— И вы уверены, что ее нет в Ницце? Что она не с какими–нибудь друзьями?
— О, мы ни в чем не уверены, — отозвался Найт самым уверенным тоном за все недолгое время их знакомства. — Мы сделали то, что нам сказали. Миссис Левен не появилась на курсах, мы позвонили и сообщили об этом. Мистер Маркуэнд, должно быть, заподозрил, что дело тут нечисто, и прислал подкрепление.
Подкрепление. Внезапно Том подумал, что ровно двадцать четыре часа назад он сидел в переполненном баре на Дин–стрит, пил и во все горло распевал «С днем рождения тебя» — в честь своего сорокалетнего друга, которого не видел пятнадцать лет.
— В Лондоне беспокоятся, что не замечено никакой активности по кредитным карточкам Амелии, — сказал он. — И что ее телефон не отвечает.
— Вы думаете, она… переметнулась? — с ужасом спросил Найт.
Том подавил улыбку. Куда? В Москву? В Пекин? Амелия скорее согласилась бы жить в Албании.
— Вряд ли, — возразил он. — У нее слишком высокая должность. В случае с такими чинами политические последствия могут быть самыми сокрушительными. Но, как говорится, никогда не говори «никогда».
— Никогда не говори «никогда», — пробормотала Барбара.
— Что с ее номером? Его осматривали?
Найт уставился на свои ботинки. Барбара поправила очки. Том вдруг понял, почему они не продвинулись выше в Найроби.
— Нам не давали распоряжения проводить обыск, — заметил Билл.
— А руководитель курсов живописи? Вы с ним разговаривали?
Найт покачал головой. Он по–прежнему рассматривал свои ботинки, как школьник, получающий выговор от директора.
Том сжалился:
— Ладно. Теперь знаете что? Скажите мне, как далеко отсюда отель?
— На бульваре Дюбошаж, — обеспокоенно ответила Барбара. — В двадцати минутах отсюда.
— Я еду туда. Вы забронировали для меня номер, так? На имя Стивена Юниака?
Найт поднял голову:
— Все правильно. Но разве вы не хотите чего–нибудь поесть? Мы с Барбарой подумали, что сводим вас в одно местечко возле порта в Ницце. Оно нам очень нравится. Они обычно работают допоздна…
— Позже, — прервал его Том. В Хитроу он съел рулет с курицей и запил его банкой кока–колы. Этого должно было хватить до утра. — Но я хочу, чтобы вы кое–что для меня сделали.
— Конечно, — заверила Барбара.
Том понимал, что ей очень нравится, что они снова оказались «при деле», и хочется, чтобы это положение вещей длилось как можно дольше. Барбара могла принести ему реальную пользу.
— Позвоните в «Гиллеспи». Скажите, что вы только что прилетели и вам нужен номер. Потом поезжайте туда, но немного подождите снаружи. Обязательно свяжитесь со мной перед тем, как будете регистрироваться.
Найт изумленно посмотрел на него.
— Все в порядке? — с нажимом спросил Том. Если ему самому платили тысячу в день, Найтам, вероятно, обещали по меньшей мере половину от этой суммы. И в конце концов, они были обязаны делать все, что он им велит. — Мне нужен доступ к компьютеру отеля. Я хочу узнать все детали, касающиеся Амелии, — номер, время заезда и выезда, использование Интернета, все такое прочее. Чтобы это сделать, требуется отвлечь служащего, который работает в ночную смену, выманить его из–за стойки минут на пять — десять. И вы можете мне здорово помочь — заказать еду в номер, пожаловаться на сломанный кран, случайно дернуть за тревожный шнур в туалете. Понятно?
— Понятно, — подтвердил Найт.
— У вас есть чемодан? Или какая–нибудь сумка побольше, чтобы сошла за багаж?
Барбара секунду подумала:
— Думаю, да. Да, есть.
— Дайте мне час, чтобы зарегистрироваться, а потом двигайте в отель. — Том с радостью отметил, как быстро приходят к нему идеи, вспоминаются старые трюки и хитрости — как будто последние восемь месяцев его мозг находился в каком–то желе. — Разумеется, мне не надо объяснять очевидного: если мы столкнемся в холле, мы не знакомы.
Найт шумно расхохотался:
— Конечно, Том.
— И не выключайте телефон. — Том забрался в «ситроен». — Скорее всего, я позвоню вам в течение часа.
Глава 7
Навигатор в «ситроене» был знаком со всеми тонкостями одностороннего движения в Ницце, и до бульвара Дюбошаж Том доехал ровно за двадцать минут. Отель «Гиллеспи» был именно таким, как любила Амелия, — небольшой, но элегантный и высокого класса, комфортабельный, но без всякой претенциозности. Джордж Траскотт на ее месте заказал бы сьют в «Негреско», а оплату счета предоставил бы британским налогоплательщикам.
В трех кварталах от отеля находилась подземная автостоянка. Том поискал безопасное место, куда можно было бы спрятать паспорт и содержимое бумажника, и обнаружил узкую трещину в стене, между двумя блоками, метрах в двух от земли. Все документы на имя Стивена Юниака Найт оставил в конверте на пассажирском сиденье. Там были не только паспорт, кредитки и права, но и целый набор мелочей из повседневной жизни англичанина: карточки постоянного покупателя из разных магазинов, членская карточка в ботанический сад (точнее, в сады Кью), страховка на машину. И даже потертые фото несуществующей жены Юниака и его несуществующих детей, которые предполагалось носить в бумажнике. Том выкинул конверт и выехал на верхний уровень, на улицу. Юниак — по легенде, консультант по маркетингу из Рединга — был одним из трех псевдонимов, которыми Том пользовался за двадцать два года службы в разведке. Приняв в очередной раз образ Стивена Юниака, он чувствовал себя естественно и свободно, как будто снова надел любимое старое пальто.
«Гиллеспи» стоял немного в глубине улицы; от проезжей части отель отделяла полукруглая подъездная дорожка, так что водителям было удобно останавливаться у выхода, высаживать пассажиров и выгружать багаж. Том прошел через автоматические двери, преодолел несколько ступенек и оказался в уютном ночном лобби, на стенах которого были развешаны черно–белые фотографии Дюка Эллингтона, Диззи Гиллеспи и других легендарных музыкантов прошлого. По непонятной причине Том терпеть не мог джаз, и по столь же непонятной причине он обожал гостиничные лобби, выдержанные в спокойных тонах, с уютным неярким освещением, паркетными полами, коврами, достойными полотнами на стенах и барами, где так приятно позвякивают бокалы и лед в ведерках, а у стойки негромко беседуют постояльцы. Молодой человек в темном пиджаке, с юношескими прыщами на лице и короткими светлыми волосами выкладывал в стеклянную чашу ароматическую смесь из сухих лепестков. Ночной портье. Он с усилием улыбнулся прибывшему гостю, и Том понял, что молодой человек еле держится на ногах от усталости.
— Могу я вам помочь, сэр?
Том поставил сумку на пол и по–французски объяснил, что бронировал номер на фамилию Юниак. Портье попросил его показать документ, удостоверяющий