– Сюрприз… – пробормотал Серега.

– Я думаю, мы еще со многими сюрпризами столкнемся… – с кривой усмешкой отозвался Илья.

Помещение, где ждал Маньяк, оказалось не просто техническим – это было помещение связи. Одну из стен полностью занимали стойки с заведенными на них кабелями – они толстыми змеями выныривали из потерн[8], оплетали железные конструкции, разветвляясь на несколько рукавов, из которых выглядывали тонкие медные жилки.

– Кроссовый[9] узел, – осмотревшись, сказал Знайка. – Так вот оно где… Ты прикинь, Мудрыч – а мы-то думали, где же все технические комнаты – связь, вентиляция, канализация, электрощитовые… Всё в Джунглях искали… А оно тут, на Тропах! Соображаешь?..

Страшила кивнул – вид у него был задумчивый, под стать Знайкиному.

– Я, конечно, не загадываю… но вполне возможно, мы поймем, наконец, что же такое паутина. Достаточно найти техническую документацию… Причем не частную – лаборатории, там, цеха или комнаты отдыха персонала – а общую! Где-то же должна она быть!

– Погоди… кроссовый узел? Можем связаться с Домом? – сообразил Серега. Загадки – загадками, но весточку подать не мешает. Да и по Кирюхе сказать!

Мудрый пожал плечами.

– Попробуем…

– Так давай!

– Предлагаю привал и ночлег, – подал голос Злодей. – Время – шесть. Пока то да се – уже девять. А место удобное. Безопасное. Наука как раз и со связью разберется.

– Проверь по пыли, – кивнул Серега. – Если подходяще – остаемся.

ПДК оказалась в пределах нормы. Комната, едва в ней расположилось тридцать человек и караван, разом из просторной сделалась тесной. Но хотя бы душно не было – из лаза сверху ощутимо поддувало. Иначе от ароматов снаряги, принявшей в себя изрядное количество пота, можно и мультики галлюциногенные словить…

Вечерняя стоянка – время особое. Боец обоймы больше половины своей жизни проводит на выходах, в Джунглях; и почти треть этого времени – стоя лагерем. Бывали, конечно, и форс-мажоры, когда работали сутки напролет – но в основном старались подчиняться суточным ритмам Дома. Весь день обойма на острие, весь день пашет в поту, грязи, иногда и в кровище – и вечером обязательно нужно время на отдых. Расслабиться, сбросить дневное напряжение, отдохнуть, поесть и отоспаться, подлечиться… И в лагере боец должен чувствовать себя в полной безопасности, как дома, за двумя Периметрами и толстой дверью отсека. Невозможно день за днем, сутки напролет, быть настороже, в напряжении, постоянно ждать атаки, быть готовым к ней. Так недолго и с катушек съехать.

Связаться с Домом, слава богу, удалось. Канал оказался не то чтоб идеален – треск, помехи – но вполне работоспособен. У Сереги камень с души упал – информация прошла и оперативный дежурный заверил, что максимум через час две-три обоймы уйдут в паутину.

– Вы там учтите – пацан напуган до полусмерти! – акцентировал он. – Мы попытались – так он дернул от нас, сразу потеряли. Отсекайте по Кольцу, чтоб глубже не ушел.

– Понимаем, не дураки, – протрещала в ответ трубка. – Можешь быть спокоен, товарищ майор, выловим пацана. А вам – удачи! Конец связи.

Обозначив охранение, распределив дежурства по лагерю, Серега подхватил Маньяка – и полчаса они затратили на постановку минных заграждений. Первый рубеж – на входе из узла ММ-10 и пару растяжек для киборгов. Второй рубеж, сто метров глубже, – еще одну ММ-10 и МОН-50 с пуском от фотоэлемента. Стоит зафиксировать любое движение на заданной дистанции и направлении – и подрыв. И третьим эшелоном встала еще одна МОН, уже непосредственно на входе в лагерь. Эта – строго с ручного пуска, если первый и второй рубеж отработали не так успешно, как хотелось бы. То же самое и с другого конца – здесь пришлось подниматься в колодец метров на пятьдесят. Помогая Маньяку, Серега несколько раз светанул фонарем вверх, пытаясь разобрать – но конца трубы так и не увидел. Ох и высоко завтра карабкаться придется…

Пока возились с минами, в лагере началась вечерняя помывка. Ну как, помывка… скорее, это можно было назвать «протиркой»: воды лимит, жесткая экономия, поэтому извольте смоченной тряпочкой телеса обтереть и на этом все. Что-то более приближенное к помывке и постирке будет на большой стоянке, суточной, когда удастся источник найти. До тех пор – таким вот способом. Впрочем, даже такой способ избавлял от грязи и освежал, хотя особо чистоплотные все же употребляли спирт из собственных запасов. Не внутрь. Такова она, жизнь бойца вне боя. От бани до бани.

Вторая забота в лагере – туалет. Гадить у себя под носом жесточайший моветон. Гадильня должна быть на отшибе, через одну-две комнаты, чтоб ароматы лагеря не достигали. Но отрываться от обоймы – опасно. Потому либо по двое-трое – либо отдельную комнату искать, тупиковую. Впрочем, таковые были нередки и устроить санузел зачастую удавалось с комфортом. В этот раз тоже получилось неплохо: уж коль имеется коридор длиной в полкилометра – так отойди себе шагов на двести и гадь. При этом, конечно, автомат с собой в обязательном порядке.

Перед ужином, усевшись рядом со Знайкой, поболтали немного. Илья сначала коротал время за рисунком – перед выходом он сделал общую фотографию обоймы и теперь перерисовывал на бумагу – а потом занялся путевым журналом.

– Каждый день планируешь описывать? – кивнул Серега на экран планшетника, где под заголовком «20 апреля 165 года» с фантастической скоростью один за другим начали появляться абзацы.

– Каждый. И тебе советую. Очень может помочь в определенный момент…

– Нет уж, товарищ научник… – ядовито пробормотал Серега. – Писанина – это ваше. Мое – составление карты. Этим и буду заниматься. Да и то попозже…

Ужин, приготовленный на плитке, проверка снаряжения и дозарядка, подготовка к завтрашнему дню – и личное время. К личному времени в подразделении всегда подходили с особой меркой – и тем более, если выход предстоял долгий. После тяжелого дня человеку обязательно нужно расслабиться, распутать ком, в который срослись нервы. Как говорил Важняк: лучший отдых – смена обстановки… Но в Джунглях с этим, понятно, есть определенные проблемы, и поэтому методические указания на командирских курсах рекомендовали занимать бойцов культмассовыми мероприятиями.

– Массовик-затейник, заводи шарманку, – переглянувшись с командиром, восседая на своем спальнике, сказал Злодей. – Дернем че-нить…

Хенкель с готовностью нырнул в баул.

– Давай «Перевал», – предложил Знайка.

– «Перевал» подходит, – подал голос со своего матраса Маньяк. – Сороковой впереди…

– Давай «Перевал»…

– В тему…

– Самое оно… – разноголосо поддержали пацаны.

Серега кивнул.

Леха, вытащив наружу планшетник и небольшие аудиоколонки, подсоединил разъем, поставил их рядом со своим матрасом.

– Песня… – проникновенно объявил он – и тапнул пальцем по экрану.

Гитар в Доме не водилось отродясь и выходить из положения приходилось таким способом. Но ничего, очень даже достойно выходило… Колонки заиграли одинокой гитарой, в тишине зазвучал голос молодой девушки – и пацаны тут же подхватили. Тихо, осторожно, стараясь не нарушить красоту песни, не забить голос своими грубыми басами…

Просто нечего нам больше терять – [10]

Всё нам вспомнится на страшном суде.

Эта ночь легла как тот перевал,

За которым исполненье надежд.

Просто прожитое – прожито зря-не зря,

Но не в этом, понимаешь ли, соль.

Слышишь – падают дожди октября,

Видишь – старый дом стоит средь лесов.

Эту песню полагалось петь спокойно и задумчиво. Это была не боевая песня – но боевого сейчас не хотелось. Проникновенного хотелось и даже немного романтичного… Триста сороковой горизонт был для них тем самым перевалом – и понимание этого влияло на настрой