Конвой вывел Шеина. Тихо переговариваясь, потянулись за дверь офицеры. Только потрясенный Хруленко сидел и тупо глядел на вращающиеся катушки так и не выключенного магнитофона.
Ковалев повернулся к Кесаеву:
– Тимур Русланович, пойдемте ко мне, нам есть о чем поговорить…
Вслед за Ковалевым Кесаев задумчиво вышел в коридор, там к нему протиснулся Витвицкий:
– Тимур Русланович, тут что-то не так!
Кесаев поглядел на капитана. Рядом стоял Ковалев с всепонимающей ухмылкой победителя. И эта ухмылка отчего-то разозлила следователя куда больше, чем не знающий субординации выскочка-психолог.
– Вы все слышали своими ушами, капитан, – сухо отозвался Кесаев, развернулся и пошел прочь, оставив Витвицкого растерянно стоять посреди коридора.
* * *Ковалев распахнул дверь своего кабинета, отступил, любезно пропуская Кесаева вперед. Теперь можно и любезность проявить, решил он, недолго москвичам здесь оставаться, на нервы действовать и под ногами путаться.
– Вот видите, Тимур Русланович, как оно бывает. Вы удачу приносите. Присаживайтесь.
Кесаев сел, нахмурился. Понятное дело – возглавил межведомственную группу, приехал ростовских коллег жизни учить, а ростовчане оказались и сами с усами.
Полковник прошел к шкафу, достал бутылку коньяка «КВВК» и пару рюмок. Поставил на стол.
– Ну, теперь-то вы выпьете за наш успех?
– Я бы не торопился говорить об успехе, – произнес Кесаев.
– Это вы специалиста своего наслушались? – уточнил собеседник, откупоривая бутылку.
Янтарный коньяк побежал по рюмкам.
– Буду откровенен, к мнению капитана Витвицкого я отношусь не менее скептически, чем вы, – следователь казался непроницаемым. – Но у нас с вами, Александр Семенович, практически ничего нет.
– У нас есть предварительное чистосердечное признание, – Ковалев загнал пробку обратно в горлышко, отставил бутылку и расслабленно опустился в кресло.
– Сегодня он дал признание, завтра от него открестится.
Полковник усмехнулся:
– Тимур Русланович, не отрицайте очевидного. Этот Шеин назвал деталь, которую мог знать только убийца. Или вы сомневаетесь?
– Одна деталь погоды не делает. Нужны улики. Свидетельские показания. Данные экспертизы. Да что я вам рассказываю…
Ковалев с тоской посмотрел на полные рюмки:
– Улики? Будут вам улики. Нож Шеина уже в лаборатории. Вы, главное, когда будете отчеты в Москву писать, не забудьте отметить, что убийца был взят местными органами.
– Вы слишком торопитесь, Александр Семенович.
Мужчина не успел ответить, разговор оборвал стук в дверь. На пороге стоял запыхавшийся Липягин.
– Разрешите, товарищ полковник!
– Что случилось? – недовольно спросил Ковалев.
– Шеин подельника сдал! – отрапортовал Липягин.
Ковалев с превосходством посмотрел на следователя.
– Тороплюсь? – поинтересовался Ковалев, уже откровенно улыбаясь. – Как говорится, куй железо, пока горячо!
– Мы проверили, – с азартом продолжил Липягин, – это некто Жарков Юрий Петрович, шестьдесят третьего года рождения. С Шеиным Жарков на самом деле знаком очень близко и давно. Одна шайка-лейка… Они вместе воспитывались в Первомайском детском доме – интернате для умственно отсталых.
– Будем брать, направляй опергруппу, – кивнул Ковалев.
* * *Молодой парень, одетый в дешевые, вытертые на коленях штаны от рабочей спецовки и синюю болоньевую куртку явно с чужого плеча, присел на корточки у сложенного из закопченных кирпичей импровизированного очага.
Место было тихое, глухое – гаражи на окраине города. Заросли американского клена, бурьян, кирпичные стены, ржавое железо. Где-то далеко лаяла собака, и была слышна музыка, долетавшая из городского парка.
Фамилия парня была Жарков, и именно о нем говорил майор Липягин в кабинете Ковалева.
Натолкав в сложенный из кирпичей очаг ветки и обломки досок, Жарков достал коробок спичек, чиркнул раз, другой. Спички ломались, гасли, упорно не желая поджигать костер. Жарков шепотом матерился, психовал, пинал стену гаража, но в конце концов у него получилось зажечь кусок старой газеты. Завороженно понаблюдав за язычками пламени, пожиравшими желтую бумагу, он сунул газету в мешанину веток и досок, отступил на шаг и плеснул туда бензин из консервной банки. Вспыхнувший огонь озарил лицо Жаркова, его заблестевшие глаза, странную, потустороннюю улыбку. Радостно потирая руки, Жарков даже начал приплясывать у огня, словно жрец какого-то языческого культа.
Когда костер разгорелся в полную силу, Жарков вытащил из огня горящую ветку, помахал ею в воздухе, чтобы сбить пламя, и начал нюхать идущий от ветки дым. Видимо, запах дыма напоминал ему о чем-то приятном. Жарков отошел в сторону, уселся на старую, изрезанную перочинными ножами скамейку, снова понюхал тлеющую ветку и закрыл глаза.
– Жарков Юрий Петрович? – суровый мужской голос, прозвучавший совсем рядом, заставил Жаркова вздрогнуть и открыть глаза.
Перед ним стояли двое оперативников, в стороне замерли трое милиционеров.
Жарков нахмурился, легко поднялся со скамейки, выставил перед собой тлеющую ветку, как шпагу, и вскинул свободную руку, словно заправский мушкетер, соратник Атоса, Портоса и Арамиса.
Немолодой уже опер покачал головой:
– Не дури.
Жарков угрожающе взмахнул веткой. Второй оперативник пытался зайти сбоку, но парень оказался на удивление ловким. Он швырнул во второго мужчину тлеющую ветку, вскочил на лавочку, перепрыгнул через спинку и бросился бежать.
Оперативники и милиционеры кинулись следом.
Жарков бежал с невероятной скоростью, причем зигзагами. Преследующие гнали его по двору, но всякий раз, когда казалось, что они вот-вот схватят парня, в последний момент он делал финт и уходил от преследования.
Пожилому оперу первому наскучила эта коррида.
– Стой! Стрелять буду! – крикнул он, достал «макаров» и передернул затвор.
Услышав это, Жарков кинулся в сторону, проскочил между двух милиционеров и выбежал со двора. Все бросились за ним. Внезапно послышался собачий лай – и тут же истошный крик убегающего.
Преследователи выбежали на улицу и остановились в удивлении. Жарков стоял, вжавшись спиной в стену дома, и тонко визжал. Его обнюхивала крупная собака. В нескольких шагах стояла ошалевшая не меньше милиции собачница с поводком в руке.
Первым в себя пришел пожилой опер.
– Уберите собачку, – сказал он хозяйке и взял Жаркова за плечо. – Гражданин Жарков, вы задержаны по подозрению в совершении тяжкого преступления.
* * *Следующим утром в том же кабинете, где допрашивали Шеина, вновь закрутились бобины магнитофона – шел допрос Жаркова. Задержанный любитель костров с настороженностью смотрел на магнитофон, то и дело бросая испуганные взгляды на собравшихся в кабинете.
– Гражданин Жарков, вы знакомы с гражданином Шеиным? – спросил Ковалев.
Услышав знакомую фамилию, Жарков чуть расслабился, даже улыбнулся и кивнул.
– Да. Мы давно с ним дружим.
– Шеин арестован по подозрению в убийстве несовершеннолетнего Игоря Годовикова. Он показал, что вы с ним вместе совершили убийство. Это так?
Жарков на секунду задумался. Это выглядело так, будто у робота отключили электропитание, отметил про себя стоявший у дверей Витвицкий.
– Да, мы вместе, – кивнул задержанный.
Капитан нахмурился. Слишком уж легко и просто Жарков признался в страшном преступлении. Зато Ковалев, напротив, воодушевился.
– Задержанный Жарков, вы вместе совершили убийство в лесополосе возле станции?
– Да, в лесополосе, – кивнул Жарков. – Где электрички. Да, точно. Где электрички.
Ковалев, наклонив голову, украдкой бросил торжествующий взгляд на Кесаева, затем задал новый вопрос:
– Гражданин Жарков, вы отдаете себе отчет,