Я издаю раздражённый стон, распахнув дверь и пропустив её внутрь.
— Я завтракал с отцом и его друзьями, после утренней игры в гольф. Даже не заметил вас. Так бы обязательно заглянул поздороваться.
От сарказма, просочившегося в мой голос на последнем предложении, Рейвен тихонько хихикает.
— Какой ты ужасный. Мы оба знаем, что ты не выносишь Брайанта, поэтому сомневаюсь, что ты бы так просто зашёл с ним поболтать. Я уже говорила тебе: он не нравится мне в таком смысле, мы просто друзья.
— Тебе повезло, ибо из того, что я слышал, после ночки с ним, ты бы указала ему на дверь. Он выглядит как кинозвезда, конечно, но одна внешность в спальне не спасёт.
Она притормаживает.
— Погоди. О чём ты? От всех своих друзей я только и слышу, какой он потрясающий.
Вздёрнув бровь, я интересуюсь:
— И, по их словам, они трахались с Брайантом?
— Ну, конечно, нет. Если бы это было так, то я бы не стала с ним встречаться. Девчачий кодекс и всё такое, смекаешь?
Усмехнувшись, я отвечаю:
— Поверь, они будут только рады, что этого не сделали. Я от многих девушек слышал, что хоть он и похож на Адониса, член у него как хот-дог Оскара Майера.
— О Господи, Линк! — визжит она, сдерживая руками рвущийся изо рта смех, в попытке не привлечь к нам внимания, пока мы пробираемся через оживлённый коридор. — Мы можем перестать говорить о пенисах? — шипит она мне тоном чуть выше шепота.
— Разумеется, я закончил говорить о крошечной сосиске Брайанта... но это не значит, что мы должны исключить разговоры и о моём жезле. Он всё ещё ноет после того, как ты вчера его бросила. Но мы могли бы исправить ситуацию, укрывшись в одной из этих пустых комнат или кладовой.
Громкий шлепок по груди эхом разносится по коридору, пока мы движемся к дверям, ведущим в номера наших родителей.
— Боже. У тебя нет никакого стыда! Разговоры о пенисах и обо всём с ними связанным под чёртовым запретом, Линк. Теперь мне придётся идти в номер мамы с лицом красным, как долбаное яблоко, благодаря тебе.
— Знаешь, улыбки с твоей стороны, как и попытки не рассмеяться, во время того, как ты кричишь на меня, делают неправдоподобным твоё нежелание обсуждать мой член.
Ещё раз громко рассмеявшись, она нервно оглядывается по сторонам.
— Я серьёзно: заткнись. Не шучу. Пока, Линк... и прошу, постарайся сегодня вести себя хорошо!
Удерживая за руку, я пока не отпускаю её. Вместо этого, наклоняюсь и оставляю едва ощутимый, мягкий поцелуй на её раскрасневшейся щёчке.
— Увидимся у алтаря, Злючка.
Закатив глаза, она отдёргивает руку, когда я, наконец, отпускаю её.
— Пока, — всё, что произносит она, прежде чем торопливо юркнуть через несколько дверей в номер своей матери и исчезнуть внутри.
Я стучусь в комнату отца, перед тем как войти. Открыв дверь, врываюсь внутрь с улыбкой на всё лицо и занесённой в воздух рукой, прежде чем закрыть за собой дверь.
— Готов жениться, старик?
Он хватает мою бутоньерку из белых роз, жёлтых гортензий и ещё каких-то розовых цветочков, которые я даже не узнаю, и протягивает её мне.
— Родился готовым. Иди сюда, я прикреплю её на твой костюм.
Я стою посреди комнаты, осматривая шведский стол, уставленный целым ассортиментом сыров, фруктов и игристого вина. Первое на повестке дня — вскрыть этого засранца. Чтобы успокоить нервишки нужно что-нибудь покрепче, но сойдёт и оно. То, что мне предстоит сидеть на этой свадьбе, глядя на Рейвен, устроившуюся напротив меня, и смотреть, как наши родители женятся, будет одним из самых трудных испытаний, через которое мне приходилось проходить.
Особенно после того, как увидел её сейчас. С каждым мгновением, проведённым вместе, я обнаруживаю, что влюбляюсь в неё всё больше. Вы подумали, что с этой чёртовой свадьбой, которая начнётся меньше чем через полчаса, я сосредоточусь на поиске одинокой цыпочки, чтобы отвлечься от всего. Но единственная из-за кого изнывает мой член от желания — это девушка, отказывающаяся приближаться к нему.
Я не виню её. Будь я умнее, я бы преследовал любую возможность не попадаться Рейвен на глаза, игнорируя желание похоронить себя в ней, но это пустая трата времени. Член хочет то, что хочет. И я ничего не могу поделать. Пусть это и последнее, что мне хотелось бы делать, видимо, придётся флиртовать с первой попавшейся девушкой, желающей помочь мне отвлечься от Рейвен. В противном случае я проведу ещё одну ночь, представляя её под собой, выкрикивающую в экстазе моё имя. Не могу сказать, воспоминания о нас с ней вместе — мечты или кошмары, потому что всякий раз, как допускаю мысли о той ночи, я чувствую себя до жути раздражённым и расстроенным.
Двумя бокалами вина и тридцатью минутами бессмысленной болтовни с отцом позже, в дверь стучится организатор свадьбы, информируя нас о том, что пора выдвигаться на улицу. С каждым шагом, что я делаю, к алтарю, к месту рядом с папой, мне всё больше кажется, будто к моим ногам присоединены цементные блоки.
Начиная с нашего с Рейвен столкновения чуть раньше, я замечаю, что снова и снова проигрываю в голове вчерашний поцелуй, случившейся между нами. И продолжаю слышать, как она говорит мне: «мы больше никогда не сможем быть вместе».
Я не прекращаю думать: что если мы на это пойдём?
Опасно, но что если риск оправдается?
Если спустя несколько месяцев мы так и не вытрахаем друг друга из своих голов, то можно будет сделать следующий шаг и рассказать отцу с Вивиан. В смысле, ну ладно! Мы же не связаны кровно, поэтому рано или поздно переживут.
Но потом вспоминаю, кто они и кем пытаюсь быть я сам. Являясь частью «высшего общества», вы обязуетесь прикладывать все свои усилия, чтобы избежать скандала. Такая крошечная деталь, как я, влюбившийся в свою сводную сестру, способна обернуться грандиозным медиа-цирком, который повлечёт за собой вред для Вивиан, отца и наших репутаций. Всё превратится в один сплошной пиздец. И обойти стороной это можно только если, первое: мы заставим себя разойтись, отодвинув в сторону чувства и продолжив жить, пусть это и делает нас несчастными. Или же второе: расставание папы и Вивиан, а если брать в расчёт свадьбу, свидетелем которой мне предстоит стать, я бы сказал, что наш единственный выход — первый. И неважно, насколько от этого больно.
Ладони