– Все возможно, – раздался в ответ веселый голос Яня. – В конце концов, что мешает попробовать?
– Ты шутишь? – Капитан застыл на месте. – Он подозреваемый номер один! Наверняка опять пускает нам пыль в глаза…
– Вряд ли. Кроме того, мы и без советов Чжана пришли бы к тому же выводу.
– Вы с заместителем директора мыслите одинаково, – пробормотал Чжао.
– Имеешь в виду Гао Дуна? – с любопытством спросил Янь.
– Да, он тоже сказал обратить внимание на прошлое жертвы.
– В таком случае не будем медлить. Чжан Чао упомянул личные вещи и телефонные разговоры, так что начнем, пожалуй, с места преступления.
– Я отправил своих людей в квартиру Цзяна, как только дело передали нам. – Чжао нахмурился. – Как выяснилось, жена Чжана Чао уже сделала генеральную уборку. Хорошо хоть в аренду квартиру не сдала… В общем, если там и остались какие-то улики, использовать их мы все равно не сможем.
– А что с вещами Цзяна? Выброшены?
– Не знаю. Но если ты хочешь туда съездить, я с тобой.
* * *Они прибыли на место поздним вечером. Чжао остановил машину перед жилым домом, построенным, вероятно, в девяностых годах, и повел Яня к нужной двери.
Им открыла миловидная женщина.
– Вы из полиции, не так ли? – спросила она, излучая доброжелательность. – Я жена Чжана Чао. Меня предупредили по телефону, что вы придете.
Она включила свет. Квартира площадью не более шестидесяти квадратных метров, незамысловатой планировки: в центре гостиная, из которой можно попасть в две смежные спальни с общим балконом.
Янь и Чжао шагнули внутрь. Белая краска на стенах кое-где отслоилась, пол покрыт черной плиткой под мрамор. Обстановка непритязательная: старый диван, кровать с жестким матрасом, книжная полка да несколько бытовых приборов.
– Чжан утверждает, что там стоял чемодан. – Чжао указал на пол гостиной. – А в нем лежал труп Цзян Яна.
Янь внимательно осмотрел место, однако ничего особенного не обнаружил.
– А когда сознался в убийстве, где оно, по его словам, произошло?
– На балконе, – ответил Чжао.
– Надо взглянуть.
Они прошли через спальню на балкон. Снова ничего примечательного. В углу сушилка для белья и какой-то хлам.
– Могу я спросить, как продвигается расследование? – заговорила жена Чжана Чао, стоявшая позади.
– Ведется следствие. Необходимо все перепроверить. Если вам есть что добавить к своим показаниям, мы будем рады любой новой информации.
– Я уже сообщила все, что знаю. – Пожав плечами, она развернулась и пошла в гостиную, не выказывая особенного беспокойства о судьбе мужа.
Янь и Чжао последовали за хозяйкой. Когда все расселись – кто на диване, кто на стульях, – Янь поправил на носу очки и спросил:
– Вы сами верите, что ваш супруг невиновен?
– Не знаю, что и ответить. Мне сложно составить свое мнение.
– Он не посвящал вас в подробности дела?
– Нет.
Янь вгляделся в лицо собеседницы, прежде чем задать следующий вопрос.
– Вы хорошо знали Цзян Яна?
– Ну, как вы наверняка слышали, ответственностью он не отличался. Несмотря на многолетнюю дружбу с моим мужем, Цзян обманул нас. Триста тысяч юаней – деньги немалые. Мы с Чжаном часто обсуждали эту тему, но он все равно продолжал выгораживать Цзяна. Никогда не понимала такой привязанности. – Похоже, женщина разочаровалась не только в убитом, но и в супруге.
– У Цзяна были враги? – продолжил Янь.
– Мы не общались тесно, однако человеком он слыл непростым. Чжан рассказал бы больше. – В ее голосе прозвучала ехидца.
Она, очевидно, не горела желанием поддерживать беседу, поэтому Янь перешел к главному:
– Вещи Цзян Яна еще здесь?
– Бо́льшую часть я выбросила. Поначалу ничего не трогала, думая, что их заберет кто-то из его семьи. Но сюда приезжала лишь его бывшая жена, да и то вместе с полицейскими. Она ничего не взяла. Потом я вернулась в квартиру, и… на меня нахлынул ужас. Я выкинула полотенца, зубную щетку и одежду, согласовав это с полицией. Впрочем, остались книги. Правда, некоторые принадлежат мужу – не знаю, какие именно…
– Книги?
Янь встал и направился в меньшую спальню, где стоял книжный шкаф. На двух верхних полках обнаружились юридические справочники, а на нижних высились беспорядочные стопки документов.
Янь Лян извлек тонкую книжицу в зеленой обложке. «Закон Китайской Народной Республики о прокуратуре». Когда-то Цзян работал прокурором, так что книга, вероятно, ему и принадлежала.
Странным показалось то, что томик был совсем новый. Тираж выпущен в январе 2013 года. Цзян Ян на тот момент уже несколько лет как ушел в отставку. Зачем он купил свежее издание?
Янь в задумчивости раскрыл книгу – и из нее выпал сложенный вчетверо лист бумаги. Копия удостоверения личности некоего Хоу Гуйпина. Те же имя и фамилия были выведены ручкой на первой странице книги, после них – три восклицательных знака.
– Как вы считаете, это почерк вашего мужа или Цзян Яна? – Янь показал надпись жене Чжана Чао.
Она взяла книгу и повернулась так, чтобы рассмотреть буквы при свете лампы.
– Наверное, Цзяна. На почерк Чжана не похоже.
– Вы знаете, кто такой Хоу Гуйпин?
– Однокурсник Цзяна и ученик Чжана, – с равнодушным видом ответила женщина. – Тот еще… упрямец.
Глава 10
30 августа 2001 года
Деревня Мяогао, провинция Чжэцзян
Деревушку Мяогао на западе провинции Чжэцзян окружают горы. До районного центра – добрых тридцать километров, с транспортом туго, работы негусто, поэтому молодежь чаще всего покидала деревню в поисках лучшей доли. Единственная местная школа размещалась в убогом, обветшалом строении, где вели уроки шесть учителей весьма почтенных лет. В классах чаще всего сидели дети разных возрастов, от мала до велика, а качество образования, откровенно говоря, не внушало доверия, как и надежность школьного здания.
Деревню Мяогао включили в программу, в рамках которой учителя отправлялись работать в сельские школы. Поскольку студентов с двухлетним стажем преподавания принимали в магистратуру без экзаменов, Хоу Гуйпин, третьекурсник юридического факультета в Чжэцзяне, подал заявку на участие в волонтерской программе. Ступив за порог школы в Мяогао, он тут же стал самым молодым и самым образованным ее сотрудником.
Хоу Гуйпин поселился в одном из крошечных домиков, предназначенных для учителей. Рядом с новым жилищем расстилалось поле для занятий физкультурой, а с другой стороны подступали незатейливые деревенские домишки. Ученикам на время семестра тоже выделяли отдельное жилье.
В первую ночь юноша написал письмо своей девушке, Ли Цзин. Мол, деревенька отсталая, зато люди хорошие. Он надеялся, что за два года сможет изменить их жизнь к лучшему. Максималист по натуре, Хоу погрузился в работу с головой. Ученики его любили, некоторые даже видели в нем старшего брата.
Через пару месяцев, в День образования КНР[3], он заметил, что в шестом классе кого-то не хватает. Девочка по имени Гэ Ли не пришла на урок.
– А где сегодня Гэ Ли? – спросил Хоу Гуйпин учеников.
– Она заболела, – кротко проговорила староста класса Ван Сюэмэй.
Хоу Гуйпина предупреждали, что ученики будут неизбежно пропускать занятия в сезон сбора урожая, но когда он хотел продолжить урок, один из мальчишек прокричал:
– Заболела, как же!