– Слушаюсь, амир! – послушно кивнул Муса. И только что образовавшаяся новая бандгруппа поскакала к месту крушения.
* * *Когда сбили вертолет, двенадцатилетний Мурад с приятелем как раз лазали по Ведьминым Зубам. Катастрофа их не особенно удивила: Мурад и Заур за свою жизнь кроме войны ничего и не видели, а на ней чего только не случается… Горящий вертолет, резко теряя высоту, ударился о склон, некоторое время, подпрыгивая и разваливаясь, катился по земле, разбрасывая в стороны беспомощные человеческие фигурки, потом врезался носом в скалу, внутри что-то грохнуло, вокруг полетели искры и осколки. Мальчишки упали ничком, прижались к земле и лежали так несколько минут.
– Пойдем посмотрим, – предложил Мурад.
Они встали, походили, осмотрелись. Близко подходить, правда, не стали, побоялись новых взрывов. Там, где вокруг опасность, дети быстро привыкают быть осторожными. Тем более вокруг было много трупов – целых и разорванных на куски – это их пугало. Пошли вверх по вдавленному следу и у самого его начала наткнулись на безжизненно распростертое тело, из-под которого торчал автомат. Заур стал тянуть автомат, но он не поддавался. А Мурад увидел, что неподалеку на снегу чернеет какая-то квадратная штучка. Кусок обшивки, что ли? Да нет, слишком правильной формы… Он взял находку в руку, но тут же выронил – горячо!
– Иди, помоги! – позвал Заур. – Надо мертвяка поднять!
Мурад взглянул, чем занимается товарищ и покачал головой.
– Он весь в крови! Я не хочу… И потом, знаешь, что за кражу оружия бывает?
Мурад потер черный квадрат о снег, чтобы остудить, и стер копоть – находка засияла серебристым блеском. Портсигар!
«Аллах мне послал награду за прилежание», – подумал Мурад и сунул находку в карман.
– Скачет кто-то, слышишь? – Заур бросил автомат. – Пошли быстро отсюда!
* * *Минут через десять они были на месте. Лошади заупрямились и не стали подходить близко к дымящемуся черному пятну. То ли исходящий жар напугал их, то ли разбросанные на земле люди и части их тел, но наездникам пришлось спешиться.
– Собирайте боеприпасы, оружие! – скомандовал Висхан.
– Отец, смотри, один живой! – показал пальцем Шамсутдин.
Бородач достал из-под расстегнутого тулупа пистолет, подбежал к раненому и выстрелил в голову. После этого наклонился к телу и принялся снимать жилет разгрузки.
– Если еще живых увидите, добивайте сразу, пока они первыми не выстрелили!
Приготовив оружие, а у кого не было – ножи и топоры, юнцы, как орлы-падальщики, разбрелись вокруг места катастрофы и принялись осматривать погибших, обшаривая их карманы, подбирая оружие и снаряжение… Шамсутдину не нравилось это занятие, но он был героем и должен был подавать пример. Присев у окровавленного тела, он с отвращением стал опустошать карманы.
– Вот еще живой! – крикнул из-за большого камня Муса. Он был вторым после Шамсутдина по возрасту в группе и даже успел повоевать в отряде амира Исмаила Умарова.
– Совсем целый: в сугроб упал. Это наш земляк, видно, его Аллах сохранил, как меня тогда…
Эту историю все знали: Умаров отпустил его на два дня домой, а на следующий день их лагерь в Сагашкинском лесу был полностью уничтожен.
– Сейчас посмотрим. – Висхан направился на голос.
На спине, раскинув в стороны руки, лежал без сознания заросший мужчина с бородой, в натовском, модном среди боевиков, камуфляже.
– Странно: оружия нет, – сказал Висхан, ощупывая бездыханное тело. – И документов нет…
– И разгрузочного жилета нет, – поддержал Муса, показывая свою опытность в военных вопросах.
Снизу раздались автоматные очереди, над их головами засвистели пули, защелкали от скал смертельные рикошеты. Молодые бандиты попадали, тревожно глядя, как со стороны села к ним приближается БТР и грузовая машина федералов, откуда вели автоматный и пулеметный огонь. Расстояние было большим, но оно неумолимо сокращалось. Шамсутдин дал ответную очередь из трофейного автомата, еще пара юнцов последовали его примеру. Но пули крупнокалиберного пулемета ложились все ближе, и исход предстоящего боя был совершенно ясен.
– Уходим! – прокричал Висхан. – Трофеи не бросать!
– А с этим, живым, что делать?
– С собой возьмем, там разберемся! – приказал амир. – Может это наш, в плену был…
Бандиты оседлали лошадей, укрываясь от пуль противника, спустились по другую сторону скалы и во весь опор поскакали к лесополосе. Преследовать конный отряд на колесной технике по пересеченной местности – дело неблагодарное. Никто их и не преследовал. Федералы выпустили наугад пару очередей из КПВТ[5] вдогонку и направились к месту катастрофы.
* * *Всю дорогу от министерства до дачи Дединец молчал. Ни с охранником-водителем не разговаривал, ни по телефону не звонил, ни по спецсвязи не соединялся. Сидел, откинувшись на заднее сиденье, закрыв глаза: то ли спит, то ли дремлет, то ли просто думает. В его возрасте, да еще перед пенсией, есть о чем подумать…
Участие в специальных операциях не способствует ни здоровью, ни долголетию, ни семейному благополучию. Жена выдержала десять лет – и это был рекорд.
– Я хочу жить нормальной жизнью, как все мои друзья и знакомые, – сказала Варвара, собирая вещи. – Впрочем, ты этого не поймешь, потому что у тебя нет ни друзей, ни знакомых. Да и жены у тебя нет, а у меня мужа: мы живем на разных планетах. Твоя планета Война. Ее вроде и нет, но она есть! Ты уезжаешь в командировки на войну, тебя привозят в госпитали с войны, ты хоронишь сослуживцев, которым меньше повезло в этих ваших командировках, ты спишь с пистолетом под подушкой, тебе снятся кошмары и ты периодически лечишь постстрессовый синдром, которым на войне награждают так же часто, как орденами и медалями… У тебя их, конечно, много, но что с них толку? Разве они заменяют здоровье? Возможно, и детей у нас нет из-за последствий этой проклятой тайной войны!
Что тут возразишь? Она была права.
– Я поняла, что этот кошмар никогда не кончится, и в один, далеко не прекрасный, день тебе повезет меньше, чем обычно, тебя похоронят в дешевом гробу, но под оружейный залп, а я останусь престарелой, никому не нужной вдовой! Зачем мне ненормальная жизнь с тупиком в перспективе? Нет уж, лучше я сейчас попробую построить семью заново, пока…
Варвара не закончила фразу, но бросила выразительный взгляд в зеркало, где отражалась тридцатилетняя стройная, симпатичная рыжеволосая женщина. У нее явно были шансы разложить пасьянс заново. Пока… Пока есть молодость и товарный вид.
После развода городская квартира отошла жене, а служебная дача стала для тогда еще сорокалетнего подполковника Дединца родным домом. Не отличавшийся компанейским характером и раньше, он стал совсем нелюдимым и практически