— Конечно, это мой рюкзачок. Просто я… Ну, ты же понимаешь…
Дерек глупо расхохотался:
— Нет, не понимаю. И не желаю понимать.
Покачав головой, он усмехнулся и пошел прочь.
Ти-Джей выждала, пока брат завернет за угол дома и скроется в гараже, после чего бегом бросилась в сарай. Тут было темно, пахло машинным маслом и еще бензином для газонокосилки. Этот сарай напоминал ей прошлую жизнь на ферме.
— Элизабет, — негромко позвала Ти-Джей. — Ты здесь?
Ответа не последовало.
Господи! Значит, ее сожрал кот. Или… ласка или еще кто-то.
— Элизабет, скажи хоть что-нибудь, ну, пожалуйста.
Ти-Джей обыскала весь сарай, но так никого и не нашла. Тем более девочку-малявку ростом в пятнадцать сантиметров с ярко-голубыми волосами.
* * *
Ни о чем другом Ти-Джей думать уже не могла.
Она дважды возвращалась в сарай, но ее поиски не увенчались успехом. В ту ночь девочка никак не могла заснуть. Поворочавшись в кровати, она, наконец, встала, оделась и снова отправилась в сарай-кладовку, предварительно сунув в карман куртки маленький кукольный рюкзачок.
Ти-Джей никогда не боялась темноты, но сейчас на заднем дворе было страшнее, чем обычно. Дверь сарая противно скрипнула, когда девочка открывала ее, и Ти-Джей затаила дыхание. Однако в доме никто не проснулся, и она, включив карманный фонарик, шагнула внутрь.
Девочка тут же направила луч света на пол.
— Слава богу, ты цела, — выдохнула она.
— Убирайся отсюда.
— Что?
— Я говорю, убирайся отсюда. Я не нуждаюсь в твоем идиотском сочувствии. Да, со мной все в полном порядке. Теперь ты довольна?
— Но почему ты до сих пор находишься здесь?
— А может быть, мне тут правится.
Ти-Джей никогда не любила влезать туда, куда ее не просят. Наверное, поэтому ей было так трудно завести себе подруг в районе и в школе. Поначалу ей захотелось сразу же уйти из сарая, но тут девочка вспомнила слова мамы: «Иногда приходится вмешиваться в чужую жизнь. И при этом не важно, хотят ли этого другие люди».
— А я так не считаю, — решительно заявила она. — Господи, и чем ты тут питаешься?
Она не стала вдаваться в подробности и уточнять, что Элизабет не мешало бы, кроме всего прочего, принять ванну и вымыть волосы.
Элизабет презрительно пожала плечами:
— Я нашла тут пакет с птичьим кормом и подставила маленький тазик, куда собирала дождевую воду.
— Ты должна вернуться со мной в дом. Я тебя накормлю по-настоящему.
— Значит, они все-таки смылись, да?
— Ты имеешь в виду свою семью?
— Нет, твою задницу. Конечно же, я говорю о своих.
— Не знаю, — честно призналась Ти-Джей. — Может быть, они просто ведут себя очень тихо.
— Нет, они съехали.
— Наверное…
— Тогда какой смысл мне возвращаться туда? Было бы кошмаром признаваться им в том, что я оказалась не права: «Понимаете, я-то, на самом деле, как выяснилось, одна не способна существовать…» Но их там теперь уже нет.
— А какой смысл тебе оставаться здесь? — поинтересовалась Ти-Джей.
Элизабет только пожала плечами:
— Значит, так мне и надо. Я заслужила это. Не нужно было вести себя по-идиотски.
— Теперь ты сама говоришь какую-то ерунду.
Элизабет сердито сверкнула глазами:
— Помнишь, что я предложила тебе сразу же, как только ты здесь появилась? Оставь меня в покое и уходи к себе.
По Ти-Джей не двинулась с места.
— Послушай-ка, — продолжала Элизабет. — Ты ведь даже не представляешь себе, что это значит: быть такой, как я. У меня нет подружек. Мне приходится жить там, где мне не хочется, причем с теми людьми, которые меня совсем не понимают. Все ясно? Поэтому не надо делать вид, будто ты что-то поняла и способна сделать мою жизнь хоть чуточку получше.
— Ты несешь полную чушь, — спокойно сообщила Ти-Джей.
— Что?
— Ты сама себе противоречишь. Сначала хочешь казаться такой крутышкой, а потом оказывается, что все это время ты просто пряталась у меня в сарае.
— Ты полагаешь, что я не ушла бы при первой возможности? Но ночью тут полным-полно разных сов, кошек, а днем летают ястребы, бегают собаки и — опять же! — кошки. Я пыталась убежать отсюда несколько раз, и меня чуть было не съели заживо!
— И что? Ты думаешь, что ты одна на всем свете, кому стало страшно и кто страдает от одиночества? Может быть, тебе кажется, что вокруг меня бегают стаи мальчишек и девчонок, которым не терпится стать моими друзьями? Или ты считаешь, что я не тоскую по своей ферме и Огоньку?
— Ну, ты, по крайней мере, нормального роста.
— Да-да, конечно. Как будто мне от этого становится легче.
Элизабет внимательно посмотрела на девочку:
— И чего ты так старательно добиваешься?
— Господи, ну как же с тобой трудно иметь дело! — огрызнулась Ти-Джей. — Мне бы, по-хорошему, стоило заклеить тебе рот липкой лентой, засунуть в коробку с дырочками и отправить посылкой куда-нибудь подальше.
Элизабет округлила глаза, а потом широко улыбнулась.
— Вот это да!
— В каком смысле?
— Да ты начинаешь проявлять характер! Вот уж чего никак не ожидала…
Ти-Джей так и не поняла: радоваться ей или обижаться. Она еще не забыла про «маменькину и папенькину дочку».
— Прости, я не хотела. У меня вырвалось… — негромко произнесла Элизабет.
— Что я слышу? Похоже, ты извиняешься?
Элизабет продолжала так, словно и не слышала замечания Ти-Джей:
— У меня сложилось такое впечатление, что о тебя можно вытирать ноги, а ты все равно будешь это терпеть. Причем от всех сразу.
— Ничего подобного. Просто я привыкла приспосабливаться.
— Даже к тому, что тебе совершенно не нравится?
Ти-Джей вздохнула:
— Все гораздо сложнее. Не всегда хорошо то, что тебе нравится. Нужно объективно смотреть на вещи. Разумеется, мне не хотелось переезжать сюда. И уж, конечно, расставаться с Огоньком. Но мы все равно остаемся дружной семьей, а в жизни многое меняется, потому что… меняется, и все. И в этом не было ничьей вины. Просто так получилось.
— И ты смирилась с этим?
— Да. To есть, нет. Я не знаю. Я стараюсь справиться со своим новым положением, извлечь из него пользу. А у тебя все получается по-другому. Ты сердишься на всех, но ничего не делаешь. И каким же образом твоя хандра поможет тебе или еще кому-нибудь?
— Наверное, ты права.
— Ты так считаешь? — искренне удивилась Ти-Джей.
Элизабет неопределенно пожала плечами:
— Ну, во всяком случае, ты сама видишь, куда меня завело воинственное настроение.
Они обе замолчали и несколько минут не произносили ни слова.
— Так ты хочешь вернуться домой? — наконец поинтересовалась Ти-Джей.
— Скорее всего, да.
— Можно попытаться отыскать твою семью, — продолжала девочка. — Или других малявок. Я могу переносить тебя, чтобы ты никого не боялась.
— Как ручную зверюшку?
Ти-Джей устало закатила глаза к потолку:
— Нет. Как подружку.
— Что ж… можно попробовать.
— А знаешь, оказывается, про малявок написаны книги.
Элизабет кивнула:
— Я слышала только про одну. Мы до сих пор не можем понять, как ей удалось так точно описать и нас, и нашу жизнь. Откуда она все это знает?
— Она написала еще одну книгу.
Элизабет удивленно приподняла брови и насторожилась, а Ти-Джей продолжала:
— Про то,