— Ее убили?
— Да.
Молодой человек наклонился над столом, прядь волос скользнула по его лбу и упала на глаза. Он сжал кулаки, но не ударил ими по столу.
— Джеймс! — сказал Ленокс.
— Что?
— Вы не знаете никакой причины, почему это могло произойти?
Молодой человек все еще не отрывал глаз от стола. Его черные волосы растрепались, выглядели всклокоченными. Он переплел пальцы, вращая большими.
— Нет, — сказал он.
— И не знаете никого, кто бы мог это сделать?
— Нет.
— Как долго вы были помолвлены?
— Четыре месяца или около того. Она поступила сюда, чтобы быть… черт побери…
Ленокс помолчал, а потом предложил ему глотнуть еще джина. На этот раз Джеймс отхлебнул порядочно и не отдал фляжку назад.
— У нее были тут друзья?
— Только я, — сказал Джеймс. — Тут ей было плохо. До того плохо, что она хотела вернуться к леди Джейн. Все ее подруги были там.
— Прислуга здесь ей не нравилась?
— Она их всех ненавидела!
— Джеймс, с кем именно из прислуги она ссорилась…
— Чарльз, — перебил Мак-Коннелл, — можно мне?
— Да, — сказал Ленокс.
— Сорок фунтов за унцию bella indigo было бы мало.
При упоминании такой суммы Джеймс вздернул голову.
— Какие еще сорок фунтов?
— Не важно, — сказал Ленокс. — Благодарю, Томас.
Когда Джеймс поднял голову, стало ясно, что он заплакал. Он попытался скрыть это и не сумел.
— Джеймс, вы любили мисс Смит? — спросил Ленокс.
— Конечно, я…
— Я спросил не потому, что сомневаюсь. Прошу извинения за мою неделикатность.
Джеймс поглядел на него и снова заплакал.
— Держитесь, мой милый. Хлебните-ка еще джина, — предложил Ленокс, и Джеймс хлебнул. Ленокс вздохнул. — Мы можем поговорить позже.
Он похлопал Джеймса по плечу и повернулся в сторону лестницы. Томас подошел к столу и вложил две кроны в руку молодого человека.
— Пойдите-ка с приятелем в пивную. Совет врача. — Он улыбнулся, забрал свою фляжку и последовал за Леноксом.
— Сорок фунтов? — спросил Ленокс, пока они поднимались по лестнице.
— Если не больше.
— Было бы крайне умно со стороны лакея наскрести все полупенсы, какие он сумел бы, чтобы приобрести твое индиго, но, полагаю, ты прав.
— Скорее всего. — Томас допил из фляжки последний глоток джина. — Известишь меня, когда что-нибудь произойдет?
— Разумеется, — обещал Ленокс. — Приходи пообедать на этой неделе, и мы поговорим.
— Как скажешь.
Лестница осталась позади, и доктор вышел на улицу, но сразу же вернулся забрать у экономки пальто, которое было забыл.
— Желаю удачи, — сказал он и пересек тротуар, чтобы остановить кеб.
Дженкинс и Ленокс стояли в вестибюле — обширнейшем коридоре со стенами, расписанными эпизодами из мифов о Вакхе, и с серебряной пуншевой чашей на центральном столике, которой Барнард пользовался только на званых вечерах, утверждая, что она принадлежала Генриху V.
— Вы возьметесь за это дело, сэр? — спросил Дженкинс.
— Пожалуй. Старой дружбы ради.
— Надеюсь, мы сможем сотрудничать. Без Ярда ведь не обойдется.
— Полагаю, что так.
— Да.
— Тем не менее, для покойницы большая удача, что вы не ушли отсюда, удовлетворившись вердиктом Барнарда. У меня нет желания осуждать…
— Разумеется, разумеется, вы правы, — поспешно сказал Дженкинс. — Но я больше ничего не упущу, можете быть уверены.
Ленокс улыбнулся.
— Значит, мы разберемся что к чему.
Прекрасно, что в этот вечер расследованием занялся Дженкинс. В высоком чине, но еще молодой, один из немногих в Ярде, кто о нем не самого плохого мнения. Без сомнения, завтра все переменится.
В вестибюль неторопливо прошествовал Барнард.
— Джордж! — сказал Ленокс.
— Вы пришли к какому-нибудь заключению?
— Не совсем. Может быть, поговорим завтра утром?
— Ленокс, я, как вам известно, человек занятой.
— Но это абсолютно необходимо.
Барнард испустил мученический вздох.
— Ну, хорошо, — согласился он. — Позавтракаем здесь завтра в восемь?
Вид у него был такой, будто Ленокс попросил его поболтать с Даниилом, пока львы нагуливают аппетит.
— В восемь, — сказал Ленокс. — Но не мог бы я перед уходом побеседовать с вашей экономкой?
Ленокс прекрасно видел, что Барнард потерял всякое терпение. Тем не менее, Барнард подошел к сонетке и дернул ее. Менее чем через минуту в вестибюле появилась толстуха с суровым лицом и коротко подстриженными седыми волосами, облаченная в коричневое платье.
— Мистер Барнард?
— Это Чарльз Ленокс, а это человек из полиции. Ответьте на их вопросы.
— Слушаю, сэр.
— Я поужинаю в клубе. Я устал от этого. Девушка покончила с собой.
— Доброй ночи, сэр.
— Доброй ночи, Джордж, — сказал Ленокс. Барнард вышел за дверь. — Могу я узнать ваше имя, мэм?
— Мисс Гаррисон, сэр.
— Прекрасно. Мисс Гаррисон, не могли бы вы сказать мне, кто в настоящее время проживает тут?
Мистер Барнард, я, два лакея, две старшие горничные, одной из которых была Пруденс Смит, две младшие горничные, кухарка, кучер и мальчик на побегушках. Сверх того на этой неделе у мистера Барнарда гостят пять друзей.
— Пять? Бог мой! Ну, я их оставлю на потом, но не могли бы вы сказать мне, были ли они все здесь между десятью и двумя часами дня?
— Все пятеро, да. Они все были в гостиной, а затем кушали второй завтрак в эти часы, включая и мистера Барнарда.
— А прислуга?
— Все, кроме мальчика, отправленного с поручениями, либо внизу готовили завтрак, либо наверху прислуживали за столом.
— А какие-нибудь молочники, торговцы или еще кто-либо в том же роде не подходили к двери? Парадной или для слуг?
— Никто. Дверь я открываю сама. Мистер Барнард предпочитает экономку дворецкому.
— Я могу положиться на ваше слово? Никто?
— Да.
— Несомненно, мисс Смит наняли вы? Так?
— Нанимать слуг входит в мои обязанности.
— И следили за ее поведением?
— Да, сэр.
— В последние месяцы были ли в ее поведении какие-либо странности?
Судя по виду мисс Гаррисон, ей было физически трудно ответить, но после нескольких напряженных секунд она сказала:
— Нет, сэр. А теперь мне надо вернуться к моим вечерним делам.
Глава б
Узкая извилистая Хэмпден-лейн была окутана тенями, но в темноте смутно мерцали два фонаря. В доме Ленокса Грэхем еще не спал, не спала и леди Джейн, надеясь, что он заглянет к ней. И как ни был он утомлен, Ленокс остановил кеб у ее двери, которая так походила на его собственную: белая дверь серого дома.
— Джейн! — прошептал он в боковое окно.
Послышался шелест тихих шагов, и дверь чуть приоткрылась.
— Чарльз! Ш-ш-ш! Ш-ш-ш! Не то мы разбудим Керка, и он будет так зол!
Однако она, пожалуй, недооценила своего дворецкого, который на свой лад был так же надежен, как Грэхем: во всяком случае, когда они прокрались в тускло освещенную гостиную, он стоял там, держа поднос со спиртными напитками и сандвичами.
— С вашего разрешения, миледи, — сказал он, — могу ли я…
— Ах, Керк, милый мой человек, да, конечно, ложитесь спать. Благодарю вас от всей души.
Она улыбнулась ему, а затем села на краешек розовой кушетки посреди комнаты, чтобы налить им по стаканчику. Ленокс заметил раскрытую книгу, лежащую на стуле у окна переплетом вверх, и понял, что в ожидании она сидела там, чтобы увидеть его еще на улице. Ленокс отошел к бюро — у нее было еще одно, куда более дорогое, в утренней гостиной на третьем этаже,