Какое-то время наши мудрые экономисты считали, что решение этой проблемы дадут опционы на акции. Предполагалось, что этот инструмент подействует как табличка у кассы с вопросом, получили ли вы чек, только для контроля над руководителями высшего звена. Итак, большинство СЕО и других топ-менеджеров в США сегодня получают существенную часть своего вознаграждения в форме опционов на покупку акций. Эти опционы позволяют их держателю в будущем приобретать ценные бумаги компании по определенной, заранее установленной цене, например по 10 долларов за штуку. Если компания работает прибыльно и стоимость ее акций выросла, скажем, до 57 долларов, такой опцион весьма выгоден. Согласитесь, очень неплохо иметь возможность купить за 10 долларов то, что на открытом рынке продается по 57 долларов. Однако если цена акций компании падает с 10 до 7 долларов, опционы на их покупку никчемны и бессмысленны. Нет никакого смысла покупать что-то за 10 долларов, если вы можете купить это на открытом рынке на три доллара дешевле. Цель этой схемы заключается в том, чтобы привести мотивы СЕО в максимальное соответствие с интересами акционеров. Если цена акций растет, руководитель компании богатеет, но и акционеры от этого только выигрывают.
Однако, оказалось, коварные топ-менеджеры находят способы обойти правила игры с опционами – в сущности, точно так же, как кассиры в ресторанах изобретают новые способы украсть деньги из кассового аппарата. Перед выходом первого издания этой книги я попросил прочесть ее Пола Волкера, бывшего главу Федеральной резервной системы; он был моим преподавателем в университете. Волкер прочитал книгу, и она ему понравилась. Но он сказал, что не советует мне особо благосклонно отзываться об опционах на покупку акций как об инструменте согласования интересов акционеров и топ-менеджмента, потому что, как он выразился, это «орудие дьявола».
И Пол Волкер оказался прав. А я ошибался. Потенциальная проблема здесь кроется в том, что руководители высшего звена могут распорядиться акциями своей компании так, что это принесет ей выгоду в краткосрочной перспективе, но приведет к плохим или даже катастрофическим последствиям позже, уже после того, как СЕО продаст десятки тысяч своих опционов и получит баснословную прибыль. Майкл Дженсен, профессор бизнес-школы Гарвардского университета, посвятивший свою карьеру изучению вопросов стимулирования менеджмента, высказался еще резче, чем Пол Волкер. Он описывает опционы как «героин для менеджеров», потому что эти инструменты создают для руководителей стимул искать краткосрочную максимальную выгоду, причиняя при этом огромный долгосрочный ущерб[40]. Исследования в этой области выявили, что компании, активно использующие опционы на покупку акций, с большей вероятностью оказываются замешанными в финансовых махинациях и чаще не выполняют обязательств по долгам[41].
Тем временем руководители высшего звена (как владеющие опционами, так и без оных) вынуждены нести свое бремя, связанное с мониторингом. Инвестиционные банки, такие как Lehman Brothers и Bear Stearns, были буквально уничтожены своими же сотрудниками, которые шли на непомерные риски за счет компании. Таким было одно из важнейших звеньев в цепи причинно-следственных связей разразившегося вскоре финансового кризиса; данная проблема стала катастрофой для Уолл-стрит. По всей стране банки позволяли себе надувать «пузырь» на рынке недвижимости рискованными займами, потому что имели возможность быстренько увязать эти ссуды друг с другом, или секьюритизировать их, и продать инвесторам. (Банк принимает вашу ипотеку, объединяет ее с моей ипотекой и ипотеками еще множества людей, а затем продает весь пакет стороне, готовой платить наличные в настоящее время в обмен на будущий поток доходов, то есть в обмен на наши с вами ежемесячные платежи по ипотечной ссуде.) Если все делается ответственно, ничего плохого в такой схеме нет; банк сразу получает обратно свои денежные средства, которые могут быть использованы для предоставления новых ссуд. Однако если об ответственности забывают, дело пахнет керосином.
В 2009 году, после вскрытия финансового кризиса, Саймон Джонсон, в прошлом главный экономист Международного валютного фонда, провел для журнала Atlantic отличный анализ. В частности, он пишет: «Крупные коммерческие и инвестиционные банки, а также хедж-фонды, работавшие с ними рука об руку, стали основными бенефициарами “пузырей”-близнецов – на рынке недвижимости и на фондовом рынке – этого десятилетия. Их прибыли росли благодаря постоянному увеличению количества сделок, основанных на относительно небольшой базе реальных физических активов. Каждый раз, когда ссуда продавалась, объединялась в пакет с другими, секьюритизировалась и перепродавалась, банки получали свои комиссионные за транзакции, а хедж-фонды, выкупавшие эти ценные бумаги, наслаждались все большими вознаграждениями по мере разбухания своих активов»[42].
Каждая сделка сопряжена с определенным, изначально свойственным ей риском. К сожалению, банкиры, получающие огромные комиссионные при покупке и продаже того, что позже превращается в так называемые «токсичные» активы, не несут в полной мере ответственности за риск, связанный с этими продуктами; этот риск ложится на их компании. Одним вершки, другим корешки. В случае с Lehman Brothers это довольно точное описание произошедших событий. Да, сотрудники Lehman лишились своих рабочих мест, но тем, кто несет главную ответственность за развал компании, не пришлось возвращать огромные бонусы, полученные ими в тучные годы.
Заслуживает упоминания еще один виновник кризиса; и опять же главный виновник – это плохо согласованные стимулы. Предполагается, что кредитные рейтинговые агентства – Standard & Poor’s, Moody’s и прочие – как независимые органы оценивают риск новомодных финансовых продуктов. При этом многие активы, оказавшиеся в центре финансового кризиса и признанные впоследствии «токсичными», в свое время получали поистине «звездные» кредитные рейтинги. Отчасти это объяснялось банальной некомпетентностью. Однако на ситуацию не могло не повлиять и то, что работа кредитных рейтинговых агентств оплачивается фирмами, торгующими облигациями и другими ценными бумагами, которые эти агентства, собственно, и оценивают. Это все равно что владельцу подержанного автомобиля платить оценщику, чтобы тот стоял у его машины и давал клиентам полезные советы: «Послушайте, Боб, почему бы вам не встать здесь и не рассказывать покупателям, насколько удачной будет такая сделка». По-вашему, много ли в этом смысла?
Насколько мне известно, описанные выше проблемы корпоративного стимулирования не решены и по