
— Только, Дибочка, никому ни слова. Поклянись!
«С нетерпением ждем встречи, — прочитала Диба. — Поверни колесо и ничего не бойся».
— От кого это? — спросила Диба.
— Если б я знала сама, не было б так страшно. И марки тоже нет.
— А подпись есть? — спросила Диба. — Ну или что-нибудь такое, чтобы можно было понять, кто его послал? Это что за буква? «Эн»? А вот эта? «Эль»? А вот тут написано, кажется… «он».
Больше они разобрать ничего не смогли.
— Нет, я совсем забыла, он кое-что сказал, — вдруг вспомнила Занна. — То же самое идиотское слово, помнишь, та женщина в кафе? Нуда, он сказал «Шуази». Причем ударение на французский манер, в конце. Я и рта не успела раскрыть, как он повернулся и ушел. Хотела догнать, но его уже след простыл.
— Что бы все это значило? — задумчиво сказала Диба.
— И это еще не все, — продолжала Занна. — Вот, смотри, там было еще это.
И она протянула небольшую квадратную карточку, разукрашенную каким-то странным узором, красивым и сложным, составленным из длинных разноцветных кривых линий. Дибе сразу пришло в голову, что это очень похоже на схему лондонских маршрутов общественного транспорта. Только схема эта была какая-то идиотская. И еще было написано, что карточка годится для езды на автобусе и метро во всех шести зонах города.
Вдоль пунктирной линии, проходящей через самый центр, аккуратными маленькими буковками было напечатано: ЗАННА МУН ШУАЗИ.
Тогда Диба решительно заявила, что надо обо всем рассказать родителям. Сама же она обещание сдержала и никому об этом не рассказывала.
— Ну что, рассказала родителям? — спросила Диба.
— Как ты это себе представляешь? — ответила Занна. — Ну расскажу я им про собак с белками, что они про меня подумают?
Дело в том, что в течение последних нескольких недель происходили совсем уж чудные вещи. Например, все попадавшиеся навстречу Занне собаки тут же застывали на месте и буквально поедали ее глазами. А тут еще случай: как-то сидела Занна на скамейке в Куин-парке. Вдруг с дерева одна за другой спускаются три шустрые такие белочки, и каждая по очереди кладет к ее ногам кто орешек, а кто небольшое семечко. Было отчего призадуматься!
Вот только кошки не обращали на нее никакого внимания.
— Это какое-то безумие, — сказала Занна. — Я ничего не понимаю: что происходит? Говоришь, родителям расскажи… Да разве такое можно им рассказывать? Подумают, что у меня крыша поехала, надо «скорую» вызывать. Может, и вправду крыша поехала Но вот что я тебе скажу. — Тут голос ее неожиданно окреп и зазвучал твердо. — Я подумала об этом, когда мы видели лисицу, помнишь? Сначала я просто испугалась. Я и сейчас не очень-то хочу говорить об этом ни с кем — ни с Кэт, ни с остальными. Ты тоже ничего никому не рассказывай, договорились? Но с меня хватит. Значит, что-то происходит? Ладно. Я готова. Что бы там ни было, я выясню, в чем здесь дело.
На улице бушевала непогода. Ветер выл и стонал, словно стая взбесившихся волков. Люди прятались от дождя под навесами и в подворотнях, а те, кто куда-то спешил, кутались в пальто и плащи, пытаясь защититься от яростных порывов разбушевавшейся стихии. Из окна Дибиной квартиры девочки видели, как борются с ветром прохожие, удерживая в руках непослушные зонты.
Выйдя от Дибы и направляясь домой, Занна пробежала мимо укрывшейся в подворотне женщины, которая держала на поводке смешную маленькую собачонку. Но стоило только собачке увидеть девочку, как она вдруг