Центральный рынок Горинфа, самого южного города королевства Алангор, был полон народу. И это несмотря на то, что Шайна находилась в зените и палила столь нещадно, будто собиралась разом выдать все тепло, припасенное на неделю вперед. Впрочем, подобная жара не была здесь редкостью и не могла остановить славных жителей Горинфа в стремлении поживиться за чужой счет честным, не совсем честным и совсем нечестным путем. Я уверенно пробирался сквозь толчею и гомон, попутно отбиваясь от предложений полакомиться вкуснейшими в этой части света пирожками с яблоками, приобрести клинки от лучших оружейников Тровани или расслабиться в обществе знойных красоток с Темного континента. Мимоходом легонько кольнув кинжалом в ладонь какого-то начинающего карманника, я наконец вырвался на улицу Огней. До моей цели осталось пройти два квартала. На первый взгляд, улица Огней не оправдывала своего названия. Но все менялось с приходом сумерек. Вывески многочисленных таверн, лавок и кабаков загорались всеми цветами радуги, для этого использовались различные смеси и магия, которую можно купить за деньги. Это место заслуженно пользовалось популярностью у жителей города. Имея соответствующий запас монет и зная, где искать, здесь можно получить развлечений на любой вкус.

Впрочем, я сюда пришел не за удовольствиями и уж точно не поглазеть на огоньки. Все равно днем они не горят за ненадобностью. Моя цель — двухэтажное здание в конце улицы, довольно неказистое и скромное как для этого места, но весьма добротное. Вывеска в виде улыбающейся черноволосой девицы, держащей в каждой руке по кружке пива, выглядела не слишком привлекательно. Тем не менее недостатка в клиентах «Горинфская ведьма» никогда не испытывала. Все, кто сюда приходил, хорошо знали, что это за место и какой народ тут собирается.

После вчерашней ночи мне как никогда нужен был совет, потому что случилось нечто из ряда вон выходящее, да еще во время выполнения заказа. Та тварь в замке барона ди Ортано, которую я видел буквально долю секунды… Не было никаких сомнений, что это она усыпила всю стражу (кроме капитана, каким-то чудом оставшегося на ногах), проникла в опочивальню барона, располосовала ему горло и выпрыгнула в окно. Я не успел толком разглядеть, кто это был, но обычный человек не в состоянии выпрыгнуть из окна четвертого этажа. К тому же, пока не прибежал запыхавшийся капитан, мне на миг показалось… Нет, этого не может быть. Спишем все на разыгравшееся воображение.

А у кого еще просить совета, как не у моего старого друга и учителя Юзефа. В прошлом — лучший дайкин юга, а ныне — почтенный трактирщик. В свое время Юзеф выполнил более пятидесяти заказов, многие из которых давно уже перешли в разряд легендарных. Старик подобрал меня на улице в пятилетнем возрасте, обучил самым сокровенным тайнам мастерства дайкинов — наемных убийц, и многому другому. Благодаря своему названому отцу я получил образование не хуже, чем у дворянина. Разве что танцам и генеалогии правящей династии не обучился, слава Великому. Конечно, после отработки обратного сальто на трех вкопанных в землю столбах (правая рука зачесалась в месте старого перелома) выучить какое-нибудь эффектное па было несложно, вот только зачем оно мне? В голове тут же появилась идиотская картинка: на меня выбегает толпа телохранителей, а я делаю перед ними изящный пасс руками и утанцовываю за угол. М-да. Лучше уж обратное сальто в окно. Больше шансов уцелеть.

Толкнув дверь, я вошел в пустой светлый зал, кивнул стоящему за барной стойкой Манушу. Вопросительно показал глазами в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Мануш — здоровенный татуированный цыган в жилете на голое тело, бывший каторжанин, а теперь бармен и по совместительству вышибала (в последнем — настоящий виртуоз), кивнул мне в ответ, одновременно здороваясь и показывая, что Юзеф у себя.

Лестница под ногами жалобно заскрипела. Я прекрасно знал, что Юзеф изначально подогнал доски впритык друг к другу, чтобы они начали скрипеть. Это, конечно, не «соловьиные полы» из Страны Рождающейся Шайны, но тоже неплохо. Подняться по ступеням бесшумно — практически нереально. На втором этаже небольшой коридор, в конце которого находилась украшенная вычурной резьбой дверь. В боковой стене напротив двери спрятан пружинный метатель. Всем, кто неправильно повернет ручку на двери, в печень прилетит болт длиной с ладонь. Примитивная обманка для незваных гостей. За дверью была кладовка со всяким пыльным хламом.

В коридоре едва ощутимо пахло свежей краской. Юзеф не ленился и каждые три месяца заново красил пол, чтобы покрытие не могло выдать комнату, к которой проходят наиболее часто.

Толкнув вторую дверь слева, я тут же перехватил летящее мне точнехонько в нос яблоко. Во время обучения было посложнее — тогда в меня летали ножи.

— Здравствуй, мальчик мой. Рад, что ты навестил старика. Не теряешь хватки, как я посмотрю, всегда начеку.

— Привет, Юзеф. С моей работой это может плохо сказаться на здоровье. Да убери ты ногу с педали, я все равно успею увернуться, если люстра на меня упадет. А тебе потом пол красить.

Учитель, убрав ногу из-под стола, проворчал нечто среднее между «как же я рад тебя видеть» и «совсем охренели», с хеканьем поднял свой немаленький вес. Подошел и обнял меня, не забыв между делом обыскать на предмет спрятанного оружия. Нащупал два коротких узких кинжала, но доставать не стал. Что поделать, от приобретенных за десятилетия привычек не так-то просто избавиться.

— Проходи к столу, пообедаем чем Великий послал. Ты же наверняка, как всегда, не завтракал. Сколько помню — никогда не мог заставить тебя утром съесть хоть кусочек.

— Сытость с утра не располагает к деятельности. Но отобедать не откажусь. И выпить чего-нибудь прохладного. На улице жарит так, будто грядет второе пришествие Великого, о котором любят вещать проповедники Святого Пламени.

«Скромный» обед трактирщика состоял из гречневой каши, жареной курицы, нескольких телячьих котлет, пареной репы, моченых яблок, салата из помидоров и огурцов, а также двух крынок кваса и молока, не считая половины буханки ржаного хлеба.

— Теперь понятно, откуда у тебя такой «авторитет», — сказал я, кивнув на его внушительных размеров пузо.

— Зато добро на навоз не перевожу, как некоторые, — не остался в долгу мой учитель, намекая на мою поджарую фигуру. — Рассказывай. Ни за что не поверю,